Уильям Коллинз - Без права на наследство
Кэтрин Раддок
X
От мистера Лоскомба к миссис Раддок
Линкольнз-Инн, 2 июня
Мадам,
мое общение с миссис Ванстоун ограничивалось сугубо профессиональными вопросами, и теперь они закончены. Я не знаком ни с кем из ее друзей и не имею никакого отношения к ее настоящим или будущим делам.
Сожалею, что не могу помочь Вам, с уважением,
Джон Лоскомь
Финальный акт
Дома Аарона
Глава I
Седьмого июня владельцы коммерческого судна «Освобождение» получили известие, что корабль встал на стоянку в Плимуте, чтобы принять на борт пассажиров, а потом продолжил путь в порт приписки – Лондон. Пятью днями позже он вошел в устье Темзы и встал в Ист-Индских доках.
Капитан Кёрк лично отвечал за оформление доставленных товаров. Завершив дела, он отправил письмо в Саффолк, к зятю и сестре, которых намеревался посетить семнадцатого июня. Как обычно, перед отъездом он получил от них список поручений, которые надо выполнить в Лондоне; одно из них привело его в Кэмден-Таун. Прибыв туда из доков, капитан отпустил экипаж, решив на обратном пути прогуляться на юг по Новой Дороге пешком.
Район был ему не слишком хорошо знаком, и внимание привлекала то одна, то другая картина. Мысли его занимало поручение сестры, и невольно капитан вспомнил последнюю их встречу, свой торопливый вечерний пеший «побег» из ее дома и пустынную дорогу вдоль моря. Женщина, образ которой возникал теперь каждый раз, стоило вспомнить дом сестры, вновь явилась перед ним, словно наяву. Так не раз уже бывало во время долгого путешествия за океан. Ни шторм, ни штиль не могли изгнать ее из памяти капитана. Он знал, что непременно спросит у сестры при встрече: где та женщина, что с ней сталось.
Капитан Кёрк остановился на обочине, пережидая череду повозок и экипажей, огляделся и понял, что место это ему незнакомо. Вероятно, он в задумчивости не там свернул и теперь заблудился. Первый прохожий, к которому он решил обратиться с расспросами, слишком торопился – он лишь махнул рукой на другую сторону дороги и посоветовал свернуть на первую улицу справа, а там спросить, куда идти дальше.
Кёрк последовал совету, улица справа была узкой и короткой, дома по обеим ее сторонам сильно обветшали. Капитан поднял голову и прочитал на одном из них название: «Дома Аарона». Чуть дальше по улице собралась небольшая толпа зевак вокруг двух экипажей, остановившихся перед одним домом. Кёрк приблизился в надежде найти местного жителя, который никуда не спешит и может толково объяснить ему дорогу. По разговору женщины с возницами он понял, что она вызывала один экипаж, а по ошибке приехали два. Дверь дома была открыта, и капитан механически взглянул внутрь, над головами зевак.
Там он заметил неряшливую девочку с испуганным лицом – она стояла посреди коридора и поддерживала сидящую на стуле женщину, та была настолько слаба, что сама сидеть не могла. Судя по всему, она была совсем больна, и ее намеревались куда-то перевозить, как только закончится препирательство с возницами. Голова женщины склонилась на грудь, а старая шаль прикрывала верхнюю часть лица. Но прежде чем капитан успел отвести взгляд, девочка приподняла голову больной и поправила сбившуюся вперед шаль. И в то мгновение, когда голова еще не успела вновь склониться на грудь, капитан ясно разглядел лицо женщины, то самое лицо, красота которого преследовала его на протяжении многих месяцев странствий по морю!
Потрясение его было двойным: от внезапности встречи и от чудовищной перемены, произошедшей с той девушкой. Капитан остановился, словно громом пораженный. В первый раз в жизни привычная решимость и готовность к немедленным действиям покинули его. Нищая улица, праздная толпа бедноты у дверей дома создавали теперь дополнительный фон к невероятной картине. Он сделал шаг назад и спиной оперся о железную ограду дома.
