Агата Кристи - Карибская тайна
— Да, некоторые люди живут именно так.
— Мне это не нравится, — сказала Молли.
— Мне тоже, — согласилась Эвелин.
— Но вот вы и Эдвард, на вас смотреть так приятно…
— Зачем скрывать, Молли. Не хочу, чтобы вы думали… Все не так. Я скажу правду — последние три года мы, наверное, вообще не говорим друг с другом наедине.
— Не может быть! — изумленно вскричала Молли. — Я вам не верю!
— О, мы оба прекрасно играем свои роли в обществе. Мы не из тех, которые ссорятся в присутствии публики. Да и нет причины, чтобы ссориться.
— Но что же случилось?
— Самая обычная вещь.
— Что значит «самая обычная вещь»? Другая?
— Да, другая женщина. И я думаю, что легко догадаться, кто она.
— Вы имеете в виду Лаки? Миссис Дизон?
Эвелин только кивнула головой.
— Они флиртуют друг с другом, но мне казалось, что это только видимость.
— Вы думали, что за этим ничего нет. Вы ошиблись, Молли.
— Но почему? — спросила Молли и замолчала. — Нет, об этом нельзя говорить.
— Спрашивайте обо всем, что вас интересует, — сказала Эвелин. — Я устала от этого молчания, устала быть счастливой женой для вида. Эдвард потерял голову из-за Лаки. И у него хватило глупости мне об этом сказать. Ему от этого легче, он вообразил себя правдивым и честным. Даже не подумал о том, что я при этом почувствую.
— И он потребовал развода?
Эвелин покачала головой.
— Вы же знаете, у нас двое детей, и мы их очень любим. Дети в школе, в Англии. Нам не хочется разрушать наш дом. Да и Лаки тоже не хочет разводиться. Грег — очень богатый человек, его первая жена оставила ему кучу денег. Так мы и живем — Эдвард и Лаки в счастливой аморальности, Грег в неведении полном, а мы с Эдвардом просто хорошие друзья. — Она говорила со жгучей горечью.
— И как вы это терпите?
— Человек ко всему привыкает, но иногда… Иногда мне хочется убить эту женщину.
Страсть в ее голосе испугала Молли.
— Хватит говорить обо мне. Давайте поговорим о вас. Я хотела бы знать, чем вы расстроены.
Молли помолчала, а потом сказала:
— Со мной происходит что-то неладное.
— Неладное? Что это значит?
Молли горестно покачала головой.
— Я боюсь, я всего ужасно боюсь.
— Но чего же вы боитесь?
— Всего, — ответила Молли. — И чем дальше, тем хуже. Я слышу голоса в кустах, какие-то шаги. Я чувствую постоянно — кто-то за мной все время наблюдает, шпионит за мной. Мне кажется, что кто-то меня ненавидит.
— Бедная моя девочка, — Эвелин была испугана и шокирована. — И как долго это продолжается?
— Не знаю. Это нарастало постепенно. И еще другое меня беспокоит.
— Что же еще?
— Временами, — тихо сказала Молли, — я ничего не помню, у меня провалы в памяти. Например, вижу — уже пять часов, а не могу вспомнить, что я делала с часу или с двух.
— Может быть, вы просто спали или задумались о чем-то в это время?
— Нет, — сказала Молли. — Все совсем не так, как было бы, если бы я спала. Я оказываюсь на новом месте. Иногда на мне — другое платье, и кажется, что в это время я что-то делала: говорила с людьми, но вспомнить ничего не могу.
Эвелин была просто испугана.
— Но, Молли, дорогая, почему вы не обратитесь к доктору?
— И не хочу к доктору! Не хочу к доктору! Я его близко не подпущу!
Эвелин внимательно посмотрела на Молли, потом ласково взяла ее за руку.
— Может быть, вы напрасно пугаете себя? Всякие бывают нервные нарушения. Доктор быстро докажет, что все происходящее с вами — пустяки.
— А если это не пустяки? Если я действительна больна?
— По почему вы это думаете?
— Потому, потому… — Молли вдруг замолчала.
— Может быть, это у вас семейное? — спросила Эвелин. — А кто-нибудь из ваших родственников не может сюда приехать, мать или сестра?
— Я не люблю мать. Мы с ней никогда не ладили. Есть сестры — они замужем. Мне кажется: они приедут, если я об этом попрошу. Но я не хочу их видеть. Хочу только одного — быть с Тимом.
— А Тим знает, что с вами происходит? Вы ему рассказывали?
— Определенно я ему ничего не говорила. Но он волнуется, и я вижу, что он за мной наблюдает, как будто хочет помочь, защитить меня. Но то, что я нуждаюсь в помощи и защите, уже страшно.
— Мне кажется, что многое вы преувеличиваете. Все-таки следует обратиться к врачу.
— Старый доктор Грехем мне вряд ли поможет.
