Эрл Гарднер - Дело о тонущем утенке
– Угу. Что ты задумал, а?
– Я хочу их расшевелить, заставить действовать. Ведь если Эйдамс невиновен, значит, убийца кто-то другой. Ход процесса мне кажется неубедительным, но Эйдамса повесили… и все затихло. Если нам удастся испугать истинного убийцу, он постарается укрепить свои позиции. Возможно, тут-то мы и сможем его накрыть!
В телефонной трубке раздался смешок Дрейка:
– А Визерспун вообразил, что ты ограничишься стенограммой старого судебного разбирательства да газетными вырезками! Что ж, этому попугаю следовало бы сначала ознакомиться с твоими методами работы, а потом уже обращаться к тебе!
Глава 7
Было около трех часов дня, когда Делла Стрит вошла в личный кабинет Перри Мейсона, держа в руках специально доставленное нарочным письмо.
Мейсон оторвал глаза от стенограммы.
– В чем дело, Делла?
– Специальная доставка. Выглядит подозрительно. Мне думается, что адрес написан левой рукой.
Мейсон внимательно оглядел конверт, поднес его к свету, подмигнул.
– Это всего лишь газетные вырезки.
Взяв со стола нож для бумаги, имеющий форму кинжала с узким лезвием, он вскрыл конверт и вытряхнул из него газетные вырезки.
Делла покачала головой:
– Очень жаль, что я вас потревожила… Мне показалось, что это очень важно и вам захочется взглянуть на конверт до того, как я его распечатаю.
– Обожди минуточку, по-моему, предчувствие тебя не обмануло. Ну-ка, посмотрим, что это за статья.
Девушка подошла и встала рядом с адвокатом, так что они могли читать одновременно. Статья была напечатана на бумаге лучшего качества, чем та, которая обычно используется для газет. Совершенно очевидно, это была вырезка из какого-то издания, печатающего скандальные истории под рубрикой «Светская хроника».
«Почему известный богач, гордящийся своей родословной, обеспокоен перспективой причастности к тайне, тщательно скрываемой от посторонних, которую ему навязывают вопреки его воле? Ответ, разумеется, надо искать у его упрямой дочери, которая решила войти в чужой дом, предварительно не проверив все имеющиеся там тайники. Тайна, о которой идет речь, наверняка еще наделает немало шума. Наш дружеский совет ПАПЕ – проверить, не свойственна ли его предполагаемому зятю жестокость. Если да, то папе следует, пока не поздно, предпринять соответствующие меры. В конце концов, молодой человек, которому нравится топить животных или утят, просто из желания развлечь веселую компанию, едва ли сможет стать хорошим зятем. Потом не говорите, что мы вас не предупреждали, ПАПА!»
Мейсон снова внимательно осмотрел вырезку и распорядился:
– Сбегай-ка в офис Дрейка, спроси, не может ли он нам подсказать, откуда эта вырезка.
Делла Стрит взяла вырезку, повертела ее в руках и спросила:
– Шантаж чистой воды, не так ли?
– Пока не знаю.
– Обождите, шеф. Я ведь знаю, из какой это газеты.
– Из какой?
– Это небольшой голливудский скандальный листок. Я видела несколько номеров. В то время он был полон завуалированных намеков на некрасивые поступки каких-то кинозвезд.
– Так это все-таки газета?
– Не совсем. Она издается в форме опросника, если можно так выразиться… Кто угадает, о ком идет речь, и назовет имя. Впрочем, посмотрите на обороте, и вам станет ясно.
Делла Стрит ткнула пальцем в одну заметку:
«Около двухсот сорока наших подписчиков правильно назвали кинозвезду, о которой мы писали на прошлой неделе, ту самую, которая решила, что перещеголяет всех в оригинальности, устроив марихуана-пати у себя в салоне. Как известно, дурной пример заразителен, и…»
Мейсон не стал читать дальше.
– И все же позвони в офис Полу Дрейку. Если он на месте, попроси его прийти сюда на пару минут. Я хочу поговорить с ним.
Через несколько минут Делла сообщила:
– Он сейчас придет, шеф. – Потом спросила с сомнением в голосе: – Неужели вы надеетесь, что ниточка мисс Икс еще не оборвана?
– Понимаешь, Делла, никогда не доверяю я окружным прокурорам.
Мейсон глубоко засунул руки в карманы брюк.
– Они вам платят той же монетой, кстати сказать!
Усмешка Мейсона свидетельствовала, что он с этим полностью согласен.
– Так вот, судя по газетным публикациям, в данном случае окружной прокурор договорился с защитником, что во время судебного процесса молодую особу, с которой убитый якобы собирался бежать, будут именовать «мисс Икс». Это самая крупная ошибка, которую допустил адвокат Эйдамса.
– Почему?
– Потому что это было равноценно публичному признанию того, что он не верит своему клиенту. Ты ведь помнишь, Эйдамс заявил полиции, что Лэтвелл признался ему в своем намерении бежать с этой самой мисс Икс. Потом, когда был найден труп Лэтвелла, зарытый в подвале фабрики, полиция пришла к заключению, что его показания – вранье. Договоренность защитника с обвинителем о сохранении тайны личности мисс Икс доказывает, что защитник разделял мнение полиции. Во всяком случае, члены жюри расценили это именно так.
Делла медленно кивнула.
– А вот этого-то как раз я и не могу понять. Со стороны окружного прокурора было бы логично использовать эти первоначальные показания Эйдамса в качестве улики, затем вызвать женщину, о которой тот говорил, дабы она публично и под присягой заявила о том, что никогда не вела подобных разговоров с Лэтвеллом.
– Ну да… А почему же он этого не сделал?
– Да только потому, что подобная договоренность исключала такую необходимость. Когда адвокат Эйдамса заявил, что данная особа не будет фигурировать на процессе, и назвал ее только «мисс Икс», присяжные пришли к заключению, что обвинитель и защитник точно установили, что Эйдамс лжет. Ну а если он не лгал? Предположим, что Лэтвелл действительно собирался удрать с этой девушкой. Ты понимаешь, какие это открывает возможности?
– Но неужели она не созналась бы добровольно в беседе с окружным прокурором?
– Нигде нет упоминания о том, что окружной прокурор вообще с ней беседовал. Она…
Их прервал условный стук Пола Дрейка в дверь.
– Открой ему, Делла.
В руках у Пола было штук шесть телеграмм.
– Ну, Перри, мы постепенно кое-что выясняем.
Мейсон кивнул:
– Хорошо, сначала ты выкладывай, потом наступит мой черед.
– Милтера нет в Вилтмировских апартаментах. Мне думается, я знаю, где его следует искать!
Мейсон приподнял брови:
– В Эль-Темпло?
– Точно.
– И давно он там?
– Четыре-пять дней.
– Где?
– В многоквартирном доме на Синдер-Бутт-авеню, номер одиннадцать шестьдесят два. Это небольшой, всего в два этажа, деревянный барак, который был переделан в дом с меблированными квартирами. Впрочем, их там всего четыре. Две квартиры наверху, две на первом этаже, четыре отдельных входа.
