Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты
На том месте, что когда-то было шеей, виднелось врезавшееся в кожу ожерелье из крупных, грубо обработанных зеленых камней; между камнями поблескивало что-то похожее на цепочку.
Билл Чесс с такой силой впился в ограждение, что у него побелели суставы пальцев.
— Мюриэл! — прохрипел он. — Боже правый, это же Мюриэл!
7
Через окно этого деревянного здания виден край стойки, заваленной пыльными папками. На застекленной двери облупившиеся черные надписи: «Начальник полиции. Начальник пожарной охраны. Городской констебль. Торговая палата» В нижнем углу к стеклу приклеена карточка ЮСО[8] и эмблема Красного Креста.
Я вошел. В одном углу стоит пузатая печка, в другом, рядом со стойкой, — письменный стол с откидной крышкой. На стене висит огромная голубая карта округа, рядом — вешалка с четырьмя крючками, на одном из которых висит обшарпанный, залатанный дождевик. На стойке по соседству с пыльными папками покоятся обыкновенная потрескавшаяся ручка, грязная промокашка и заляпанный пузырек высохших чернил. Стена над столом испещрена номерами телефонов. Цифры кривые, словно выведенные детской рукой, но написаны основательно, так просто их не сотрешь.
За столом на деревянном стуле сидит мужчина, ноги стоят вдоль плоских досок словно на лыжах. Справа от мужчины — плевательница таких размеров, что в ней можно было бы уместить свернутый кольцами брандспойт. На затылке мужчины сидит шляпа-стетсон, вся в пятнах от пота, безволосые руки удобно сложены на животе чуть выше пояса стираных-перестиранных штанов цвета хаки. Рубашка того же цвета, что и штаны, только еще сильнее вылинявшая. Все пуговицы застегнуты до самой толстой шеи, сверху красуется галстук. Волосы у мужчины мышино-коричневые, и лишь виски цвета старого снега. Сидит он большей частью на левом бедре, потому что на правом висит кобура, из которой на полфута высовывается рукоять солидного сорокапятидюймового револьвера. Один луч звезды, которая приколота к груди мужчины с левой стороны, погнут.
У мужчины большие уши, дружелюбные глаза, челюсти что-то медленно пережевывают, и вообще на вид он не опасней белки, только не такой подвижный. Мне он сразу понравился. Опершись о стойку, я посмотрел на него, он посмотрел на меня, кивнул и сплюнул в плевательницу с полпинты табачной слюны. Раздался противный шлепок.
Я закурил сигарету и осмотрелся, ища пепельницу.
— Сбрасывай прямо на пол, сынок, — дружелюбно разрешил крупный мужчина.
— Вы шериф Паттон?
Констебль и исполняющий обязанности шерифа. Представляю здесь закон. Система у нас выборная. Недавно двое довольно неплохих ребят тоже выставили свои кандидатуры, так что я могу и проиграть.
— Никто вас не обойдет, — заверил я. — Потому что вы здорово прославитесь.
— Вот как? — безразлично произнес Паттон и еще раз воспользовался плевательницей.
— Именно так, если только Малое Оленье озеро попадает под нашу юрисдикцию.
— Участок Кингсли? Конечно. Неужто же, сынок, там что-то стряслось?
— В озере мертвая женщина.
Это известие потрясло констебля. Он расцепил руки и почесал за ухом. Поднялся на ноги, взявшись за подлокотники стула и ловко отставив его назад. Встав, он оказался огромным, крепким мужчиной. Полнота не портила общего впечатления.
Я ее знаю?
— Мюриэл Чесс. Вы наверняка ее знаете. Это жена Билла Чесса.
— Конечно, я знаю Билла. — Его голос стал чуть тверже.
— Похоже на самоубийство. Она оставила записку, из которой ясно, что она просто уходит. Но, с другой стороны, это можно понять и как записку самоубийцы. Смотреть на нее не очень-то приятно. Вероятно, тело слишком долго пробыло в воде — около месяца. Таковы обстоятельства.
