Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал
Осгуд-старший прикусил губу. Через мгновение он заговорил уже спокойнее:
— Нет, я не истерик. Но я должен решить, вызывать ли шерифа и полицию. Не могу понять, что случилось. Не верится, что всё произошло так, как вы говорите.
— Очень жаль, — я посмотрел ему в глаза. — Кстати, у меня есть свидетель, который не отходил от меня ни на шаг. Одна… э-ээ… молодая особа.
— Где она? Как её зовут?
— Лили Роуэн.
Он уставился на меня, потом на Пратта и придвинулся ко мне. И даже перестал кусать губы.
— Неужели она здесь?
— Да. И вот вам бесплатное приложение: невдалеке отсюда с нашей машиной случилась авария, и мы с мистером Вульфом зашли в этот дом, позвонить по телефону. Мы не знали здесь никого, включая и Лили Роуэн. После ужина она вышла прогуляться и наткнулась на меня. Мы были вдвоём, когда я увидел быка и отогнал его от тела. Если вы вызовете полицию и полиция снизойдёт до беседы со мной, то только зря потеряет время. Я вам рассказал всё, что видел и делал.
Пальцы Осгуда впились в колени, словно когти.
— И мой сын был с Лили Роуэн?
— При мне нет. Мы с ней встретились около половины десятого. А вашего сына я не видел с тех пор, как он ушёл. Это было днём. Встречались ли они с мисс Роуэн, я не знаю. Спросите её.
— Я бы с большей охотой свернул ей шею! Что вам известно о пари, которое заключил мой сын с Праттом?
— Бога ради, Осгуд, — не выдержал Пратт, — уймитесь. Я же вам всё рассказал.
— Я хочу выслушать его версию. Так вы знаете условия пари?
— Конечно, как и многие другие, в том числе ваша дочь. — Я посмотрел на него с сочувствием. — Примите совет, сэр, от старого профессионала, повидавшего, как работает Ниро Вульф. Поверьте, у вас это скверно выходит. Вы напоминаете тупоголового сыщика, пытающегося поймать за руку ловкого воришку. Я видел многих людей, выбитых из седла внезапной смертью близких. Я вам искренне сочувствую, поверьте. Но если вы хотите непременно расследовать эту историю, наймите профессионалов. У вас есть определённые подозрения?
— Да, есть.
— Что вам кажется подозрительным?
— Я точно не знаю, но просто никак не могу понять, как же это случилось. Ни за что не поверю, что мой сын в одиночку вдруг полез на выгон. Пратт считает, что он хотел похитить быка. Это чушь! Мой сын не самоубийца и не слабоумный. Да и в обращении со скотом он знает толк. А по вашей версии выходит, что он залез на пастбище, раздразнил в темноте быка, а потом стоял и ждал, пока тот подденет его на рога?
— Вы же слышали, что сказал Мак-Миллан! — запротестовал Пратт. — Ваш сын мог поскользнуться и упасть, а бык находился слишком близко…
— Я этому не верю. Что там понадобилось Клайду?
— Он хотел выиграть пари.
Осгуд вскочил. Широкоплечий, ростом повыше Пратта и с наметившимся брюшком, он двинулся на Пратта, сжав кулаки, и процедил сквозь зубы:
— Ах ты, вонючка, я ведь предупреждал, чтобы ты это не говорил…
Я втиснулся между ними, ощущая себя в родной стихии — не то, что с быками. Я повернулся к Осгуду:
— Доктору придётся первым делом бинтовать вас обоих. Миленькое дело! Что из того, что Пратт считает, что ваш сын хотел выиграть пари? Это его личное мнение. Вы же хотели его узнать — и узнали. И хватит валять дурака! Мой совет: либо проспитесь и утром всё обдумайте на свежую голову, либо вызывайте шерифа. Послушайте, что он скажет. Завтра всё это попадёт в газеты вместе с мнением Дэйва, с версией Лили Роуэн и других. Дело завертится, и мы узнаем, что об этом думает общественность. Потом какой-то смышлёный репортёр из Нью-Йорка тиснет интервью с Цезарем.
— Простите, мистер Пратт! Сожалею, что задержался…
Мы обернулись и увидели невысокого коренастого человечка, голова которого, казалось, росла прямо из туловища. В руках он держал чёрный саквояж.
— Я был на вызове, когда позвонили… О, мистер Осгуд! Это просто ужасно! Кошмар! Невозможно поверить!
Я проследовал за ними в соседнюю комнату, где стояли фортепиано и диван. Врач быстро подошёл к дивану и поставил саквояж на стульчик. Осгуд пересёк комнату и встал у окна спиной к нам. Врач отвернул полы брезента, взглянул на тело, и у него невольно вырвалось: «Боже мой!» Осгуд чуть заметно вздрогнул, но не повернулся.
Через полчаса я поднялся наверх и доложил обо всём Вульфу, который уже успел облачиться в жёлтую пижаму и усердно драил зубы в ванной:
— Доктор Сэкетт констатировал смерть от несчастного случая. Причина — рана, нанесённая быком. Фредерик Осгуд, убитый горем отец, подозревает, что дело нечисто. Руководствуется ли он той же логикой, что и вы, не знаю — вы мне ход своих мыслей не поведали. И не дали указаний выяснить у него…
Вульф прополоскал рот и сказал:
— Я просил тебя изложить только факты.
— Всё не так просто. Осгуд не желает верить, что всё случилось так, как ему изложили. Главный его довод в том, что Клайд при его опыте и сметливости ну никак не мог попасть быку на рога. Да и вообще ему нечего было делать ночью на пастбище. Всё это Осгуд выложил доктору и всем присутствующим. Доктор Сэкетт отнёс это на счёт стресса и шокового состояния и отказался подождать с оформлением свидетельства о смерти. Он его и выписал, не сходя с места. Тогда Осгуд, не спросясь разрешения позвонить, вызвал по телефону шерифа и полицию.
— В самом деле? — Вульф повесил полотенце на крючок. — Напомни завтра, что надо послать телеграмму Теодору. Я обнаружил мучнистого червеца на одной орхидее.
Глава 6
Во вторник, в одиннадцать утра, я, стоя, потягивал молоко из бутылки, приобретённой в одном из доброй сотни павильончиков, окружавших огромное круглое здание главного выставочного зала кроуфилдской ярмарки, и наблюдал, как Ниро Вульф обменивается комплиментами с соперниками. Я был немного не в своей тарелке. Блюстители закона нагрянули к Пратту около полуночи и тянули из всех жилы добрых пару часов. Так что лёг я уже в начале третьего, а Вульф поднял меня из постели, когда не было и семи. Завтракали мы вместе с Праттом и Каролиной. Лили Роуэн и Джимми отсутствовали. Пратт, по лицу которого казалось, что он вообще не смыкал глаз, сказал, что Мак-Миллан по собственному настоянию сторожил Цезаря до самого утра и теперь отсыпается наверху. Джимми отправился в Кроуфилд рассылать по списку телеграммы об отмене намеченного приёма. Похоже, что Гикори Цезаря Гриндона уже не удастся изжарить в назначенный день. Впрочем, его судьба оставалась неясной. Одно было ясно — в четверг его не съедят. Шериф и полицейские уже признали быка виновным в убийстве Клайда Осгуда, возле тела которого обнаружили обрывок верёвки — такой же, что оставалась на заборе. Хотя всё это не убедило Фредерика Осгуда, полиция отвергла его подозрения как туманные, неподтверждённые и даже безответственные. Укладывая наверху наши вещи, я осведомился у Вульфа, удовлетворён ли он. В ответ он пробурчал:
