Джон Карр - Замок "Мертвая голова"
Когда вошел Гофман, детектив засунул листок бумаги в конверт, запечатал его, положил во внутренний карман и посмотрел на часы.
– Одиннадцать часов. Когда обычно вы идете отдыхать, Гофман?
– При теперешних обстоятельствах даже не знаю, сэр. Когда мне дают указание, я обхожу дом и запираю дверь.
– Что ж, не буду вас больше эксплуатировать. Но я хочу осмотреть комнаты мистера Элисона… Скажите, он держал камердинера?
– Нет, сэр.
– Хорошо. Одежда и ботинки, в которых вы его нашли… полностью сгорели?
– Да, сэр. Одежда. Ботинки только отчасти.
– Отлично! Полагаю, их не выбросили?
– Думаю, их положили в шкаф, когда сотрудник похоронного бюро…
– Понятно. Пожалуйста, проводите нас туда.
Мы вышли в коридор и снова поднялись наверх. Сквозь дверь в столовую до нас донесся звон бутылок и голос Данстена:
– …и послушайте, Салли! Я мог бы придумать для него эти декорации. Для этого он и пригласил меня сюда, знаете ли. Он собирался вернуться на сцену в «Ричарде Третьем». Что ж, я… Пей, старушка! Вкусно.
Голос стих. Я представил, как Данстен сидит за столом, откинувшись на стуле с бокалом в руке и выставляя напоказ все свои чувства, как рубашку, висящую на веревке. И я представил Салли Рейн, которая, подперев ангельское личико кулачками, глядит на него немигающим взглядом… Наконец мы добрались до тускло освещенного верхнего коридора. Банко-лен приложил палец к губам, призывая меня к молчанию, и прошептал:
– Чьи это комнаты, Гофман?
Дворецкий указал на две двери впереди слева по ходу от нас.
– Это гостиная и спальня мисс Элисон, сэр. Вы там были. Следующая слева комната месье и мадам Д'Онэ… это прямо над музыкальной комнатой… с ванной. В левой стороне крыла, – он кивком указал на крыло дома, расположенное слева, если смотреть вперед; оно проходило по обе стороны дома, образовывая верхнюю часть буквы «Т», – расположены комнаты мистера Элисона – кабинет, спальня и ванная. В правой стороне – смежные комнаты. Мисс Рейн живет в передней комнате, сообщающейся с гостиной мисс Элисон. Остальные две оставлены для вас, джентльмены. Две комнаты с общей ванной в правом крыле занимают сэр Маршалл Данстен и месье Левассер.
– А слуги?
– На третьем этаже, сэр. Сзади там есть служебная лестница.
– Понятно. В коридоре, когда все расходятся по своим комнатам, зажигают свет?
– Нет, сэр. Во всех комнатах имеются отдельные ванные и…
– Позаботьтесь о том, чтобы сегодня свет горел. Но не очень яркий. Достаточно будет лампы, что горит сейчас. А теперь… в комнаты мистера Элисона!
Мы бесшумно прошли по левому крылу, и Гофман, выбрав ключ из большой связки, открыл дверь в конце коридора. Во время сильной бури эта сторона здания подвергалась наибольшей опасности. Если ночью ветер усилится, думаю, и всему дому достанется. Почти час разбушевавшаяся стихия показывала злобный характер. Весь этот рев заглушали звуки какой-то сверхъестественной мелодии…
Гофман включил свет, и Банколен закрыл дверь. Даже после девяти дней отсутствия хозяина в комнате держался запах разложения. Освещение было неприятным. Дубовая панельная обшивка, окна занавешены мрачно-коричневыми шторами, расшитыми позолотой. На стенах – фотографии в рамках, роскошные сцены из благословенных девяностых, когда Майрон Элисон отметил свой первый театральный успех. На приставном столике красовалась пишущая машинка, на подлокотнике легкого кресла висел смокинг. В комнате стоял полумрак.
Банколен огляделся по сторонам. С тех пор как открылась дверь, он был напряжен и с трудом сдерживал волнение, но, похоже, не обнаружил того, что искал. Он посмотрел на дверь, затем поспешно подошел к окнам и, бросив на них мимолетный взгляд, развернулся.
– Заприте дверь на засов. Окна закройте ставнями.
– Чего-то боитесь? – удивился я.
– Тихо, Джефф! – Беспокойный взгляд прошелся по стенам, полу и потолку. – Впрочем, не важно. Я должен осмотреть спальню. – Банколен что-то невнятно бормотал под нос, но вдруг его прорвало. – Ах, вы еще здесь, Гофман? У меня для вас поручение. Каждый вечер, Гофман, месье Д'Онэ принимает дозу веронала, чтобы лучше спать. Я хочу, чтобы вы под каким-нибудь предлогом проникли сегодня к нему в комнату и проверили, примет ли он лекарство. Используйте любой предлог. Скажите, что хотите поменять полотенце в ванной…
Шокированный Гофман застыл как столб:
– Но есть же горничная, сэр…
– Все, что угодно! Постучите и спросите, не хотят ли они сандвичей и кофе! Мне все равно, как вы это сделаете. Погодите! Скажите, будто мисс Элисон узнала, что он очень расстроен, и интересуется, не нужно ли ему снотворное. Сейчас он в ярости и, наверное, скажет вам пару ласковых… Но сделайте это!
Гофман ушел, явно недовольный. Банколен разглядывал занавешенную нишу, ведущую, по-видимому, в другую комнату. Узкая ниша сообщалась со спальней, куда проникал слабый свет. Но детектив пристально смотрел на небольшой обветшалый персидский ковер на полу ниши.
– Заприте дверь, Джефф, – велел он. Когда я вернулся, он опустился на колени перед ковром, зажег спичку и осветил пол слабым огоньком.
– Грязь, – заключил Банколен, – запекшаяся грязь. Почти весь ковер запачкан.
Загасив спичку, он встал и поспешил в спальню. Я услышал, как он, пошарив по стене, включил свет.
В большой, богато обставленной, но мрачной комнате доминировала кровать мореного дуба с красным пологом, относящаяся к эпохе Возрождения и украшенная резьбой. Серо-зеленые гобелены, шкафчики с японскими лакированными безделушками, вазы с золотой чеканкой, панели с ткаными горгульями контрастировали с простотой кабинета. Настоящее прибежище для человека. Над флорентийским комодом висело большое, в форме листа, зеркало в золотой раме. На комоде стояли флаконы туалетной воды, кремы для лица и масса бутылочек со средствами для укрепления волос. Венецианский фонарь, свисающий с резного потолка, отбрасывал бледно-серый свет…
– Сама аккуратность, – заметил Банколен. – Видите, как расставлены эти предметы? Но мне нужен платяной шкаф.
Шкаф стоял в углу, возле кровати. Распахнув дверцы, мы увидели аккуратно развешанные костюмы, шляпные коробки, сложенные аккуратной стопкой. На нижней полке носами наружу покоились туфли на колодках. Идеальный порядок в шкафу нарушали прогулочные ботинки, закинутые в угол. Банколен взял их и стал рассматривать. Тяжелая кожа обгорела и почернела, шнурки сгорели полностью. И все же мы заметили, что они покрыты толстым слоем серо-черной грязи, от которой до сих пор шел слабый тошнотворный запах.