– Куда они ее повезут? – спросила какая-то женщина неподалеку от него.
– В больницу, если там примут, а если нет, то в работный дом, – ответил кто-то.
Ужасные слова эти заставили капитана встрепенуться. Он энергично растолкал зевак и вошел в дом. К этому времени недоразумение с двумя экипажами как-то разрешилось, и один возница стал отъезжать.
На пороге капитан столкнулся с людьми, которые собрались выводить больную на улицу. Оставшийся возница уже стоял рядом с ее стулом, а женщина, которая вела переговоры, готова была помочь ему поднять сидевшую.
Появление капитана отвлекло их, и женщина первая заметила волнение на лице незнакомца и торопливо спросила:
– Вы знаете ее, сэр? Вы из числа ее друзей?
– Да, – ответил Кёрк после краткого колебания.
– Я не виновата ни в чем, – жалобно затарахтела женщина. – Я бы ждала преспокойно, пока друзья отыщут ее, чес-слово!
Кёрк не удостоил ее ответом и обратился к вознице:
– Ступайте, я заплачу вам за хлопоты, – потом развернулся к женщине: – В какой комнате она жила до сих пор?
– На втором этаже, сэр.
– Покажите мне дорогу.
Он наклонился и без труда поднял Магдален на руки. Только теперь она словно очнулась и с удивлением взглянула в лицо моряка. Губы ее тронула слабая улыбка, а потом она прошептала: «Бедный папа! Почему ты так встревожен? Бедный папа!»
Комната Магдален оказалась совсем крошечной и скверно обставленной, однако постель была чистой, а немногочисленные вещи выглядели опрятно. Кёрк осторожно положил Магдален на кровать. Она взяла его за руку слишком горячими пальцами: «Пусть мама не волнуется из-за меня, пошли за Норой», – проговорила она. Кёрк попытался мягко высвободить руку. Но ее пальцы только крепче сжали его запястье. Женщина, которая вызывала экипаж, стояла на пороге, по лицу ее потекли слезы. Кёрк обернулся к ней и потребовал:
– Рассказывайте! Расскажите мне обо всем в ее присутствии.
Всхлипывая и утирая слезы, женщина несколько путано и многословно сообщила ему следующее.
Две недели назад она сдала эту комнату молодой леди, которая заплатила ей за неделю вперед и представилась под именем Грей. Первые три дня она уходила утром и возвращалась только вечером с весьма несчастным и разочарованным видом. Хозяйка заподозрила, что леди скрывалась от друзей под вымышленным именем и пыталась найти работу и деньги. На четвертый день она заболела, ее бросало то в жар, то в озноб. На пятый день стало хуже, а на шестой она стала сонной и рассеянной, практически перестала отвечать на вопросы. Аптекарь, который в этом районе играл роль единственного медика, осмотрел ее и сказал, что у леди тяжелое воспаление и оставил физраствор, за который хозяйка заплатила из своего кармана. Однако микстура пользы не принесла. Леди поселилась с одной сумкой, вещей у нее совсем нет, лишь пара смен белья, а так ни платьев, ни украшений, ни писем с адресами родных или знакомых. Хозяйка оказалась в затруднительном положении: она не хотела выкидывать больную на улицу, но не могла держать ее в доме и лечить без оплаты. Оставалось надеяться, что найдутся друзья несчастной леди. Так протянулась целая неделя, но сегодня муж хозяйки, который является в дом лишь для того, чтобы затребовать с нее деньги, как обычно, вычистил у нее немногочисленные сбережения. Она вынуждена была признаться ему, что уже неделю не взимает плату с дамы, поселившейся на втором этаже, и взять с нее нечего. Тогда муж стал страшно ругаться и потребовал немедленно выселить эту леди хоть в больницу, хоть в работный дом, хоть на улицу. Если в течение часа хозяйка этого не сделает, муж грозится выкинуть леди из дома своими руками. А он, по уверению хозяйки, запросто может это сделать, еще и прибьет больную, так что она поспешила вызвать экипаж от греха подальше.
