Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
Старри с негодованием заявил, что ему ничего об этом не известно. Мод потребовала, чтобы он опросил всех слуг, на что дворецкий лишь молча наклонил голову.
– Подождите, – остановил его Стивен, когда Старри собирался уйти. – Мне сказали, что вы с Фордом должны под присягой подтвердить подпись в завещании покойного мистера Джерарда. В данных обстоятельствах будет удобнее, если вы сделаете это сейчас, а не когда дело станет рассматриваться в суде. Завтра я отвезу вас в город, и мы все оформим.
Старри бросил на него холодный взгляд.
– Прошу прощения, сэр, какого рода заявление от меня требуется?
– Чистая формальность. Вы просто подтвердите под присягой, что мистер Джерард подписал документ в вашем присутствии.
Дворецкий глубоко втянул в себя воздух и ответил с откровенным торжеством:
– К сожалению, сэр, я не могу это сделать.
В мрачные пророчества Матильды насчет дворецкого никто всерьез не верил, поэтому в комнате наступило потрясенное молчание. Первым пришел в себя Джозеф.
– Ну хватит, Старри! – воскликнул он. – Что за глупости? Конечно, ты должен это сделать. Таков закон.
– Прошу прощения, сэр, – вежливо возразил дворецкий, – но, если я правильно понял мистера Стивена, я должен подтвердить, что мистер Джерард подписал завещание в моем присутствии, не так ли?
– Да, и что? – резко спросил Стивен.
– Очень сожалею, сэр, но я не могу пойти против своей совести.
– Господи, Старри! – ахнул Джозеф.
– Что это значит, черт возьми? – повысил голос Стивен. – Разве вы не засвидетельствовали подпись?
– В известном смысле – да. Но поскольку речь идет о клятве под присягой, вынужден сообщить, что ни я, ни Форд не присутствовали в тот момент, когда покойный мистер Джерард подписывал завещание.
– Но, Старри, это же абсурд! – воскликнул ошарашенный Джозеф. – Пусть вас и не было в ту минуту в комнате, но вы же помните, что я сразу вынес документ к вам в холл. Вы оба прекрасно понимали, что это такое, и поставили свои подписи. Зачем же теперь придираться, что ты не видел, как он подписывал завещание? Тебе и Форду известно, что он болел и не выносил, когда кто-то заходил в его спальню. Я вам объяснил, что это за бумага и что от вас требуется. И вы знали, что мистер Джерард подписал ее, потому что на ней стояла его подпись.
– Полагаю, сэр, я не должен приносить ложную клятву, – произнес Старри. – Не хочу показаться невежливым, сэр, но уверен, что вы поймете мою позицию.
Он снова поклонился и вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.
– Миленькое дельце, – пробормотал Стивен.
– Ты болван, Джозеф! – Матильда вскочила с места. – Разве ты не знал, как важно, чтобы свидетели видели сам факт подписи?
– Но мне и в голову не пришло… я и так с трудом уговорил брата написать завещание. Если бы я стал настаивать, чтобы Форд и Старри присутствовали в комнате… ну, вы же знали Натаниэля! Конечно, я понимал, что чисто технически свидетели должны видеть, как ставится подпись, но в данном случае… Я хочу сказать – никто ведь не станет оспаривать завещания! Уверен, что все будет хорошо. Я просто объясню, как сложились обстоятельства, и…
– Лучше объясни, как Старри и Форд могли видеть сквозь стену, – усмехнулся Стивен.
– Ты хочешь сказать, что завещание объявят недействительным только потому, что свидетели не видели, как дядя поставил подпись? – с недоверием спросила Пола.
– Да, моя милая, именно это я и хочу сказать, – ответил Стивен. – Добрый дядюшка Джозеф нас всех обманул.
Глава пятнадцатая
Все были поражены, и даже Мод на минуту забыла про свою книгу.
– И кто получит деньги дяди Натаниэля? – спросила Пола.
– Не знаю, – ответил Стивен. – Видимо, его ближайший родственник.
– Но его ближайший родственник – я! – воскликнул взволнованный Джозеф. – Абсурд! Я не хочу! Не знаю, что с ними делать! Стивен, честное слово, ты преувеличиваешь! Я абсолютно уверен, что когда дело прояснится…
– Нет, Стивен прав, – прервала Матильда. – Я помню, какая была суматоха, когда моя тетушка Шарлотта умерла, оставив завещание на клочке бумаги. Суды в таких случаях очень дотошны. Кстати, а как ты объяснишь то удивительное обстоятельство, что свидетелей не пустили в комнату?
– Но я и так с трудом уговорил Натаниэля написать завещание, – жалобно произнес Джозеф.
– На твоем месте я бы об этом помалкивала, – посоветовала Матильда. – Мы-то все знаем, но те, кто не знаком с семьей Джерард, могут неправильно понять тебя.
Он был так ошеломлен, что на минуту потерял дар речи. Вместо него ответила Мод:
– Натаниэль никогда не оставил бы наследство брату. Он знал, что Джозеф ничего не смыслит в деньгах.
– Вы хотите сказать, – зловеще спросила Пола, – что я не получу причитающуюся мне долю?
– Нет, – подтвердил Стивен. – Разве что заставишь Джозефа с тобой поделиться.
Тот подскочил на месте.
– Стивен, что ты говоришь? Меня не надо заставлять. Даже если твои опасения подтвердятся – хотя я уверен, что это ерунда, – ты же не думаешь, что я все так и оставлю. Я хорошо знаю, чего желал мой брат!
– Если ты говоришь про отступные, то я отказываюсь, – мрачно возразил Стивен. – Не возьму ни пенни.
Пола, к общему удивлению, разразилась громким хохотом.
– Забавно! – воскликнула она. – Натаниэля убили, мы чуть с ума не сошли от страха и волнений, и все впустую!
Матильда бросила на нее неприязненный взгляд.
– Не вижу ничего забавного. Вряд ли кому-то нужны мои советы, но пока дело не дошло до крайностей, неплохо бы выяснить, что написано в законе о наследстве, оставленном без завещания.
– Но Натаниэль оставил завещание, – вмешался Джозеф. – Из-за каких-то глупых придирок…
– Хорошая идея, Матильда, – кивнул Стивен, словно не слыша его. – Я немедленно позвоню Блису и все выясню. – И он вышел из комнаты.
Пола продолжала смеяться, однако в ее смехе все больше звучали истерические нотки. Джозеф попытался обнять ее, но она в бешенстве сбросила его руку.
– Оставь меня в покое! – крикнула она. – Надо было сразу догадаться, что ты все испортишь! Дурак! Осел!
– Если ты не замолчишь, я вылью на тебя воду из цветочной вазы, – пригрозила Матильда.
– Господи, разве ты не видишь, сколько в этом дьявольской иронии?! – спросила Пола. – Он действовал из лучших побуждений! Боже, какой потрясающий второй акт! Я должна найти Уиллоби. Он наверняка это оценит.
Но Ройдона нигде не было, да и вряд ли он в ту минуту смог бы разделить ее энтузиазм. Его мысли были далеки от театра. Он стоял перед инспектором Хемингуэем, белый как стена, и его адамово яблоко ходило ходуном.
– Полагаю, – произнес инспектор, положив на стол окровавленный платок, – это ваше.
