Агата Кристи - Берег удачи
— Оставив вас всех на произвол судьбы? — Голос Дэвида не предвещал ничего хорошего. — После того как вы жили у него под крылышком?
В глазах Фрэнсис что-то промелькнуло, когда она сказала:
— Вы облекаете это в такие образные выражения…
— Розалин не может трогать основной капитал, вы это знаете. Только проценты. И она платит огромный подоходный налог!
— Да, конечно. Налоги просто чудовищные. Но ведь это можно как-то устроить. Мы все возвратим…
Он прервал ее.
— Это можно как-то устроить, но мы не станем стараться.
Фрэнсис обернулась к Розалин.
— Розалин, вы такая добрая, великодушная…
Дэвид снова прервал ее.
— За кого, в самом деле, вы, Клоуды, принимаете Розалин — за дойную корову? Все вы лезете к ней: намекаете, просите, клянчите. А за ее спиной? Смеетесь над ней, снисходите к ней, не принимаете ее, ненавидите, даже мечтаете о ее смерти…
— Это не правда! — воскликнула Фрэнсис.
— Не правда? Вы все мне до смерти надоели! И ей надоели. Вы не получите денег, поэтому перестаньте ходить сюда и клянчить. Понятно?
Его лицо потемнело от гнева.
Фрэнсис поднялась. Лицо ее окаменело, будто замкнулось. Машинально, с отсутствующим видом она натягивала перчатку так тщательно, словно от этого многое зависело.
— Вы высказались вполне ясно, Дэвид, — сказала она.
Розалин пробормотала:
— Мне жаль. Мне очень жаль…
Фрэнсис не обратила на нее внимания, будто Розалин не было в комнате.
Она шагнула к двери на террасу, остановилась и обернулась к Дэвиду.
— Вы сказали, что я не люблю Розалин. Это не правда. Я не чувствовала ничего плохого к Розалин. Зато вас я презираю.
— Это еще почему? — Он бросил на нее угрожающий взгляд.
— Женщинам надо как-то устраиваться. Розалин вышла замуж за очень богатого человека, на много лет старше себя. Почему бы и нет? Но вы! Вы живете за счет сестры, живете роскошно, живете удобно за ее счет!
— Я стою между нею и хищниками!
Они глядели прямо в глаза друг другу. Он чувствовал, в какой она ярости. У него мелькнула мысль, что Фрэнсис Клоуд — опасный враг, враг беспощадный и, если нужно, неразборчивый в средствах.
— Я запомню все, что вы сказали, Дэвид!
Минуя его, она вышла в сад.
Он сам не понимал, почему на него так сильно подействовала эта угроза.
Розалин плакала.
— О Дэвид, Дэвид! Тебе не следовало так говорить с ней. Она одна из всех Клоудов была добра ко мне.
Он прервал ее в ярости:
— Замолчи, глупая! Ты хочешь, чтобы они навалились и выжали из тебя все до последнего пенни?
— Но эти деньги… Если они и правда не мои…
Под его взглядом она сжалась.
— Я… Я не то хотела сказать, Дэвид.
— Надеюсь.
«Совесть, — подумал он, — ужасная вещь». Да, он не учел, насколько совестлива Розалин. В будущем это, очевидно, может превратиться в проблему.
В будущем? Он нахмурился, глядя на нее, и задумался. Будущее Розалин… Его собственное будущее… Он всегда знал, чего хочет… Знает и сейчас… Но Розалин? Что ждет Розалин?
Он нахмурился.
Она внезапно вскрикнула:
— Мне страшно! Я, наверно, скоро умру!
Он сказал, глядя на нее с любопытством:
— Так ты думаешь, что может дойти до этого?
— Что ты хочешь сказать, Дэвид?
— Я хочу сказать, что пять, шесть, семь человек хотели бы свести тебя в могилу как можно скорее.
— Но ведь не думаешь же ты об… убийстве? — В ее голосе прозвучал ужас. — Ты считаешь, что они могли бы совершить убийство? Нет, нет, только не такие порядочные люди, как Клоуды!
— Вполне возможно, что убийства совершают именно такие порядочные люди, как Клоуды. Но им не удастся погубить тебя, пока я рядом с тобой. Им пришлось бы сначала убрать меня с дороги. Но если это у них получится, тогда сама будь начеку.
— Дэвид! Не говори таких ужасов!
— Послушай, — он сжал ее руку, — если случится так, что меня здесь не будет, будь осторожна, Розалин. Жизнь — опасная штука, помни это. Чертовски опасная. И сдается мне, особенно опасная для тебя…
Глава 7
— Роули, ты не можешь достать для меня пятьсот фунтов?
Роули пристально посмотрел на Лин. Она стояла перед ним, запыхавшаяся от бега, бледная, со сжатыми губами.
Он сказал, успокаивая ее так, как будто обращался к лошади:
— Ну-ну, спокойнее, старушка. В чем дело?
— Мне нужно пятьсот фунтов.
— Мне и самому они пригодились бы.
— Но, Роули, я говорю серьезно. Ты не можешь одолжить мне пятьсот фунтов?
— Я очень стеснен в средствах. Новый трактор…
— Да-да. — Она не интересовалась подробностями работы на ферме. — Но ты бы смог достать деньги, если бы тебе было очень нужно?
— Зачем они тебе, Лин? У тебя какие-нибудь неприятности?
— Они мне нужны для него… — Она указала кивком на большой прямоугольный дом на холме.
— Для Хантера? Чего ради?..
— Это все мама. Она взяла у него взаймы. У нее какие-то затруднения с платежами.
— Да, ей нелегко. — Голос Роули звучал сочувственно. — Я очень хотел бы помочь, да нечем.
— Не могу я, чтобы она брала в долг у него!
— Держись, старушка. Ведь деньги дает не он, а Розалин. А почему бы и нет, в конце концов?
— Почему бы и нет? И это говоришь ты, Роули?
— Не вижу, почему бы Розалин и не прийти на выручку хоть разок. Старый Гордон всех нас подкузьмил тем, что покинул этот мир без завещания. Если Розалин толково объяснить положение вещей, она сама увидит, что должна помогать.
— Ты-то не брал у нее?
— Нет. Ну, тут другое дело. Я не могу просить денег у женщины. Мужчине это не подобает.
— Неужели ты не понимаешь, что я не хочу быть… обязанной Дэвиду Хантеру?
— А ты ему вовсе не обязана. Это не его деньги.
— Но фактически все равно что его. Розалин абсолютно у него под каблуком.
— Да, еще бы! Но по закону деньги не его.
— Так ты не одолжишь, не можешь одолжить мне денег?
— Послушай, Лин. Если бы ты попала в настоящий переплет… шантаж или долги… я мог бы продать землю или скот. Но это было бы уже с отчаяния. Я и так только-только становлюсь на ноги. Да еще никогда не знаешь, чего ждать от этого чертова правительства. Все у него через пень колоду, заваливает нас вопросниками и анкетами. Приходится иной раз заполнять их до глубокой ночи…
Лин повернулась и медленно пошла обратно к Белой вилле.
— Ты не можешь вернуть их, мамочка?
— Ну что ты, Лин, дорогая моя! Я пошла с ними прямо в банк. Потом я заплатила Артуру Бодгхему и Кнебуорту. Кнебуорт уже стал просто невежлив. Какое облегчение, дорогая! Я уже много ночей не спала. Поверь, Розалин проявила полное понимание и была очень мила.
Лин сказала с горечью:
— Ну, теперь, я думаю, ты будешь обращаться к ней часто.
