Александр Трапезников - Мышеловка
— Вступить во владение домом.
— Ну вот… вступили и… довольно. Почему вам неймется? Отдыхайте себе на здоровье, рыбку половите. На камешке нашем волшебном полежите, он хорошо хворь вытягивает. Вернетесь в Москву как огурчик. Знакомые вас и не узнают! Хотите, я покажу вам, где он лежит?
— А пойдемте! — согласился вдруг я. Мне и впрямь давно хотелось поглядеть на этот чудо-камень, занесенный в Полынью космическим ветром. А тут и проводник нашелся. Но лишь только я поднялся со стула, как внимание мое привлек один предмет, прислоненный в углу комнаты. Это была дедушкина трость — из ценных, красных пород дерева, с массивным набалдашником слоновой кости, искусно гравированная, с отточенным, стальным наконечником, на который для стойкости было нанесено алмазное покрытие, — с этой тростью он приезжал в прошлый раз в Москву, и стоила она безумно дорого, а подарена ему была неким индийским брамином, с которым он сначала длительное время состоял в переписке, а затем и познакомился лично. Тот брамин тоже был каким-то народным чудотворцем, поэтому они и нашли с дедом общий язык. Да за одну эту богатую трость его могли преспокойненько убить! Горемыжный проследил за моим взглядом и покраснел.
— Пойдемте! — поспешно сказал он, выталкивая меня плечом из комнаты.
«Ладно, решим эту загадку в следующий раз», — подумал я, спускаясь с крыльца. Но теперь поселковый староста казался мне не таким уж безобидным существом, каким он, возможно, прикидывался всю жизнь.
Мы спустились по улице к моему дому, прошли мимо него вправо, продираясь сквозь высокий папоротник, миновали стайку пугливых и худосочных березок, сиротливо ожидающих чего-то у края болота. В глубь его выдвигалась земляная коса, по которой мы добрались до утоптанной зеленой площадки, где в самом центре лежал огромный, черный, весь какой-то пористый валун, напоминающий широкое ложе с изголовьем. Земля вокруг него была выжжена, а в полутора метрах от краев уже таилась и коварно поджидала болотистая топь.
— Осторожно! — предупредил меня Горемыжный, когда я ступил назад, оглядывая редкостный камень. — Это болото засасывает за считанные секунды. Не успеете крякнуть.
Но «крякнуть» мне все же довелось — после того, как я присел на затейливое каменное ложе. Оно было столь горячо, что казалось, под ним или внутри его находится раскаленная печь. Я откинулся на спину, и камень как бы принял меня к себе, в себя, утратив свою жесткость и видимую твердость. Странно, но мне было мягко лежать, словно я находился в своей кровати. Тепло и удобно. Более того, через минуту я почувствовал необыкновенный прилив сил, какую-то особенную, пульсирующую во мне энергию, а вместе с тем предметы вокруг меня стали почему-то расплываться, рассеиваться в пространстве. Горемыжный как-то потускнел, сник, лучи ослепительного солнца начали проходить сквозь его тело, и вот он уже насквозь просвечивал, как кусок слюды. Голова моя кружилась, и мне казалось, что кружится по своей оси сам камень. У меня сейчас было столько сил, что я мог встать и сдвинуть этот чудодейственный обломок космического метеорита с места, поднять его на руки. Мне чудилось, что я лечу, поднимаясь все выше и выше, и вижу внизу себя — распростертого на этом ложе. Я не понимал природы этого странного явления, но теперь оно заботило меня меньше всего — какой смысл искать разумное объяснение непознанному? Все ли может вместить в себя человеческий разум? Есть вещи, которые навсегда останутся для нас тайной… Мне было хорошо, я ощущал невыразимое блаженство и почти терял сознание. Возможно, это было преддверие смерти. Но раз так, то такая смерть — прекрасна, и лучшей нельзя себе просто пожелать…
— Поднимайтесь! — услышал я далекий, доносящийся до меня словно из-под земли голос Горемыжного. — Нельзя долго лежать, вставайте!
Я почувствовал, как он тянет меня за руку, отрывает голову от камня. И я вновь обрел и дыхание, и возвратившееся ко мне сознание.
— Мы пришли в очень опасное, неудачное время, — сказал Горемыжный, когда я несколько пришел в себя. — Днем, когда солнце находится в самом зените, лежать на камне сопряжено с большим риском. И со мной когда-то было то же, что и с вами. Я видел это по вашему лицу. Можно просто не очнуться.
— Отчего это происходит?
— Не знаю. Загадка природы. Но другое дело — ночь. Ночью энергия камня как бы уменьшается. Или происходит что-то иное, но опасности гораздо меньше.
— И зимой так же?
— Круглый год.
— Знаете что, Илья Ильич? Вы — осел, извините за грубость. Вам бы тут курорт открыть да туристов зазывать, со всего бы света ездили. И миллиарды бы потекли — целый город можно отгрохать. Это же клад!
— Да есть тут один проект… — смущенно отозвался Горемыжный. — У Намцевича.
— Вот-вот. Он-то этот Волшебный камень в особняк свой и переправит. А заодно и Девушку-Ночь приспособит: клиентов принимать.
— Гм-м… Так вы уже слышали о ней?
— Конечно. Только свидеться не довелось.
— Мне тоже, — тяжко вздохнул поселковый староста и понуро наклонил голову. Видно, и его манила эта ночная красавица.
Глава 8
Помощь мистера Смирноффа
В глубокой задумчивости я возвратился к себе домой, расставшись по дороге с Ильей Горемыжным. Странный камень волновал и притягивал мое воображение. Что же за энергетическую силу таила в себе его поверхность? Направлена ли она была во благо человеку или, наоборот, вела его к черте смерти — через наслаждение и блаженство? Ведь часто мы идем за манящей нас птицей счастья не разбирая дороги, которая обрывается пропастью. Так и этот камень… Может быть, он послан на Землю для погибели смельчаков, решивших с его помощью утолить свои желания, достичь совершенно иного состояния духа, чем то, которое даровано праведной жизнью? Десятки экспедиций из самых различных стран отправляются то на поиски лохнесских чудовищ или реликтовых «снежных человеков», то заняты контактами со внеземными цивилизациями, пытаясь настичь НЛО, то безуспешно стараются проникнуть в Шамбалу, покоряя Гималаи. А здесь, в каком-то захудалом поселке Полынья, лежит чудодейственный камень, обладающий магической силой, ждущий своих исследователей, — и никто об этом не знает, никому до этого нет дела! «А ведь дед наверняка не случайно обосновался именно тут, — подумал вдруг я. — Он-то знал, что представляет из себя этот космический пришелец. И дом свой выстроил намеренно возле него, вблизи…» Возможно, камень как-то помогал ему в его работе, давал ему какие-то особые знания, откровения? А мог ли он явиться и причиной его смерти?
