Владимир Кайяк - Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь...
Тем временем медики кончили суетиться вокруг Бригиты и о чем–то заговорили с милиционерами. Насколько мог уловить Трушелис издали, речь шла о том, что спасти жену Нилса не удалось…
Вскоре машина «Скорой помощи» уехала, не взяв Бригиту Лею. На улице у калитки уже собрались зеваки, милиционеры уговаривали их разойтись. Наконец, разрешили уйти Трушелису тоже, и он повиновался с величайшей охотой.
Вскоре к дому Леи подъехала еще машина, и вышедшие из нее люди собрались во дворе.
12
Среди приехавших был следователь прокуратуры Берт Адамсон, щеголевато одетый молодой человек. У него были темные, мягкие и гладкие волосы, узкое лицо, острый подбородок. Глаза вроде бы слишком серьезные для молодого лица, чуть ли не мрачные глаза.
Адамсон говорил мало, вел себя сдержанно, казалось, ничем особенно не интересовался, ходил по участку не спеша, держась очень прямо, осматривал хорошо ухоженный фруктовый сад.
Наконец, Берт Адамсон подошел к крыльцу, где на деревянной скамье лежала мертвая хозяйка дома. Милиционер, стоявший рядом, молча приподнял одеяло, открывая голову женщины. Следователь приготовился увидеть черты, искаженные предсмертной судорогой, поэтому удивился — у Бригиты Леи было такое лицо, словно она крепко спит и видит хороший сон: уголки рта чуть–чуть поднялись, будто она улыбалась.
«Где–то я видел это лицо, — подумал Берт Адамсон. — Где? Собственно, нечего гадать… Калниене городок небольшой, за два прожитых здесь года я наверняка хоть по разу встретился с каждым из его жителей. Красивое лицо… Молодая… Погибнуть такой молодой, красивой… Она должна была быть счастливой… Самоубийство? Какую же ношу взвалила жизнь на эту молодую женщину — настолько тяжелую ношу, что она отказалась нести ее дальше?»
Берт Адамсон кивнул, милиционер опустил одеяло.
Берт еще раз обошел вокруг дома. Постоял в дверях, на пороге веранды — оттуда еще пахло немного газом, несмотря на сквозняк. Следователь вошел, стал осматривать помещение. Три комнаты — две из них проходные, третья с входом из прихожей. Кухня, ванная. Всюду чистота, порядок. Стандартная мебель, купленная в магазине. Несколько книжек на полке. На стенах плохие картины — копии слащавых альпийских пейзажей. Радиола, прикрытая вышитой салфеткой. Стеклянные вазочки; плюшевая собачка с лентой на шее…
Подъехала машина, из нее вышел врач Шварц. Он тут же распорядился отнести тело в машину, подошел к Адамсону:
— Заключение судебно–медицинской экспертизы получите еще сегодня.
— Доктор, — обратился к нему Берт, — вы имели дело с трупами самоубийц. Много ли вы видели улыбающихся лиц среди них?
— Лично я ни одного. А вы не слышали о неизвестной французской девушке, утонувшей в Сене? Ее лицо поразило своим выражением и блаженной улыбкой всех, кто его видел; с него изготовили маску, которая принесла утопленнице посмертную славу… О неизвестной сочиняли стихи и романы, ее рисовали, лепили… Очевидно, к той девушке смерть явилась как подлинная избавительница — так ведь иногда называют ее…
— Избавительница — от жизни? От жизни, которая, значит, показалась человеку хуже смерти… Спасибо, Шварц, извините, что задержал вас!
После Шварца к следователю подошел работник милиции Юрьян.
— Сюжет трагедии этого дома изрядно запутан, — сказал он. — Соседи в один голос уверяют, что Бригита Лея в отсутствие мужа стала открыто жить с другим. С любовником.
— Гм… А что вы еще узнали?
— На ночном столике у кровати найдена пачка барбамила. В пачке должно быть десять таблеток, а там только три. Допускаю, что женщина не была уверена в смертельном действии снотворного.
— Да? Так почему же она не приняла остальные три таблетки?
— Кто ее знает, — буркнул Юрьян, — от женщины вообще нечего ожидать логичных действий, тем более, если она решила покончить с собой… А еще вот какая штука: нет ключа от главного входа! Веранда оказалась запертой изнутри, ключ оставался в двери, а ключа от главного входа нет.
Адамсон зашел с Юрьяном на кухню, осмотрел посуду на столе, осколки в углу.
— Двое ели и пили водку, — Юрьян указал на стол, — выпита целая бутылка.
— И посуду они тоже били, — отметил Адамсон, — столько посуды едва ли можно уронить на пол нечаянно. В каком положении находилась кухонная дверь?
— Отворена. Распахнута настежь.
Берт Адамсон проверил, как она затворяется и отворяется. Дверь доходила легко только до половины, а чтобы отворить совсем, надо было толкать ее с силой — дверь немного осела и терлась об пол.
— Совсем распахнута была и дверь в комнату, — заметил Юрьян.
— Так… Редко, но все же бывают перерывы в подаче газа… Могло ли быть, чтобы женщина заснула, не погасив газ, затем подача газа прекратилась… и через некоторое время возобновилась? — думал вслух Адамсон. Покачал головой: — Вряд ли, в этом случае не были бы распахнуты все двери, люди редко ложатся спать, не затворив дверей.
— Ну, а если она, ложась спать, была пьяна?
— Не стоит ломать голову до экспертизы. После того, как снимем отпечатки пальцев и составим протокол осмотра дома, вы можете быть свободны, товарищ Юрьян.
Когда все было проделано, Юрьян спросил:
— А вы остаетесь?
— Да. На некоторое время. Где муж умершей?
— Предположительно, вернулся на стройку, где он временно работает… Мы его немедленно вытащим оттуда.
— Пусть ему не говорят о смерти жены. Вообще о том, что здесь произошло. Ни слова.
— Хорошо.
— Как зовут любовника?
— Витолд Стабулниек, фотограф. Работает в ателье напротив вокзала. Ах, да, я хотел отдать вам фотоснимки умершей. Их сделал, вероятно, тот же Стабулниек.
— Благодарю. Можете идти.
Юрьян ушел. Следователь сел за стол в комнате, задумался. Итак, муж, жена и любовник — вульгарнейший треугольник… Самоубийство? Месть ревнивого мужа? Или молодую женщину убил любовник? Последняя версия наименее вероятна — чего ради ему это делать! Убийство, совершенное другим, еще неизвестным лицом? Очень удобный случай… в ночь, когда здесь встретились муж, жена и ее любовник и, надо полагать, между ними произошло объяснение… Мужа видели — приехал днем, за ночь опять исчез… Жену утром находят мертвой…
Совершенно ясно одно: если это убийство, то убийца едва ли может быть уверен в том, что его жертва действительно мертва. Эта мысль мелькнула у Берта Адамсона, еще когда он разговаривал с Юрьяном…
Он просмотрел фотографии. Бригита Лея в различных позах — смеющаяся, меланхоличная, задумчивая, улыбающаяся… Позировать она умела, как актриса, ничего не скажешь. Были ли это глаза потенциальной самоубийцы? Мечтательные, с поволокой… Умным выражение ее лица не назовешь, нет, нет…
