Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
– Я тоже, – вставил Хемингуэй.
– Значит, имелась какая-то причина, – стоял на своем сержант.
– Причин могло быть сколько угодно, но ты забыл одну деталь: не так-то просто повернуть ключ с обратной стороны двери. Если преступник действительно запер дверь снаружи, значит, у него был профессиональный инструмент. Он не мог бы сделать это, так сказать, экспромтом.
– Почему же? Он мог бы вставить в дверную ручку карандаш и привязать к нему кусок бечевки.
– Да, но мы не нашли ни одной улики, которая это подтверждает. Зато у нас есть много других, подтверждающих обратное.
– А на ключе нашли отпечатки пальцев? – спросил сержант.
– Старого Джерарда и его камердинера. Сильно смазанные, как и следовало ожидать.
Уэр вздохнул.
– В общем, все ниточки обрываются, сэр. Даже не представляю, как можно раскрыть это дело.
– Вернемся в участок, – решил инспектор. – Я хочу еще раз взглянуть на ключ.
Но новый осмотр ничего не дал. Это был просто большой ключ, который кто-то недавно смазал вазелином.
– Тем меньше шансов повернуть его снаружи, – заметил Хемингуэй. – Сомневаюсь, что отмычкой можно ухватиться за такую скользкую поверхность. В любом случае на ней остались бы бороздки и царапины. Тупиковая ситуация, что и говорить. – Он навел лупу на широкую часть ключа и покачал головой. – Ничего. Идеально чистый ключ.
– Из чего следует, – хмуро заключил сержант, – что преступник запер дверь изнутри.
– А потом, как призрак, растворился в воздухе?
– Хорошо, а что мешало ему спрятаться в комнате, пока тело не нашли, а затем незаметно выскользнуть наружу?
– Ничего. Версия неплохая, если не считать одной мелочи. Нам известно, где в тот момент находились все обитатели дома. Так что придумай что-нибудь иное.
– Не получается, – честно признался сержант. – Кажется, все снова упирается в вентиляцию.
– Боюсь, вентиляция – ложный путь, – покачал головой инспектор. – Она находится в семи футах над полом. И отверстие слишком узкое, чтобы сквозь него мог пробраться человек среднего телосложения.
– А камердинер? – напомнил сержант.
– Да, я о нем думал, но все равно одно с другим не сходится. Предположим, ему удалось попасть в шахту, но как он спустился на пол?
– Вероятно, он не забирался в комнату, а уже находился в ней. И вылез наружу через вентиляцию.
– Чтобы спуститься по лестнице вниз головой?
– Ничего подобного, – возразил сержант. Полагаю, Форд и Стивен работали вместе. Камердинер мог подняться на стул и забраться в шахту вентиляции. Сначала он влез туда по плечи, потом, извиваясь всем телом, протолкнулся сквозь проход до наружного отверстия, уперся головой и плечами в водосточную трубу или какой-нибудь выступ над окном и, наконец, вытащил из шахты ноги. Главное было нащупать верхнюю ступеньку лестницы, а дальше все пошло уже легко.
– Прямо человек-змея, – усмехнулся инспектор. – А как же стул под вентиляцией?
– Он вернул его на место после того, как взломали дверь. Кто бы заметил? Джозеф сразу бросился к телу брата, а Стивена можно не считать, если он сам замешан в деле.
– Зачем ты впутываешь в это Стивена? Почему бы не оставить только камердинера? – скептически заметил инспектор.
– Потому что у Форда нет мотива, – объяснил сержант. – Суть в том, что Стивен нанял камердинера, и тот помог ему провернуть все дело. Я не говорю, что Форд сам убил хозяина: по-моему, это чересчур.
– Рад, что у тебя осталась капля здравого смысла. Но я не в восторге от твоей версии. Правда, я всегда говорил, что тебе не хватает воображения, и тронут тем, что ты принял мои слова близко к сердцу: я на это особо не рассчитывал. Жаль, что ты прозевал так много ключевых моментов, а то у тебя могла бы получиться неплохая версия.
– Да, тут есть кое-какие неясные моменты, однако…
– Кто поставил к стене лестницу?
– Один из них.
– Когда?
– В любое время. – Уэр задумался и добавил: – Нет, не в любое. Как только стемнело.
– Ты когда-нибудь пробовал в потемках ставить лестницу к нужному окну?
– Нет, сэр, но если в окне горел свет, я бы с этим справился.
– Ладно, допустим, ты выиграл, – любезно уступил инспектор. – Лестницу я тебе оставлю. А теперь скажи: как Форд мог в одно и то же время находиться в комнате хозяина и флиртовать со швеей? Ответь на этот вопрос, и я его немедленно арестую.
– Наверное, к тому времени как он поднялся по запасной лестнице и заглянул в швейную комнату, убийство было уже совершено.
– Возможно, но не им. Он находился в комнатах для прислуги.
– Так он утверждает.
– Верно. И если он действительно так умен, как ты думаешь, то не стал бы собирать такие подробности, не имея возможности их доказать. Если другие слуги не подтвердят его слова, я очень удивлюсь.
– Трудно отделаться от мысли, что он был единственным, кто мог входить в комнату и выходить из нее. Больше того – оставлять свои отпечатки пальцев, не вызывая никаких подозрений. Насчет окон в спальне, думаю, можно не волноваться?
Хемингуэй покачал головой.
– В такие окна и комар не пролетит, а рамы стоят намертво. – Внезапно он нахмурился. – Подожди, может быть… Так, дружище, мы срочно возвращаемся обратно! Ты поищешь подходящую садовую лестницу, а я перекинусь парой слов с мистером Джозефом Джерардом.
Джозеф, не подозревая о надвигавшейся на него напасти, сидел за обеденным столом и изо всех сил старался поддержать попытки миссис Дин «вести себя непринужденно, несмотря на обстоятельства». Бодро заявив, что совсем ни к чему хранить унылый вид, она рассказала несколько историй о своей зимней поездке на Французскую Ривьеру, но поскольку все они сводились к перечислению знатных особ, с которыми ей довелось встретиться в Ницце, тему никто не поддержал. Мод скромно внесла свою лепту, вспомнив, как эрцгерцогиня София отобрала у императрицы детей и заперла их в дальнем крыле замка. Стивен громко застонал, и хотя миссис Дин весьма любезно, на взгляд Матильды, пыталась проявить интерес к дальнейшим злоключениям императрицы, Джозеф понял, что долго этих биографических подробностей никто не выдержит, и поспешил сменить тему.
Но никакие усилия не могли отвлечь гостей от воспоминаний об убийстве. Смерть Натаниэля занимала все их мысли, и, несмотря на молчание Стивена и безразличие Мод, скоро стала единственным предметом их беседы. Даже Джозеф наконец сдался и заявил, уже в пятый или шестой раз, что убийство наверняка совершил человек со стороны. Далее последовала дискуссия о том, как преступник сумел проникнуть в комнату Натаниэля. Валери предположила, что за ее дубовыми панелями скрывается тайный ход. Эта идея захватила ее настолько, что к ней снова вернулись былые страхи и она с ужасом воскликнула, что не вынесет еще одной ночи под крышей зловещего дома. Мисс Дин была уже готова попроситься в спальню к своей матери, но сообразила, что тогда не сможет читать до утра и курить в постели, и вовремя прикусила язык.