— Но ведь на острове есть и другие врачи.
— Все в порядке, — сказала Молли. — Мне просто не нужно об этом думать. Все это, как вы правильно говорите, — мое воображение. Боже мой, уже так поздно! Мне же нужно быть в ресторане. Мне нужно скорее работать.
Она с некоторой обидой посмотрела на Эвелин, повернулась и побежала. Эвелин Хиллингтон медленно пошла вслед за ней.
ГЛАВА XII
У старых грехов — длинные тени
— Ты знаешь, мужчина, я, кажется, на верном пути.
— Что ты говоришь, Виктория?
— Я на верном пути, и это пахнет большими деньгами.
— Будь осторожна, девочка, как бы тебе не увязнуть. Может быть, расскажешь, что ты затеяла?
Виктория засмеялась глубоким, грудным смехом.
— Подожди, все увидишь, — сказала она. — Я знаю, как вести игру. Это деньги, мужчина, большие деньги. Кое-что я видела, кое о чем — догадываюсь. Думаю, что все поняла правильно.
И снова в ночи раздался тихий, глубокий, грудной смех…
— Эвелин…
— Что?
Эвелин Хиллингтон спросила равнодушно, без всякого интереса, даже не взглянув на мужа.
— Эвелин, может, все бросим и уедем в Англию? Она перестала причесывать короткие темные волосы, опустила руки и резко повернулась к Эдварду.
— Но мы же только что приехали. Не прошло и трех недель.
— Знаю. Но, может быть, ты согласишься?
Она недоверчиво посмотрела на него.
— Ты хочешь домой, в Англию?
— Да.
— И оставишь Лаки?
Он застонал.
— Ты все время знала, что это продолжается?
— Конечно, прекрасно знала.
— И никогда ничего не говорила!
— Зачем говорить? Все давным-давно обсудили. Мы же не захотели разрушать даже видимость семьи. Каждый пошел своим путем, плюс эти зрелища на публику.
И, не дав мужу ответить, Эвелин спросила:
— Но почему ты хочешь вернуться в Англию имен, но сейчас?
— Потому что я дошел до предела, до крайней точки. Я этого больше не вынесу. Эвелин, я больше не могу!
Его руки дрожали. Спокойный, уравновешенный Эдвард Хиллингтон преобразился. Его обычно холодное и непроницаемое лицо исказилось от боли.
— Боже мой, Эдвард, что случилось? — удивилась Эвелин.
— Ничего особенного, кроме того, что я хочу отсюда поскорее уехать.
— У тебя была дикая любовь с Лаки. А теперь любовь прошла. Это ты хочешь мне сказать?
— Пойми меня!
— Объясни мне, что тебя вдруг так взбудоражило?
— Я не взбудоражен.
— Я же вижу. Почему?
— Не хочу ничего объяснять.
— Нет уж, давай все по порядку спокойно обсудим. У тебя была связь с женщиной. Это случается достаточно часто. Теперь все кончено. Или еще не кончено? Может быть, ты ее разлюбил, а она еще тебя любит? Знает ли Грег, догадывается ли он? Я часто себя об этом спрашиваю.
— Не знаю. Он никогда ничего не говорит. Грег, кажется, настроен очень дружески.
— Да, мужчин не поймешь! — задумчиво сказала Эвелин. — А может быть, у Грега свои интересы на стороне?
— Ведь он и к тебе приставал, правда? Ответь мне, я знаю, что он…
— Конечно, — спокойно ответила Эвелин. — Но он пристает ко всем. Такой уж у него характер, в этом весь Грег.
— А тебе он нравится? Ответь мне, Эвелин, я хочу знать правду.
— Конечно, Грег мне нравится. Он веселый и часто меня развлекает. Грег неплохой друг.
— И это все? Если бы я мог тебе поверить!
— Я никак не пойму, какое это для тебя имеет значение.
— Мне кажется, я заслуживаю ответа.
Эвелин подошла к окну, выглянула на веранду и вернулась обратно.
— А я бы хотела услышать, что тебя в действительности вывело из себя.
— Я уже ответил.
— Мне этого недостаточно.
— Ты, наверное, не можешь понять, как ужасно чувствуешь себя после такого временного безумия, после того, как все прошло.
— Могу попытаться представить. Больше всего меня волнует то, что Лаки сохраняет какую-то власть над тобой. Она не только отвергнутая любовница. Она — тигрица с когтями и зубами. Скажи мне правду, Эдвард. Это единственный путь, если ты и в самом деле просишь помощи.
Эдвард сказал тихим голосом:
— Если она меня не отпустит, я убью ее,
— Ты убьешь Лаки? Почему?
— Потому что она заставила меня совершить…
— Что?
— Я помог ей совершить убийство.
Теперь все было сказано. Наступила тишина. Эвелин пристально смотрела на мужа.
— Ты понимаешь, что ты говоришь?
