Майнет Уолтерс - Уздечка для сварливых
Раздался звонок в дверь, и Сара вскочила на ноги, словно марионетка, которую потянули за ниточки. Она постояла некоторое время, пытаясь оправиться от шока. Потом, четко не осознавая, почему это делает, схватила картину, перевернула ее и засунула между других портретов.
Куперу показалось, что доктор Блейкни выглядит очень бледной, но она тепло улыбнулась детективу и отступила на шаг, пропуская гостя в дом. К тому времени когда они разместились на кухне, ее щеки слегка порозовели.
– Вы звонили мне вчера вечером, – напомнил он ей, – и оставили сообщение, что у вас есть дополнительная информация о миссис Гиллеспи.
– Да. – Мозг Сары лихорадочно работал. «Она написала, что вы знаете, как лучше поступить». Но я не знаю!
– Я все думала, почему она надела «уздечку», – медленно произнесла Сара. – И пришла к выводу, что Матильда пыталась мне что-то сообщить. Хотя я должна подчеркнуть, что не имею ни малейшего понятия, что именно. – Настолько четко, насколько это было возможно, Сара повторила детективу историю о прозвище, которое ей дала Матильда. – Возможно, у меня слишком разыгралась фантазия, – закончила она еле слышно.
Сержант нахмурился:
– Она надеялась, что вы увидите связь. Может, она хотела вас обвинить?
К удивлению детектива, Сара отреагировала на эти слова с неожиданным облегчением.
– Об этом я не подумала. По-вашему, она хотела унизить меня? Сказать что-то вроде: «Сара, доктора не в силах вылечить человеческое горе»?
Купера несколько озадачило то, что собеседница так ухватилась за эту идею.
– Возможно, – согласился он. – Кто еще знал о вашем прозвище, доктор Блейкни?
Она положила руки на колени.
– Понятия не имею. Матильда могла сказать об этом кому угодно.
– А вы сами никому не говорили? Коллегам или мужу?
– Нет. – Она через силу усмехнулась. – Я все же не была на все сто процентов уверена, что она сделала мне комплимент. Я воспринимала прозвище именно так, потому что в противном случае наши отношения бы испортились. Но она могла иметь в виду, что я такая же подавляющая волю мучительница, как это орудие наказания. Сержант задумчиво кивнул.
– Если миссис Гиллеспи покончила с собой, то мы до конца жизни можем гадать, что она хотела этим сказать. – Он не спускал с Сары глаз. – А вот если ее убили и убийца знал, как она вас называла, то в этом случае, по-моему, намек очень даже прозрачен: «Я сделал это для вас, доктор Блейкни». Или «из-за вас». Вы со мной согласны?
– Нет, – резко ответила Сара. – Конечно же, нет. Как вы можете делать подобные предположения? Кроме того, насколько я поняла, вердикт о самоубийстве – давно решенный вопрос. Я решила с вами поделиться лишь потому, что эта мысль не давала мне покоя. И возможно, повторяю, у меня просто разыгралось воображение. Наверняка патологоанатом прав, а Матильда просто-напросто хотела выдать себя за Офелию.
Детектив благодушно улыбнулся:
– И конечно же, вы были не единственной, кому она давала прозвище.
– Именно. – Сара сняла волосок с рукава пиджака. – Позвольте вас кое о чем спросить?
– Разумеется.
– Отчет патологоанатома окончательный, или еще осталось место для сомнений?
– Не слишком много, – признал полицейский. – Его тревожит отсутствие прощальной записки, особенно при столь драматических обстоятельствах, и совсем не нравится украшение из цветов.
– Потому что крапива должна была обжечь ее?
– Нет. Когда человек решается на самоубийство, несколько ожогов его не остановят. – Детектив постучал карандашом по столу. – Я убедил доктора провести несколько экспериментов. Он не смог воссоздать узор без посторонней помощи. – Купер набросал схему в блокноте. – Если вы помните, астры были положены прямо на железный прут, который идет вдоль лба. Прут настолько ржавый, что не прилегает плотно к голове. А крапива свисала, как вуаль, вдоль ее волос и щек. Стебли чередовались абсолютно симметрично – крапива вниз, астра вверх. Так вот, это невозможно сделать самостоятельно. Можно держать половину прикрепленных цветов одной рукой, насколько хватает длины пальцев. Но на один стебель больше – и цветы начинают выпадать. Только когда три четверти убранства на месте, зазор между лбом и металлическим прутом сокращается настолько, что удерживает оставшуюся четверть, принимая во внимание объем головы миссис Гиллеспи. Вы следите за ходом моих мыслей? Сара наморщила лоб.
– Думаю, да. Она могла использовать нитку или кусок ткани, чтобы сократить зазор, пока укладывала цветы.
– Если бы она так сделала, то на чем-нибудь в доме остались бы следы ржавчины. Мы заглянули в каждый уголок и ничего не нашли. Что могло произойти с подкладкой?
Сара закрыла глаза и постаралась восстановить в памяти картину ванной комнаты.
– На ванной полочке лежала губка. Возможно, она использовала ее, а потом сполоснула в ванной.
– На губке действительно есть следы ржавчины, – согласился Купер, – да только их хватает и по всей ванной. Губка могла впитать их вместе с водой. – Детектив закусил губу от разочарования. – Или, как вы говорите, миссис Гиллеспи могла использовать ее в качестве подкладки. Меня волнует вот что: если миссис Гиллеспи сама украшала себя цветами, то она должна была сидеть перед зеркалом за туалетным столиком. Это единственная поверхность, на которой мы обнаружили сок растений. – Он сделал неопределенный жест рукой. – Итак, женщина положила цветы на столик, села перед зеркалом и начала украшать «уздечку» цветами. Однако она не могла предположить, что ей понадобится подкладка, не прикрепив половины растений. В таком случае естественней было бы взять салфетку или ватный тампончик – и того и другого хватало на столе. Зачем идти в ванну за губкой? —
Детектив помолчал минуту-другую, собираясь с мыслями. – Если же допустить, что ее убили и украсили крапивой и астрами, когда она лежала в ванной, тогда проясняется и момент с губкой. Это более логичный сценарий, который к тому же объясняет отсутствие крапивных ожогов на руках и пальцах миссис Гиллеспи.
– Вы сказали, что в отчете патологоанатома упоминаются ожоги на щеках и скулах, – заговорила Сара извиняющимся тоном. – Выходит, тогда она была еще жива, иначе кожа не среагировала бы на крапивный сок.
– Следы еле заметны, – вставил Купер. – По-моему, убийца просто не дождался ее смерти. Обычно убийцы не любят долго оставаться на месте преступления. Он или она засовывали крапиву, пока миссис Гиллеспи умирала.
– Звучит резонно, – кивнула Сара, – только... – Она не закончила фразу.
– Только что, доктор Блейкни?
– Зачем кому-то понадобилось убивать ее? Сержант пожал плечами:
