Эрл Гарднер - Дело о молчаливом партнере
Трэгг заговорил жестким тоном полицейского, беседующего с преступником.
– Куда торопитесь? – усмехнулся он.
– Я собирался лечь спать.
– Что, боитесь опоздать?
– Я… – Парень сжал губы и замолчал.
Трэгг сказал:
– Нам нужна кое-какая информация.
– Какая именно?
– Вы знакомы с Эстер Дилмейер?
– А что с ней такое?
– Мы пытаемся ее найти. Нам указали на вас.
– И это… это все, что вы хотите?
– Пока да.
Выражение облегчения на лице Колла выглядело почти комичным. Он забормотал:
– Дилмейер… Эстер Дилмейер… Она работает в ночном клубе, ведь так?
– Верно.
Колл вынул из кармана записную книжку и начал листать страницы, но, заметив, как Трэгг смотрит на его трясущиеся руки, быстро ее захлопнул, спрятал в карман и сказал:
– Теперь я вспомнил. «Молей-Армс Апартментс».
– Номер квартиры?
Колл нахмурился, пытаясь вспомнить.
– Триста двадцать восемь.
– Когда вы видели ее в последний раз?
– О… я так сразу не могу припомнить.
– Неделю назад, час назад?
– По-моему, вчера. Она была в «Золотом роге». Я иногда туда заглядываю…
– Хорошо, – сказал Трэгг, – отправляйтесь спать. – Повернувшись к управляющей, он добавил: – Вы нам больше не нужны. Спасибо за сотрудничество… «Молей-Армс» находится на Джефферсон-стрит, не так ли, Колл?
– Кажется, да.
Трэгг кивнул Мейсону:
– Ну что ж, идемте.
До «Молей-Армс» было несколько минут пешком. Снова запертая дверь, ряды почтовых ящиков и кнопок. Когда на звонок в квартиру Эстер Дилмейер никто не ответил, Трэгг вызвал управляющую и попросил ее следовать за ними к квартире с запасными ключами. Они преодолели два лестничных пролета и пошли по коврику в узком коридоре, пропитанном затхлостью и всеми запахами, какие могут быть в плохо проветриваемом помещении, где спит множество людей.
Номер триста двадцать восьмой находился в юго-восточном углу. Над фрамугой горела тусклая лампочка.
Трэгг постучал, не получил ответа и сказал домоправительнице:
– Открывайте.
На мгновение она заколебалась, потом вставила ключ. Замок щелкнул.
На полу рядом с дверью лежало распростертое тело светловолосой женщины, одетой в твидовую юбку и жакет, светлые шерстяные чулки и мягкие туфли на резиновой подошве. Неподалеку валялся телефонный аппарат, упавший с маленького столика на тонких ножках. На столе лежала открытая коробка конфет, очевидно недавно вынутая из оберточной бумаги, которая все еще липла к ней. Крышка коробки была слегка сдвинута в сторону. Сверху лежала испачканная шоколадом карточка с надписью: «Это поднимет вам настроение» и инициалами «М.Ф.». Каждая конфета была завернута в маленький бумажный пакетик. Пустые места, оставшиеся в верхнем ряду, указывали на то, что несколько конфет было съедено. Мейсон, бегло осмотрев содержимое коробки, установил, что в верхнем ряду не хватает восьми или десяти конфет. Нижний ряд выглядел нетронутым.
Трэгг склонился над женщиной, пощупал ей пульс и обратился к управляющей:
– Спуститесь вниз. Позвоните сержанту Махоуни в полицию. Передайте ему, что лейтенант Трэгг нашел Дилмейер и конфеты и что она была отравлена. Скажите, чтобы вызвал криминалистов и «Скорую помощь».
Мейсон опустился на одно колено, чтобы лучше рассмотреть неподвижную фигуру.
– Может быть, надо ее поднять? – спросил он.
Трэгг снова пощупал ей пульс.
К лицу девушки заметно прилила кровь. Дыхание было медленным и затрудненным. Кожа на ощупь казалась теплой.
Мейсон сказал:
– Это похоже скорее на действие наркотика, чем сильного яда. Возможно, мы сумеем привести ее в себя.
– Надо попробовать, – отозвался Трэгг. – Переверните ее на спину. Вот так. Теперь нам потребуются полотенца, горячие и холодные. Начнем с холодных.
Мейсон налил в раковину холодной воды, намочил в ней полотенце, отжал и протянул Трэггу. Трэгг обтер лицо и шею девушки и стал слегка похлопывать ее холодным полотенцем по щекам. Потом поднял ее блузку, приспустил пояс юбки и приложил полотенце к голому телу повыше подложечной ямки.
Никакой реакции на это не последовало.
– Попробуем горячие? – спросил Мейсон.
– Давайте.
Мейсон отвернул другой кран, нашел в нижнем ящике шкафчика чистое махровое полотенце и намочил его обжигающе горячей водой. Передав его Трэггу, он получил взамен холодное полотенце и повесил его на ледяной трубе в ванной.
В течение пяти минут Трэгг работал попеременно с холодным и горячим полотенцами.
– Все без толку, – пробормотал он. – «Скорая помощь» уже должна быть здесь. – Он взглянул на телефон и сказал: – Я не хочу к нему притрагиваться. Старайтесь ничего здесь не касаться, Мейсон, особенно конфет и оберточной бумаги.
Мейсон кивнул и выключил воду в ванной. Трэгг поднялся на ноги. Мейсон прошел в угол комнаты и заглянул в мусорную корзину. Потом он открыл ближайшую дверцу шкафа и посмотрел внутрь.
В шкафу висела дюжина дорогих на вид вечерних платьев, внизу стояла соответствующая обувь. По сравнению с вечерним гардеробом дневной одежды было меньше и выглядела она победнее.
Трэгг нетерпеливо сказал:
– Не знаю, позвонила она Махоуни или нет. Наверно, лучше спуститься вниз и…
Он замолчал, услышав вой сирены.
– Ну вот, – оживился он. – Наконец-то. Пусть они сами за это отвечают.
Мейсон искоса взглянул на него:
– Я хочу попросить вас… Трэгг. Я хочу, чтобы над этим работал мой собственный доктор.
– Почему?
– Ваши врачи из «Скорой помощи» хорошие ребята, но у них она не получит такого ухода, как у моего доктора, особенно потом, когда ее переведут в больницу. Я хочу, чтобы эту женщину перевезли в Гастингский мемориальный госпиталь и поместили в отдельную палату и чтобы за ней наблюдал доктор Уиллмонт, независимо от того, кто будет ее лечащим врачом.
– Уиллмонт, вы говорите?
– Да.
– А кто будет платить?
– Я.
– Зачем вам это?
– Затем, что я в этом заинтересован.
Лейтенант Трэгг указал на надписанную карточку:
– Вы заметили на ней инициалы «М.Ф.»?
– Да, и что?
– Милдред Фолкнер.
Мейсон ответил:
– Чепуха. Человек, отправляя другому отравленные конфеты, не станет вкладывать в них карточку, по которой его легко может найти полиция.
– Бывает по-всякому, – возразил Трэгг. – У каждого правила есть свои исключения. Тем более если преступление совершает женщина.
Мейсон сказал:
– Значит, вы думаете, я не хочу, чтобы она умерла, только потому, что защищаю отравительницу? Человека, который пока даже не является моим клиентом, которого я не знаю и никогда не видел, но с которым я должен встретиться, – он взглянул на часы, – ровно через пятнадцать минут.
