Джон Карр - Проклятие бронзовой лампы
Кит тщетно тряс трубку. С трудом налаженная связь была прервана – стена вновь закрылась, оставив тайну неразгаданной. Кит прекратил кричать в трубку, только когда Г. М. коснулся его плеча.
– Все в порядке, сынок, – сказал сэр Генри. – Я услышал все, что хотел. Точнее, не услышал того, чего не хотел. – Он нахмурился, позвякивая монетами в кармане. – Кажется, лорд Северн очень любит свою дочь?
– Он ее обожает! – воскликнула Одри. – А Хелен – его! Только отец воспринимает ее всерьез, когда она рассуждает на научные темы.
– Угу. Это я понял из слов самой девушки. На научные темы, – повторил Г. М.
Медленно отвернувшись от телефонного столика, он окинул угрюмым взглядом тянущиеся вверх книжные полки с маленькой железной галерейкой посредине. Под аркой каминного очага ярко сверкало пламя, освещая комнату. Поблекший кожаный диванчик был придвинут к огню. На столе у диванчика лежало полдюжины книг, которые Г. М. снял с полок, ожидая здесь приема целый час.
– У нас проблема, – заявил он, посмотрев на книги.
– Вот так новость! – усмехнулся Кит.
Бросив на него неодобрительный взгляд, Г. М., бережно неся впереди огромный живот, проковылял к дивану и опустился на него.
– Поскольку вы заставили меня ждать, – продолжал он, – я решил осмотреться. Здесь полно книг – в том числе экземпляры из знаменитой коллекции готических романов.
Бросив в огонь потухшую сигару, Г. М. стал перебирать книги. На его лице мелькнуло довольное выражение.
– «Удольфские тайны»[26] – с участием зловещего графа Монтони и малютки Эмили. «Старый английский барон»,[27] где законного владельца замка убивают и прячут под полом. «Вампир – история, написанная лордом Байроном». Кстати, ее написал не Байрон, а некий доктор Полидори.[28]
– Очень интересно, – сказала Одри, озадаченно глядя на него.
– Вы тоже так считаете?
– Но какое отношение это имеет к нам?
– Возможно, очень большое, моя милая, – серьезно произнес Г. М., подбирая очередную книгу. – Здесь чувствуется аромат восемнадцатого столетия! Понимаете, о чем эти люди думали и мечтали. Посмотрите на этот дом. – Он кивнул в сторону двери в задней стене библиотеки. – Например, куда ведет эта дверь?
Одри проследила за его взглядом.
– В кабинет лорда Северна – к мумиям. – Она слегка побледнела. – Шофер подумал, что Хелен спрятали в саркофаге.
– А дверь напротив?
– В картинную галерею.
Г. М. с трудом повернул голову к большим дверям, ведущим в парадный холл:
– А что находится с другой стороны холла?
– Гостиная, музыкальная комната, обеденный зал и еще великое множество комнат! Почему вы спрашиваете?
– Все это построили, – проворчал Г. М. с ужасающей гримасой, – потому, что романтическая женщина мечтала об увитом плющом замке, населенном ухающими совами и тайными горестями. – Он открыл книгу и обследовал экслибрис. – «Огаста, графиня Северн». Да, любопытно. Хотел бы я знать, что собой представляла эта леди.
– Подождите! – резко произнес Кит Фэррелл. Стуча ногами по каменному полу, он подошел к ним. – Не знаю, что собой представляла знаменитая Огаста, но могу вам сказать, на кого она походила. Она выглядела точь-в-точь как Хелен.
– Так! – Г. М. захлопнул книгу. – Возможно, моя идея не так уж невероятна. Или это всего лишь еще одна романтическая традиция?
– Никакая это не традиция. Это факт.
– Да ну?
– Если вы мне не верите, – сказал Кит, – можете посмотреть сами. Здесь есть портрет Огасты. Он раньше висел в картинной галерее, но его написал очень скверный художник, поэтому портрет перевесили в…
Внезапно послышался новый голос:
– Картина! – И миссис Помфрет с удивительной легкостью вбежала из парадного холла.
Акустика библиотеки была настолько непредсказуемой (как и было задумано), что голос словно вдруг прозвучал совсем рядом, наподобие эффекта «галереи шепотов».[29] Г. М. конвульсивно вздрогнул и так резко обернулся, что его едва не задушил собственный воротничок.
– Мне следовало сразу рассказать вам, сэр, – продолжала миссис Помфрет, бросив быстрый взгляд через плечо. – Я хотела это сделать, когда мистер Бенсон сказал, что нас ничто не задержало. Ну, возможно, это и в самом деле нас не «задержало», если вы понимаете, что я имею в виду. Но молния осветила коридор через стеклянную дверь, а ее там не было!
Г. М. провел рукой по лбу.
– Слушайте, мадам, о чем вы говорите?
– О той картине, сэр!
– Что с ней случилось?
– Она исчезла, – просто ответила миссис Помфрет. – Я никогда не обращала особого внимания на лицо, сэр. Но я помню табличку, на которой было написано «Огаста, графиня Северн» и указана дата. Картина висела в коридоре возле буфетной мистера Бенсона. Я готова поклясться, что она была там сегодня во время ленча. Но в пять часов ее уже не было.
– Значит, картина исчезла. Кто же ее взял?
– К сожалению, не знаю ни кто, ни почему, – отозвалась экономка. – Мистер Бенсон говорит…
Дворецкий, придя доложить об обеде, появился в дверях и застыл как вкопанный. Он успел переодеться в вечерний костюм – остальным не хватило времени на эту формальность.
– Обед подан, – сообщил Бенсон и добавил тем же тоном: – Боюсь, мистер Кит, теперь не удастся удержать полицию за воротами.
Когда к тебе летит теннисный мяч или новая идея, легко приготовиться к ответному удару. Но если у тебя перед носом внезапно возникают два мяча или две идеи, можно начать бросаться из стороны в сторону, рискуя упустить и то и другое. Тем не менее Г. М. не был обескуражен.
– Давайте ненадолго забудем о полиции, – предложил он, – и сперва разберемся с картиной. Вы слышали, о чем мы говорили?
– Да, сэр.
– Ну так что же произошло с портретом?
– Не знаю, сэр Генри. – Бенсон смотрел в глаза собеседнику. – Я расспрашивал людей, но никто ничего не знает. Как бы то ни было, учитывая, что полицейский офицер…
– Что там такое с полицией? – вмешался Кит. – Этот суперинтендент еще не проник в дом, верно?
– Нет, мистер Кит. Я имею в виду… – дворецкий судорожно глотнул, – человека из Скотленд-Ярда.
– Из Скотленд-Ярда? – воскликнул сэр Генри Мерривейл.
Бенсон склонил голову.
– Похоже, дело серьезное, сэр. Я разговаривал с этим человеком. Он заявляет, что его направили сюда по требованию правительства Египта.
– Для чего?
– Вроде бы, сэр, золотой кинжал и золотая шкатулка с благовониями, найденные в гробнице фараона-жреца Херихора, исчезли из группы экспонатов, которые должны были передать Каирскому музею. Их общая стоимость достигает десяти-двенадцати тысяч фунтов, но самое главное то, что правительство Египта весьма серьезно относится к подобным преступлениям.
