Орсон Уэллс - Мистер Аркадин
Мне ни капельки не хотелось знакомиться с Грегори Аркадиным. Я хотел танцевать с Райной. Хотел увести ее на балкон. Хотел…
Ворот моего домино больно обхватил горло. Кто-то наступил на волочащийся за мной конец плаща, и я как будто попал в капкан. Я повернулся, ожидая услышать извинения. Вместо этого я сам сказал тому, кто крепко прижимал к полу мой хвост:
— Прошу прощения.
Он был задрапирован в тяжелую ткань, ярусами спускающуюся с плеч, под которой виднелось еще какое-то просторное одеяние. Что бы он ни надел на себя, как бы ни скрывался под маской, в тени треугольной шляпы, сомнений в том, что это за человек, не было. Подчеркнутая массивность безошибочно подсказывала единственно правильный ответ. Я попытался найти какую-нибудь вежливую фразу.
— Мистер Арк…
Он перебил меня:
— Это маскарад. Никаких имен, пожалуйста. — Он освободил меня из капкана, но повернулся так, что я оказался зажатым в угол. От водки я отупел. К тому же ужасно хотелось пить.
— Я видел, вы беседовали с Райной, — начал Аркадин.
Я совсем не был готов к разговору с родителем моей девушки. И отчаянно старался восстановить равновесие.
— Вы последнее время часто видитесь.
Это трудно было оспоривать. Мы ни от кого не таились.
— Да, почти ежедневно. Мы случайно познакомились…
— Случайно?
Короткие фразы Аркадина били по голове, как удары молота. Голова раскалывалась от боли. «Выбивает слабаков». Что до Райны, так тут я себя слабаком не проявил.
— Да, ряд счастливых обстоятельств… не вполне случайных.
Я…
— Вы, и Рутли, и многие другие.
Он стоял совершенно неподвижно. Черная безликая масса. Над кружевом сорочки я видел лишь его квадратную бороду.
— Вас сотни. Это неизбежно. Она богата.
Райна хотела, чтобы я понравился ему. Вряд ли она всерьез верила в успех этого предприятия. Он был настроен абсолютно враждебно. Лучше бы он презирал меня. Но я не собирался уступать без боя.
— Эти охотники за приданым, знаете ли.
— Да, конечно.
Удивляюсь, как я мог стоять перед Аркадиным, когда все плыло у меня в глазах. Может, он добавил в водку наркотик? Едва ли. Я видел, что другие пили ее со смехом. Да и я в этом деле не последний. Но три рюмки, да такой крепкой, на пустой желудок… Он повторил мои слова, но в оскорбительно-насмешливом тоне:
— Да, конечно. Конечно, вы знаете.
В бальной зале уже танцевали. Райна танцевала с Рутли. Она заметила нас, и лицо ее теперь было обращено в нашу сторону. Аркадин увидел это и сказал:
— Идемте.
Он раскрыл какую-то дверь и вывел меня в коридор. Мы ушли оттуда, где разгорался бал. Прошли комнату, где гости переодевались в маскарадные костюмы, она была пустой. Вошли в спальню, огромную, мрачную, тихую. Широкая кровать была задернута шелковым пологом. Меня обволакивал запах духов Райны, и я почти осязаемо почувствовал ее присутствие.
— Это ее комната. — объявил Аркадин.
Он стоял на пороге, оглядывая комнату, которая казалась одновременно роскошной и простой. В высокой вазе стояли белые розы.
— Это ее постель.
Мы прошествовали к кровати. Горничная уже приготовила постель к ночи, угол одеяла был отвернут, на атласных простынях была вышита ее монограмма. На подушке лежал желтый конверт.
— Она найдет это, когда придет сюда, — сказал Аркадин. — Я хочу, чтобы она прочла это.
Виски мне как будто сдавил железный обруч. Кровь больно стучала в голове.
— А вы можете прочесть теперь.
Лампа у изголовья мягко светила. Я прочитал имя, написание е сверху округлым летящим почерком. Это было мое имя. Гай ван Страттен. И ниже слова: Секретное досье.
В голове у меня стало проясняться, и сразу же, откуда-то снизу, во мне начал подниматься страх. Страх прочистил мне мозги. Я был готов к сражению.
— Ну так что? — спросил я со смешком.
Аркадин взял конверт в руки и мусолил его пальцами. Они были толстые и квадратные.
— На конверте вы названы ван Страттеном, — сказал он, и голос его был спокоен, как у учителя, объясняющего урок ученикам, — потому что именно этим именем вы пользовались последнее время и под этим именем вас знает Райна.
— Моего отца звали Сэмюэл Стритер, — сказал я в ответ, принимая такой же безразличный тон.
Он слегка пожал массивными плечами.
— Личность вашего отца достоверно не установлена, — поправил он меня. — Давайте будем считать, что Сэмюэл Стритер взял на себя отцовские функции в отношении вас.
Он протянул мне конверт. Незапечатанный.
— Взгляните. Обратите внимание на качество изложения. Мысль прослеживается необыкновенно ясно.
Я увидел имена, даты, названия мест. Все было абсолютно точно, до малейших деталей.
— Будьте добры положить это на подушку, чтобы Райна нашла сразу, как только придет после бала.
— Бал окончен, мистер Аркадин.
Я швырнул письмо на кровать и сорвал с себя маску. Он тоже снял свою, но аккуратно, не торопясь, и наконец я увидел его лицо. Широкое, властное, обрамленное густыми волосами и тщательно подстриженной бородой. Тяжелые веки прикрывали глаза, придавая им усталый и скучающий вид.
— И кто же дал вам эту информацию, мистер Аркадин?
Опять легкое пожатие плеч.
— Частное сыскное агентство. Иметь с ними дело неприятно, зато надежно. Правда, еще и очень дорого.
Его монотонный голос и оскорбительное равнодушие становились невыносимы.
— Вас, должно быть, удивляет, с какой стати я выбрасываю на ветер деньги ради такой ничтожной персоны, как вы, — жиголо, авантюриста-неудачника.
На лбу у меня выступил холодный пот. Он куражился надо мной, как хотел, а я ничего не мог поделать.
— Но для меня, — продолжал он, уже тоном резким и угрожающим, — все это имеет смысл, потому что Райна мне слишком дорога.
Не знаю почему, но в его словах мне почудилось нечто ставившее этого гиганта на одну доску с обыкновенными людьми, нечто такое, перед чем бессильны были все его деньги.
— Дороже всего на свете.
Да, это была примесь печали, может быть, страха. В конце концов он тоже был всего лишь смертным. Я же чувствовал себя полностью беззащитным. Я владел оружием, с которым мог пойти против него и сделать ему больно. А последние его слова чуть ли не отдавали его на мою милость, и в них звучало что-то такое, что тронуло мое сердце. В детстве я был более одинок, чем круглые сироты. Мать всегда смотрела на меня как на обузу. Отец — или тот, кто назывался моим отцом, — счел свои обязанности передо мной выполненными, подписав несколько чеков, как будто это был благотворительный акт. Я не знал, что такое родственные чувства. А Грегори Аркадин, могущий все или почти все на свете, пустился на трюк, недостойный его, лишь затем, чтобы отлучить меня от Райны, которая была ему дороже всего на свете.
