Эрл Гарднер - Спальни имеют окна
— Ну, — протянул я, как бы размышляя, — вам, наверное, за тридцать пять. Но с вашей стороны нечестно задавать мне этот вопрос именно сейчас, потому что женщина всегда выглядит старше, если она сидит в кресле-каталке. Вот если бы вы прошлись передо мной, я бы… ну, я бы, возможно, дал вам тридцать пять. Не больше.
Она засияла:
— Вы действительно так думаете?
— Конечно.
— Мне сорок один, — сказала она.
— Не может быть! — поразился я.
— Да. Сорок один, — жеманничала она.
— Но вы выглядите гораздо моложе.
— Я и чувствую себя гораздо моложе.
— Итак, я собираюсь нанести визит, — сказал я, переменив тему, — страховой компании и собрать все факты, касающиеся вашего дела. Я все-таки думаю, что такой материал вполне подойдет дли статьи.
— Я уверена в этом и очень хочу, чтобы вы написали такую статью. И считаю, что ее необходимо напечатать. Уж слишком самоуверенны, слишком самодовольны эти страховые компании.
— Да, они превратились в корпорации, — подтвердил я, — и совсем запутались в бюрократической волоките.
— Да. Это верно.
Я указал на утреннюю газету, лежавшую на журнальном столике рядом с каталкой, и спросил:
— Читали об убийстве?
— Каком убийстве?
— Ну, о том, которое произошло в мотеле «Коузи Дэлл».
— А… — сказала она небрежно, — это про любовь, убийство и самоубийство. По-моему, я видела заголовки.
— И вы не прочли статью? — удивился я.
— Нет.
— В ней говорится о людях, приехавших из Колорадо. Кажется, мужчину звали Стэнвик Карлтон… погодите… убитого звали Доувер Фултон. Он из Сан-Роублз. А Стэнвик Карлтон — муж женщины, убитой в этой трагедии… Минерва… да-да, ее звали Минерва, если я не ошибаюсь.
Миссис Джаспер рассеянно кивнула и сказала:
— Мне бы очень хотелось, чтобы вы связались со страховой компанией. Найдите мистера Смита и попросите его, чтобы он вам изложил свою версию случившегося. И мне бы хотелось знать, что он вам скажет. Вы могли бы сообщить мне об этом?
— Мог бы, конечно.
— Я была бы вам очень признательна. Итак, вы журналист. О чем же вы пишете?
— О разном.
— Подписываетесь собственным именем?
— Нет, я пишу под разными псевдонимами, а иногда и анонимно.
— Зачем вы это делаете?
Я ухмыльнулся.
— Дело в том, что в своих рассказах я описываю уйму откровенных признаний и…
— Вы хотите сказать, что ваши истории выдуманы?
— Те, которые я пишу, да.
— А я думала, что они правдивы.
— Конечно, я беру факты из реальной жизни, затем приукрашиваю их и рассказываю от первого лица. Больше всего меня интересуют разводы, убийства и так далее, в том же духе.
— Поэтому вы меня спросили об убийстве?
— Вероятно, поэтому.
— Я всегда хотела написать что-нибудь, — сказала она. — Это очень трудно?
— Ни капельки. Вы просто излагаете свои мысли на бумаге, вот и все. Вы себе представить не можете, как легко приходят слова.
— Но если это так легко, почему же так мало писателей?
— Не так уж и мало, — сказал я.
— Я имею в виду тех, кто продает свои произведения журналам. Их как раз мало.
— Ах, продает! — воскликнул я и покачал головой. — Все это так ужасно! Писать очень легко. Вы просто садитесь за стол и пишете, что вам взбредет в голову. А вот продавать — вот это трудно. Вот в этом-то и закавыка!
Она засмеялась и сказала:
— Вы так смешно рассказываете об этом, мистер Лэм. Не хотите ли присесть и побеседовать со мной немного?
— Мне бы очень не хотелось отнимать…
— Да что вы, какие пустяки! В конце концов, сегодня воскресенье… И я не жду гостей… Хотя, может быть, вы спешите?
— Нисколько, — сказал я. — Мне доставляет удовольствие беседовать с вами… Представляете, какой переполох я могу устроить в страховой компании, если сообщу им, что нашел еще одного свидетеля, готового показать, что авария произошла исключительно по вине другой стороны. Да они лопнут от злости! Конечно, они там знают, чем я занимаюсь, и им это очень не нравится. Уж они постараются поставить мне хоть что-нибудь в вину, лишь бы остановить меня.
— Вот это мне нравится! И не вздумайте отступать!
Ни в коем случае!
— Вообще-то, — сказал я робко, — я хотел навестить вас еще вчера, но потом испугался.
Сначала я улыбнулся, потом засмеялся… в общем, постарался сделать вид, что сам себя осуждаю за проклятую робость.
— Вы испугались?!
— Да.
— Что же так напугало вас?
— Молодой человек, хорошо одетый. Я решил, что он детектив.
— Что же произошло, мистер Лэм?
— Это был высокий человек в двубортном костюме, он курил сигарету. Мы почти одновременно подъехали к вашему дому. Он вышел первым из своей машины, прошел мимо меня, посмотрел пристально, потом поднялся по ступенькам и позвонил. Я отъехал на целый квартал и остановился в таком месте, откуда я мог наблюдать за его машиной. Я ждал, когда он выйдет.
Я думал… да что там думал… я был уверен, что он детектив, работающий на страховую компанию, и что он получил задание выяснить мою личность. Из-за него я чуть было не отказался от знакомства с вами. Но из всех случаев, которые я расследовал, ваш — наиболее типичный, поэтому я решил сделать еще одну попытку познакомиться с вами.
— Он вовсе не детектив, — сказала она, — конечно же он не детектив. Он… ну, он… очень милый молодой человек, такой же, как и вы.
Я засмеялся и сказал:
— Вы сняли груз с моей души. Значит, он ваш друг.
Вы давно с ним знакомы?
— Не очень.
Я ждал.
Она сказала:
— Он милый, очень милый молодой человек.
— Однако он очень похож на сыщика, — сказал я.
Она нахмурилась.
— Как вы с ним познакомились? — спросил я.
— Можно сказать, случайно. Он богат, имеет долю в горнодобывающих предприятиях, так что ему не приходится работать. Он, как это принято теперь называть, плейбой. Хотя, признаюсь, мне до сих пор непонятно, что мог увидеть во мне такой человек. — Она самодовольно улыбнулась.
— Он может увидеть то же, что и я.
— Мистер Лэм, вы забываете о моем возрасте. Этот человек.:. Ему не больше… Ну, словом, он гораздо моложе меня.
Готов держать пари, что он старше.
— Ну что вы, мистер Лэм! Что вы такое говорите!
— Вы прекрасно знаете, что я прав.
Она ужасно заскромничала.
Что вы, что вы, мне такое и в голову не могло прийти. Мистер Дэрхэм был просто очень добр ко мне…
Я понимающе улыбнулся. У нее был очень самодовольный вид, как у птички, чистящей перышки.
Я сказал:
— Очень сожалею. Надеюсь, вы простите меня.
— За что?
— За то, что я перехожу на личности.
Она сказала игриво:
— Женщины любят мужчин, переходящих на личности.
— Правда?
— Разве вы не знаете?
