Сергей Саканский - Тайна Марии Целесты
– Конечно! Я ведь всегда стою в этой халупе в Аутке, у одной и той же хозяйки, чуть выше домика Чехова. Там даже ручей по участку течет тот самый, который затем течет...
Пилипенко поморщился, ткнул ладонью в сторону Киллера:
– Не надо географии.
– ...по участку великого писателя... – никак не мог остановиться киллер.
– Да хватит за литературу, сказали ж вам! – рявкнул на него Жаров.
– Молчу, – ответил киллер и картинно застыл в покорности.
– Заметим эту деталь, – сказал следователь. – Наш неудачливый киллер знал адрес своего будущего проживания. Он мог сообщить его Шуруповой в поезде. Что он и сделал, между прочим. А вы воспользовались информацией, чтобы подбросить этому нетрезвому человеку пистолет. Даже в бесчувственную руку ему вложить, чтобы отпечатки оставил. Это ваш след вязала служебная собака, а не его. Так и привела нас к халупе.
– Какой пистолет? – возмутилась Шурупова.
Пилипенко посмотрел на нее, как казалось, с искренним изумлением.
– Да браунинг! Тот, из которого вы стреляли в девушку.
– Зачем мне было стрелять в девушку?
– А вот это я спрошу у самой девушки. Таня, как вы думаете? Была ли какая-то причина у нее вас убивать?
Груздева отодвинулась от Шуруповой на самый край дивана.
– Понятия не имею, – сказал она. – Не из ревности же?
– Вот именно! – подхватила Шурупова. – Какая может быть ревность, если моего мужа уже не было в живых?
– Вопрос. А вы знали об этом на тот момент?
Шурупова хотела что-то сказать, но вдруг закусила губу.
– Да нет. Тогда еще не знала.
– А когда вы об этом узнали?
– От вас и узнала. На следующий день.
– Значит, мотив ревности не снимается. Впрочем, это не так уж и важно: знала ты о том, что муж уже убит или нет. Не ревность, так месть. Но мотив у тебя был другой. Ни месть и не ревность.
– Вы мне не тыкайте! – возмутилась Шурупова.
– А я всегда на ты с убийцами, – миролюбиво произнес Пилипенко. – верно, Бакунин?
Тот слабо улыбнулся в ответ.
– В чем вы меня обвиняете? – ледяным голосом спросила Шурупова. – Я буду говорить только в присутствии адвоката. Я больше ни слова не скажу. И почему я до сих пор здесь сижу?
Она попыталась встать, но к ней подошел лейтенант Клюев и многозначительно замер, склонившись над нею, словно вопросительный знак.
– Потому что я тебя не выпущу отсюда, – зловеще произнес Пилипенко.
В комнате воцарилась тишина. Все ждали, что скажет следователь, который молчал довольно долго, пристально глядя на Шурупову. Наконец, он начал свою негромкую речь.
– Дело было так. Когда мой старый друг, журналист Жаров Виктор, узнал на фотографии из твоего семейного альбома эту девушку, ты получила информацию, что она сейчас находится в Ялте. Покинув управление, ты немедленно позвонила ей. Она сообщила тебе, что твой муж мертв. Хотя, на тот момент времени, он был жив и здоров, и находился в квартире по улице Руданского. Ты настояла на встрече и пришла к девушке в гостиницу. Ты требовала доказательств: откуда она знает, что твой муж мертв? Она была вынуждена показать тебе его предсмертную записку, рассказать о яхте, о звонках и сообщениях с мобильного, даже флакон с ядом, отобранный у него, предъявила. И ты взяла все эти вещи. Так оно было, Татьяна?
– Да! Да! Да! – вскричала Груздева. Я не хотела отдавать, хотела только показать. Но она взяла флакон и записку. Это она отравила Сергея! А потом подбросила флакон мне в унитаз... То есть – тьфу! – в бачок унитаза.
Шурупова, похоже, не смогла удержаться от смеха:
– Как же я подбросила флакон? Вы не в своем уме. Ведь и следователь уже сказал. Я что же – прошла мимо рецепшена гостиницы, стащила у менеджера ключи? Ха-ха, скажу я вам!
– А ты и не подбрасывала флакон, – невозмутимо возразил Пилипенко.
– Ну, и что же ты тогда на меня напраслину гонишь, следователь?
– Давно бы так. По свойски, на «ты»... Вся штука в том, что флакон не покидал номера гостиницы «Крым». Татьяна, вспомните хорошенько визит этой женщины. Наверняка ведь она перед тем, как уйти, попросилась в туалет.
– Что за вопрос! – вознегодовала Шурупова.
– Самый обыкновенный, – сказал Пилипенко.
– Совершенно верно, – подтвердила Груздева. Именно перед самым уходом.
– Я захотела пи-пи!
– Конечно, – сказал Пилипенко. – Это ж святое дело: пи-пи. И дело техники. Отливаешь из флакона куда-нибудь, вроде как в пенальчик от валидола, а флакон в унитазном бачке хоронишь. Валидол у тебя с собой?
– Он всегда со мной.
– А ну, покажи!
Шурупова достала из сумочки блистер. Пилипенко выхватил его из рук женщины.
– Блистер! Видите? – он развернулся на месте, показывая всем упаковку. – А в кабинете был маленький пенал. Я этот блистер еще третьего дня заметил. Именно он и навел меня на подозрение.
Пилипенко рассмотрел таблетки, поднеся их близко к глазам и сдвинув очки на лоб. Прочитал:
– Произведено в Севастополе, фирмой «Золотая пчела». Такие у нас продаются, в аптеке на Боткинской.
– Ну и что? – повела плечами Шурупова. – В Ялте и купила. Потому что мои кончились.
– Они потому кончились, что ты их в унитаз выбросила, а в пенальчик отлила ядику. Пенальчик-то был полон позавчера, а валидол такими дозами только лошади жрут. А все началось вот как. Ты пришла в управление как раз в тот момент, когда доблестный лейтенант Клюев показывал талантливому журналисту Жарову адреса тех людей, которые узнали по фотографии твоего пропавшего мужа... Ты ведь сначала хотела застрелить своего мужа, имитируя корпоративную разборку, но когда увидела яд, завладела пузырьком и запиской, поняла, что можешь отравить его, а всю вину спихнуть на эту девушку. Попросившись в туалет в гостинице, ты перелила часть яда в пенал от валидола, а флакон спрятала в бачке, как раз для того, чтобы мы его там нашли. Так что, уникальный случай: орудие убийства подброшено еще до совершения убийства! В то самое время, как мы Жаровым, чисто по мужской привычке, начали поиски с самой дальней квартиры, в Гурзуфе, ты, именно по своей женской логике, выбрала самую ближнюю, на улице Руданского. Когда ты нашла мужа, то исполнила свой новый план. Затем приступила ко второй его части. Ведь девушка могла дать показания. И дело не в яде, который мы в любом случае бы нашли, по твоему замыслу, в унитазе... Гм! В унитазном бачке. Дело в предсмертной записке, которую ты отобрала у девушки. Мы должны были найти труп Шурупова и записку. Найти на улице мертвую девушку, а в ее номере – флакон с ядом. Пистолет – у этого нетрезвого человека, который тоже одессит и якобы киллер, действовавший по заказу каких-то одесских бизнесменов. Все это выглядело бы так, будто девушка имитировала самоубийство своего бой-френда, а затем ее саму застрелили. Вот и все. Только одна беда. Деньги-то покойный Шурупов перевел на имя Евстигнеева, также покойного. И ты не получила бы того, что хотела.
