Орсон Уэллс - Мистер Аркадин
Итак, Аркадин не соврал. За мной следили ребята из сыскного агентства. Если не скупиться на денежки, эти чертовы ублюдки раскопают что угодно. Но как я сказал Мили несколько минут назад, каким бы путем он ни раздобыл свою информацию, от этого ничего не меняется. К тому же я рад был узнать, что Мили не замешана в это грязное дело. Потому что как-никак она была моим единственным другом. В целом свете.
Она протерла мне лоб одеколоном. Дала чистое полотенце и стакан воды, отдающей глиняным кувшином, в которых тут ее держат. Она потихоньку пыталась вновь завладеть мной.
— Да, Гай, знаешь, а я вспомнила еще то, другое имя.
— Какое другое?
Я не сразу понял, о чем идет речь.
— Другое имя, которое назвал Бракко. Женское. Софи.
Она произнесла это с некоторым триумфом.
— Софи? Какая Софи?
Она замялась.
— Софи какая-то там. Ну, иностранная фамилия. Я не расслышала фамилию. Похожа на русскую.
Я пожал плечами.
— Много нам пользы от этого имени. Да я и вообще выхожу из игры.
Не успел я договорить, как раздался стук в дверь. Мы, видно, здорово расшумелись среди ночи.
— Ладно, ладно! — грубо крикнул я.
Но стук повторился, и дверь открылась.
Старик портье, небритый, с заспанными глазами, сказал, что меня спрашивают по телефону. Это был полный абсурд, но спорить не имело смысла. Я вышел вслед за ним в темный глухой коридор, в конце которого на стенке висел древний аппарат.
— Алло. Что вам нужно?
Голос на другом конце провода был отменно вежлив.
— Мистер ван Страттен? Мистер Аркадин желает с вами переговорить.
Я не был уверен, что расслышал правильно. Неужто Аркадин так странно ошибся номером?
Да, именно его голос я услышал через мгновение. Он не стал тратить время на пустые любезности и с присущим ему сокрушительным спокойствием сказал:
— У меня к вам дело.
Что он имел в виду? Во рту у меня пересохло, и я опять почувствовал, как струйки пота стекают у меня со лба.
— Я говорю, у меня к вам дело.
У меня было что ему ответить. Я проглотил слюну, и в тот же миг услышал, как клацнула трубка.
Аркадин окончил разговор.
Мили стояла рядом со мной.
— В чем дело, Гай? Что случилось?
Я был совсем сбит с толку.
— Это Аркадин. Ничего не понимаю. Чего он хочет?
В темном коридоре было холодно и промозгло. Но нам даже не пришло в голову вернуться в комнату. Кошка, которую мы разбудили, такая же сонная, как портье, терлась об ноги Мили. Мили ждала от меня каких-то объяснений, а может быть, решения.
И тогда я услышал шум подъезжающего автомобиля. Дверь отеля отворилась, и вошел маленький человечек с топорщащимися усами. Он прикоснулся к форменной фуражке в знак приветствия.
— Мистер ван Страттен? Если вы готовы, автомобиль подан. Мистер Аркадин ждет вас.
Я почти конвульсивно пожал руку Мили, она в ответ сжала мою. Потом, не говоря ни слова, я вышел вслед за усатым в ночную тьму.
***
Дивный рассвет занимался над замком. Темные стены розовели, крыши деревянных домов сверкали, как старое золото, небо было чистым, как в день творения.
Но в самом замке еще царила ночь, и это впечатление усиливал запах горящих свечей, омаров, дыхания сотен людей, которые только что болтали, танцевали и пили здесь.
Гостиная и бальная зала были почти пусты. На полу валялись бумажные шляпы, розы, упавшие с дамских платьев, конфетти. Аркадин стоял, прислонившись к огромному камину, в окружении дюжины гостей.
Он сразу увидел меня и ждал, когда я подойду. Он что-то рассказывал. Старую байку про лягушку и скорпиона. В правой руке он держал бокал, и лакей наливал в него шампанское.
— «Мне надо перебраться через реку, — сказал скорпион лягушке. — Возьми меня себе на спину». Но лягушка знала, что такое скорпион, и отказалась. «Если я позволю тебе вскарабкаться на спину, ты меня ужалишь, а всем известно, что твое жало смертельно».
Взглянул ли он на меня, говоря это? Я не видел его глаза, но почувствовал, как его взгляд скользнул по мне с быстротой языка ящерицы.
— «Не будь дурой, — убеждал ее скорпион. — Ведь если я тебя ужалю, ты умрешь, а если ты умрешь, я потону. Логично?» Скорпион — мудрая тварь, а значит, знает логику. Лягушке пришлось признать, что да, это логично, и позволить скорпиону влезть на спину. Но когда они добрались до середины реки, вдруг…
Он поднял руку с бокалом шампанского, на мизинце которой блестело толстое золотое кольцо. Вторая рука была в кармане.
— …лягушка почувствовала резкую острую боль. Скорпион ужалил ее. Мышцы лягушки парализовало, и, опускаясь на дно вместе со скорпионом, она выкрикнула с последним вздохом: «Разве это логично?»
Лакей подал мне бокал шампанского.
— «Нет, — ответил скорпион. — Но что поделаешь. Я не могу с собой сладить. Такова моя натура».
Двое-трое гостей засмеялись каким-то нервным льстивым смешком. Я вновь почувствовал на себе взгляд Аркадина.
— Так давайте выпьем за тех, кто, как говорил Шекспир, верен сам себе… своей натуре, — сказал Аркадин, подымая бокам.
Был ли это вызов мне? Я выпил. Шампанское было ледяным и по-настоящему сухим, в горле у меня запершило. Аркадин погрузился в молчание, остальные тоже не говорили ни слова, и легкий огонек веселья, не успев разгореться, потух. Даже самые толстокожие поняли наконец, что пора убираться.
— Будьте добры сюда, сэр.
Это был голос слуги. Я поставил пустой бокал. Он вывел меня на террасу и оставил одного. Утро было по-прежнему чистым, но из кухни доносился жирный запах жарящейся пищи. Видно, усталая прислуга, не пожелавшая подъедать омаров и заливные языки, лакомилась тортильей. Я стал чувствителен к запахам, как беременная женщина.
К счастью, Аркадин не заставил себя ждать. Он повел меня за собой. Он был еще в смокинге, но тяжелый карнавальный плащ уже снял. Теперь он казался мне еще огромнее, чем раньше, возвышаясь надо мной примерно на полторы головы; он был так широк, что мне пришлось пропустить его немного вперед, потому что рядом мы не умещались на террасе. Я следовал за ним, как слуга.
Он не произносил ни слова, и ничто так раздражающе не действовало на мои нервы, как это его тяжелое молчание, которым он пользовался прямо-таки с научной изощренностью.
— Вы сказали, что у вас ко мне дело. Что за дело?
Под нашими ногами шумел поток. У меня высотобоязнь.
— Такое, какое только вам по плечу, мистер ван Страттен.
Он тщательно выговорил имя, которое, как ему было
известно, не было моим.
— Вы сказали, что можете представить мое досье со всеми подробностями.