Паттон почесал за ухом.
— А что это за обстоятельства? — Теперь его глаза изучали мое лицо; медленно, спокойно, но все-таки изучали. Казалось, что бить тревогу констебль не спешит.
— Месяц назад между Чессами произошла ссора. Билл уехал на северный берег озера и отсутствовал несколько часов. Когда он вернулся, жены уже не было. С тех пор он ее не видел.
— Ясно. А ты, сынок, кто будешь?
— Моя фамилия Марло. Я приехал из Лос-Анджелеса, чтобы осмотреть участок Кингсли. Кингсли дал мне для Билла Чесса записку. Мы пошли вдоль озера и вышли на небольшой причал, который построили киношники. Стояли у ограждения, смотрели на воду, и из-под настила, к которому раньше причаливали лодки, показалось что-то похожее на руку. Билл бросил в то место тяжелый камень, и тело всплыло на поверхность.
Паттон смотрел на меня, в лице его не дрогнул ни один мускул.
— Послушайте, шериф, может быть, поедем туда прямо сейчас? Человек там один совсем и чуть с ума не сошел от потрясения.
— У него есть что выпить?
— Когда я уезжал, оставалось совсем немного. У меня была пинта, но за разговором мы почти всю ее выпили.
Паттон подошел к столу с откидной крышкой и отпер ящик. Вынул три или четыре бутылки и посмотрел их на свет.
— Вот пузырек почти полный, — сказал он, похлопав одну бутылку. — «Маунт Вернон». Это его заберет. Власти округа не выделяют мне денег на спиртное для непредвиденных ситуаций, вот и приходится урывать понемногу то здесь, то там. Сам-то я не употребляю. Никогда не понимал людей, которые напиваются.
Паттон сунул бутылку в карман на левом бедре и откинул доску в стойке. С внутренней стороны стеклянной двери прикрепил записку. Когда мы вышли, я глянул на нее. Там было написано: «Буду через двадцать минут».
— Я поеду за доктором Холлисом, — сказал Паттон, — а потом вернусь за тобой. Это твоя машина?
— Да.
— Когда я поеду обратно, ты езжай за мной.
Он залез в машину, оснащенную сиреной, двумя красными фонарями, двумя противотуманными фарами, красной и белой пожарными тарелками, сигнальным рожком на крыше, тремя топорами, двумя мотками толстого каната, а в дополнение ко всему этому — огнетушителем на заднем сиденье, запасными канистрами с бензином, маслом и водой, укрепленными на подножке, а также запасным колесом, привязанным сзади. Из-под обивки сидений торчали клочья грязной ваты, на облупившейся краске лежал слой пыли толщиной в полдюйма.
На ветровом стекле, в левом углу, была прикреплена картонка, на которой заглавными буквами было напечатано:
«ВНИМАНИЕ, ИЗБИРАТЕЛИ! ОСТАВИМ ДЖИМА ПАТТОНА КОНСТЕБЛЕМ. ОН СЛИШКОМ СТАР, ЧТОБЫ ХОДИТЬ НА РАБОТУ».
Паттон развернул машину и помчался по улице, поднимая клубы белой пыли.
8
Остановился он напротив железнодорожного склада перед большим каркасным зданием. Вошел туда и вскоре вернулся с мужчиной, который сел на заднее сиденье, туда, где лежали топор и канаты. Служебная машина проехала мимо меня, я тронулся вслед. Мы выехали на дорогу, запруженную народом, и стали продираться сквозь брюки и шорты, вязаные французские матроски и завязанные узлом цветастые платки, сквозь шишкообразные колени и алые губы. За поселком въехали на пыльный холм и остановились у какого-то дома. Паттон нажал разок на сирену, и на пороге дома появился мужчина в Синем вылинявшем комбинезоне.
