Эрл Гарднер - Дело о молчаливом партнере
– Я знаю, что это неправда.
– Откуда вам это известно?
– Примерно неделю назад Боб попал в автомобильную аварию. Мне бы и в голову не пришло что-то подозревать, если бы он не стал вдаваться в излишние подробности. Когда вы знаете Боба, он перед вами как открытая книга. Если он хочет солгать, то все так правильно излагает, все кусочки его истории так гладко подходят друг к другу, что это кажется слишком красивым, чтобы быть правдой. Как позолоченная лилия или раскрашенная роза.
– Значит, он солгал вам насчет аварии?
– Да… когда я его об этом спросила.
– И вы стали его проверять?
Она слегка покраснела и ответила:
– Когда ко мне пришел Пивис и попросил перевести на его имя эти акции, я начала усиленно размышлять. Я вдруг сообразила, что если у кого-нибудь будут пять этих акций и вся доля Карлы, то он получит полный контроль над компанией. Наверное, с нашей стороны было очень глупо так поступать, но мы не задумывались ни о чем подобном, потому что это был чисто семейный бизнес. Я даже забыла про эти злосчастные пять акций, поскольку мы спокойно занимались своей работой и делали что хотели. За три года мы ни разу не устраивали ни заседания совета директоров, ни собраний акционеров. Как бы там ни было, сейчас этот маленький пакет в пять акций может иметь решающее значение.
– Если я не ошибаюсь, – заметил Мейсон, – вы хотите сказать, что ваш зять решил получить контроль над всеми акциями вашей сестры.
– Совершенно верно, только дело обстоит еще хуже. По-моему, Боб зашел уже очень далеко. Карла доверяет ему безоговорочно. Заболев, она передала ему все полномочия и переписала на него все свои ценные бумаги. Доктор говорит, что с ней нельзя говорить о том, что касается бизнеса. Я подозреваю, что тут не обошлось без Боба и что это он убедил доктора дать такие рекомендации. Это легко было сделать, сказав, что Карла слишком волнуется, когда речь заходит о делах.
Мейсон кивнул:
– У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, где могут находиться акции?
Она сказала:
– Судя по всему, они в руках некоего Линка, одного из совладельцев клуба «Золотой рог». Его спутница, сидевшая в машине в момент аварии, – это женщина из клуба, которую используют как приманку для… Впрочем, скоро она должна быть здесь. Я говорила с ней по телефону. Она вот-вот должна подойти.
Мейсон ответил:
– Она не придет.
– Что вы хотите сказать?
– Кто-то прислал ей коробку отравленных конфет. Она звонила мне около половины одиннадцатого и едва могла говорить. Очевидно, она потеряла сознание, когда держала в руках трубку.
– Прислал отравленные конфеты! – воскликнула Милдред Фолкнер.
Мейсон кивнул.
– Но кто мог это сделать?
Мейсон сказал:
– На коробке лежала карточка. На ней было написано: «Это поднимет вам настроение» – и стояли инициалы «М.Ф.». Вы что-нибудь знаете об этом?
Она взглянула на него округлившимися глазами.
– Господи, мистер Мейсон, но эта карточка… Это я ее послала!
– С конфетами? – спросил Мейсон.
– Бог мой, конечно нет! Послушайте, мистер Мейсон, я предприняла кое-какие розыски. В качестве ключа я использовала автомобильную аварию. После визита Пивиса я поняла, в какое ужасное положение попаду, если Боб сделает что-нибудь с этими акциями. Я знала, что Карла передала их в полное его распоряжение.
– Но вы сказали, что акции у Линка.
– Я думаю, что он действует по поручению Пивиса или как-то связан с ним.
– Понятно. Расскажите мне об этой карточке.
– Когда Боб принялся во всех деталях расписывать мне эту аварию, я поняла, что тут что-то не то и надо разузнать обо всем поподробнее. Я почувствовала, что есть нечто такое, о чем он не хочет мне говорить. И я начала расследование. Сделать это было нетрудно, потому что в столкновении участвовала вторая сторона, которая зарегистрировала инцидент в отделе дорожно-транспортных происшествий. Очевидно, авария произошла вскоре после того, как Боб покинул «Золотой рог». Он ехал в машине вместе с Эстер Дилмейер и еще одним человеком по имени Шиндлер Колл – насколько я могу судить, профессиональным игроком.
Я не думаю, что Боб намеренно передал пакет акций, чтобы добыть денег на игру, скорей всего, они убедили его, что он получит хороший кредит и сможет играть в долг, а потом он втянулся слишком глубоко, и удача ему изменила. Возможно, они пообещали ему верный крупный выигрыш, которым он сможет поправить все свои прежние мелкие потери.
– Хорошо, а что насчет карточки?
Она улыбнулась:
– Я все никак не доберусь до объяснений, да? Ладно, как бы там ни было, я отправилась в «Золотой рог» и познакомилась с Эстер Дилмейер. У нее было очень скверное настроение в тот вечер. Насколько я поняла, она и Шиндлер Колл были, как бы это сказать, в довольно близких отношениях, и похоже, что он…
Мейсон перебил ее:
– Ясно. Что с карточкой?
Она ответила:
– Я послала ей букет орхидей.
– Когда?
– Когда оттуда ушла. Ей было не по себе, и я сказала ей, что работаю в цветочном бизнесе.
– Вы рассказали ей об акциях? – спросил Мейсон.
– Не конкретно об акциях, а об общем положении дел.
– Вы думаете, Пивис откажется от этих акций, если вы подадите в суд?
– Только не Пивис, – ответила она. – Если уж что-то попало ему в руки, он будет биться за свою добычу до конца. Возможно, мы получим обратно эти акции, но только после пяти лет судебной тяжбы, так что будет проще просто продать ему контрольный пакет. Но скажите, мистер Мейсон, каким образом моя карточка могла попасть в конфеты? Я посылала орхидеи.
Мейсон сказал:
– Кто-то вытащил ее из орхидей и переложил в коробку конфет. Как вы послали орхидеи?
– Через курьерскую службу «Вестерн юнион».
– Они были завернуты?
– Да, они лежали в упаковке.
– Примерно такого же размера, как коробка конфет?
– Да.
– Куда вы ее отправили?
– В «Золотой рог».
– И адресовали ей?
– Да.
– Каким образом?
– То есть?
– Карандашом, чернилами, на печатной машинке или…
– Чернильной ручкой. Я написала ее имя сверху на коробке – то есть, я хочу сказать, на оберточной бумаге.
– И упаковка была такого же размера, как трехфунтовая коробка конфет?
– Приблизительно.
– Кто-нибудь, – сказал Мейсон, – вполне мог забрать посылку в «Золотом роге», пообещав отнести ее Эстер Дилмейер, потом вытащить оттуда орхидеи и положить вместо них отравленные конфеты.
– Да, наверное.
Мейсон заметил:
– Это было бы еще проще, если бы человек, получивший посылку, занимал ответственную должность.
Милдред Фолкнер рассматривала кончики своих перчаток. Она сказала:
– Помню, я сказала мальчику, что ему не обязательно передавать посылку лично в руки, он должен только убедиться, что она к ней попадет… Я не могла себе представить…
