Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал
— Успокойтесь, дядя Том, — сказал он. — Вы не виноваты. Какого чёрта он забрался на пастбище? Выпейте чего-нибудь крепкого. Я сам всем позвоню.
Бёрт выскочил из комнаты, как только услышал слово «выпейте». Каролина куда-то пропала. Остальные переминались с ноги на ногу. Я оставил их и отправился наверх.
Ниро Вульф, уютно устроившись в кресле, читал при свете настольной лампы одну из книг, захваченных нами с собой. Зная мою поступь, он не поднял головы, когда я вошёл, — точь-в-точь, как у себя дома. Я прошёл в ванную, снял рубашку, вымыл руки, плеснул холодной водой в лицо, оделся, вернулся в комнату и присел на край стула.
Вульф оторвался от чтения ровно настолько, чтобы сказать:
— Ты не собираешься спать? Тебе следовало бы прилечь. Надо расслабиться. Я скоро закончу. Уже одиннадцать.
— Знаю. Скоро явится доктор выписывать свидетельство и наверняка захочет со мной поговорить. Я первый подоспел на место происшествия.
Вульф буркнул что-то нечленораздельное и снова уткнулся в книгу. Я остался сидеть, поглощённый мрачными мыслями. Не знаю, сколько это продолжалось, поскольку я пребывал в прострации, но, когда Вульф снова заговорил, я обнаружил, что бессознательно скребу ладонь левой руки пальцами правой, уставившись в пол.
— Ты должен знать, Арчи, что меня это раздражает. Как можно с таким бессмысленным видом тереть ладонь?
— Привыкнете со временем, — вызывающе ответил я.
Он дочитал до абзаца, загнул страницу, захлопнул книгу и вздохнул:
— Что это, проявление буйного нрава? Я понимаю, шок есть шок, но тебе случалось сталкиваться с насилием. Правда, при виде обезображенного трупа с каждым может…
— Труп здесь ни при чём. Читайте, я не буду вам мешать. Настроение у меня неважное, но к утру я очухаюсь. Вы упоминали мои профессиональные инстинкты. Не знаю, как насчёт инстинктов, но профессиональная гордость у меня есть. Мне было поручено следить за быком, верно? А я сидел у дороги и курил, пока бык убивал человека.
— Ты охранял быка, а не человека. Бык не пострадал.
— Благодарю покорнейше. Фууу! Когда ещё случалось, чтобы я не справился с вашим поручением? Когда Арчи Гудвину вменяется в обязанность проследить, чтобы с быком ничего не случилось, то ничего не должно случиться. А вы мне говорите, что бык не пострадал, что он всего-навсего прикончил человека… Просто голова кругом идёт. Как это называется?
— Софистика. Казуистика. Ignoratio elenchi.[5]
— Пусть так. Согласен на все три.
— Тебя довело до этого состояния чувство долга. Ты считаешь, что должен был предотвратить случившееся?
— Да. Я должен был проследить, чтобы ничего не случилось.
— Когда ты наконец научишься рассуждать корректно? — вздохнул Вульф. — Вот ты говоришь, я сказал тебе, что бык убил человека. Я этого вовсе не говорил. Я бы погрешил против истины. Мистер Осгуд, безусловно, был убит. Но не быком.
Я вытаращил глаза.
— Вы спятили! Я видел собственными глазами…
— Расскажи мне, что ты видел. Я не слышал от тебя никаких подробностей, но готов держать пари, что ты не видел, как бык подцепил живого Осгуда на рога. Я прав?
— Нет видел. Когда я туда добрался, бык таскал его по земле. Словно играл. Я не знал тогда, кто это и жив ли он ещё, поэтому перелез через забор и приблизился. Но когда я был футах в десяти…
Вульф нахмурился.
— Ты подвергал себя ненужной опасности. Осгуд был уже мёртв.
— Тогда я этого не знал. Я выстрелил в воздух, бык дал дёру и я получил возможность посмотреть, что случилось. Собственно, вглядываться было ни к чему… И после всего этого вы ещё смеете утверждать, что бык его не убивал. Вы что, хотите высосать из пальца дело, потому что у нас сейчас нет клиентов?
— Нет. Я хочу только, чтобы ты прекратил скрести ладонь и дал мне возможность дочитать главу. Хочу также втолковать тебе, что мистер Осгуд погиб вовсе не из-за твоей халатности. Он погиб бы и так, вне зависимости от того, где ты находишься. Это не софистика. У тебя тысячи недостатков, но сегодняшний промах в счёт не идёт. И это вообще не промах. Ты должен был следить, чтобы быка не похитили. У тебя не было причин подозревать, что быку попытаются причинить вред, поскольку задача противника состояла, наоборот, в том, чтобы сохранить ему жизнь. Надеюсь, ты не станешь больше… — Он умолк, услышав шаги в коридоре. В дверь постучали, и вошёл Бёрт. Он обратился ко мне:
— Вас просят спуститься. Приехал мистер Осгуд. Он хочет с вами поговорить.
Я ответил, что сейчас приду. Когда Бёрт вышел, Вульф сказал:
— Можешь ограничиться существом дела. То, что ты навязчиво чесал руку, а я пытался этому воспрепятствовать, пусть останется между нами.
Ответив, что разделяю его мнение, я оставил его наслаждаться книгой.
Глава 5
Пратт поджидал меня у основания лестницы, засунув руки в карманы и крепко стиснув зубы. Он кивнул и провёл меня в гостиную. Там нас дожидался, сидя в кресле, длинноногий джентльмен, то и дело покусывающий губы. Не дожидаясь, пока Пратт представит нас друг другу, сей достойный муж рявкнул:
— Так это вы Гудвин?
Сразу видно — привык командовать. Таких я на вечеринки не зову. Но я взял себя в руки и спокойно ответил:
— Угу. Арчи Гудвин, собственной персоной.
— Вы отогнали быка и стреляли?
— Да, доктор.
— Я не доктор! Я Фредерик Осгуд. Моего сына убили. Единственного сына.
— Извините, я почему-то решил, что вы доктор.
Пратт, наблюдавший за этой сценой, не вынимая рук из карманов, решил вмешаться:
— Доктор ещё не приехал. А мистер Осгуд живёт по соседству, поэтому успел раньше.
— Расскажите, как это случилось. Я хочу знать, — потребовал Осгуд.
— Хорошо, сэр. — Я привык коротко, но точно докладывать и рассказал ему всё, что произошло, вплоть до того, когда подоспели остальные. Закончив, я добавил, что иные подробности он может узнать у мистера Пратта.
— Оставьте мистера Пратта в покое. Значит, по вашим словам, когда мой сын забрался на выгон, вас там не было?
— Да, всё было так, как я сказал.
— Вы нью-йоркский детектив?
— Частный, — кивнул я.
— Вы служите у Ниро Вульфа и приехали вместе с ним?
— Совершенно верно. Мистер Вульф сейчас наверху.
— А что вам с Вульфом тут понадобилось?
Не меняя тона, я ответил:
— Если хотите получить по зубам, то лучше встаньте.
— Какого чёрта… — встрепенулся он.
Я предостерегающе поднял руку.
— Полегче, приятель. Я понимаю, что ваш сын погиб, и готов сделать на это скидку, в разумных пределах, конечно. Вы же ведёте себя нагло. Держите себя в руках. Или вы истерик?
