Эрл Гарднер - Дело о ледяных пальцах
— Минутку, — прервал его Мейсон, — не вкладывайте в ее уста слова, которых она не произнесла, и не искажайте их. Ничего подобного она не говорила.
— Она покачала головой, — продолжал настаивать Трегг.
— На ваш вопрос, что это такое, она головой не качала. Она покачала головой, когда вы спросили ее, с какой целью это было использовано.
— Я еще раз задаю вам вопрос, мисс Бэнкс: видели вы эту коробку, дотрагивались до нее?
— Я же сказал, что она больше не будет отвечать на ваши вопросы!
— Но она в состоянии качнуть или кивнуть головой. На это не требуется больших усилий. — Трегг был неумолим. Мейсон обнял Нэнси за плечи.
— Сидите прямо, не качайте и не кивайте головой, не отвечайте на вопросы. Допрашивать женщину, находящуюся в нервном состоянии, добиваться показаний, которые можно использовать против нее, — обычная тактика полицейских. Еще раз прошу: не волнуйтесь, не отвечайте на вопросы, никаких движений головой. Даже не моргайте. Когда успокоитесь, ответите на все вопросы, которые лейтенант Трегг сочтет нужным задать. До тех пор не произносите ни слова.
— Ждете, будут ли обнаружены отпечатки ее пальцев на коробке, — усмехнулся Трегг, — чтобы решить, какую избрать тактику. Так знайте, мистер Мейсон, что ответ на этот вопрос вы получите, только когда дело будет передано в суд. И когда ваша клиентка со свидетельского места начнет все отрицать, вы не будете знать, чем располагает обвинение, есть ли у него козырная карта. Вы считаете, что ваша клиентка не должна отвечать на вопросы, так как она возбуждена и взволнованна, и что продолжение допроса будет жестокостью со стороны полиции. Что ж, ей нет необходимости оставаться здесь. Можете отвезти ее домой, в гостиницу или любое другое место по своему усмотрению. Она должна быть готова в любое время явиться для дальнейшего допроса. Нежелание сделать это будет расцениваться как попытка скрыться. Чего вы, конечно, не хотели бы, мистер Мейсон! — Трегг с наигранной любезностью улыбнулся, резко повернулся и направился в номер.
Глава 8
Мейсон повернулся к Нэнси Бэнкс.
— Пожалуйста, мистер Мейсон, увезите меня отсюда, туда, где они не сразу меня найдут, Мейсон завел машину, выехал с территории мотеля на главную магистраль, влился в поток машин, не зная, куда предстоит ехать.
— Намерены разговаривать, Нэнси? — обратился он к ней.
— Нет.
— Боюсь, вам придется рассказать мне все до того, как полиция начнет вас допрашивать. Вы должны полностью довериться мне. Неужели вы не понимаете, что может произойти, если вы будете говорить не правду?! Сделав не правильный шаг, я могу навредить вам. Они расставили ловушку, и я хочу знать, насколько это серьезно.
— Серьезнее быть не может, — Нэнси расплакалась.
— Успокойтесь. Поберегите слезы. Сейчас не время… Я хочу услышать от вас правду. Что вы можете сказать о сухом льде?
— Мне ничего об этом не известно.
— Вы лжете!
— Вы мне не верите. Никто мне не верит. Если так, я могу лгать сколько угодно: зачем тогда говорить правду?
Мейсон терпеливо продолжил:
— Я знаю, Нэнси, вам тяжело. Но вы ведете непонятную игру со мной. Вы пытаетесь вести игру и с полицией. Это не пройдет! Думаю, вам что-то известно о сухом льде. Могу сказать, что я думаю. Вы стараетесь защитить своего брата. Подозреваете, что Марвина Фремонта убил он. И хотите выгородить его. Для этого вы сделали то, что сделали, дабы создать иллюзию, будто Фремонт был убит тогда, когда ваш брат еще находился в тюрьме. Это обеспечило бы ему железное алиби.
— Какие у вас основания говорить так?
— Когда мы встретились в номере и поздоровались, ваши руки были холодными как лед. Такими холодными, словно вы имели дело с сухим льдом…
— Вы сошли с ума, мистер Мейсон! Как это только могло прийти вам в голову! — возмутилась Нэнси Бэнкс. — Разве вы не знаете: когда женщина расстроена или испугана чем-то, руки и ноги у нее холодеют? Если мои руки показались вам холодными, почему бы вам не потрогать и мои ноги?!
— Я не собираюсь тратить попусту время, у меня его нет. В вашем рассказе что-то не сходится. Предупреждаю, вы недооцениваете полицию.
— Почему?
— Там работают более умные люди, чем вы думаете. Я хорошо знаю лейтенанта Трегга. Не сомневаюсь, он устраивает нам ловушку.
— Какую ловушку?
— Рассчитывает, что мы сделаем неверный шаг и сыграем ему на руку. Итак, что вы знаете о сухом льде?
— Очень немного.
— На куске картона, который был в руках Трегга, мне удалось увидеть часть буквы «с» и букву «е». Он говорит, это кусок упаковки для сухого льда. Не вижу причины ставить под сомнение его слова.
— Этот чертов сухой лед! — с чувством воскликнула она.
— Ну, что с ним связано? Что вас так встревожило? Стоило Треггу упомянуть о сухом льде, как вы почти лишились чувств.
— Хорошо, я скажу правду.
— Говорите. Ведь вы же дотрагивались до льда?
— Да, — поколебавшись, ответила девушка.
— Зачем вы его туда положили?
— Я этого не делала.
— Но вы знали, что лед был там?
— Да.
— Вы дотрагивались до льда?
— Когда я нашла тело, оно все было обложено льдом. Там было десять коробок со льдом.
— Что вы сделали?
— Я позвонила вам, вынула коробки со льдом, бросила их в машину и, как безумная, стала метаться в поисках места, где их можно было бы спрятать. Потом бросила их в водосточную канаву. Затем возвратилась в мотель, чтобы дождаться вас, но вы уже были в номере.
— Вы снова лжете! — Мейсон был неумолим. — Вы ведь не собирались говорить мне, что в ванной лежит тело. Вы хотели, чтобы я сам его обнаружил.
— Это так, мистер Мейсон, — призналась она. — Что же касается сухого льда, то я не лгу.
— Почему вы боялись вызвать полицию, заявить о том, что в ванной комнате лежит тело, предоставить им возможность увидеть сухой лед?
— Это непосредственно указало бы на меня.
— Каким образом?
— Я.., я…
— Я слушаю. Сбросьте камень с души.
— Все моя глупая болтовня, мистер Мейсон. Неделю назад в компании зашел разговор об убийствах. Кто-то сказал, что время убийства полиция определяет по температуре тела. Я стала настаивать на том, что полицию легко обмануть, если использовать сухой лед. Сказала, что можно совершить преступление и, обложив тело сухим льдом на пару часов, создать себе фиктивное алиби. Ибо, обнаружив тело, полиция придет к ошибочному заключению, что смерть наступила на четыре-пять часов раньше, чем это имело место на самом деле.
— Кто это слышал? — спросил Мейсон.
