Джон Карр - Дом на Локте Сатаны. Темная сторона луны
Алан снова поднял глаза. Доктор Гидеон Фелл, державший шляпу и палку одной рукой, теперь возвышался над ним с придурковатым видом человека, которого только что огрели клюшкой по голове.
– Магистр! Это письма! – Алан протянул их ему. – Это их мы должны были здесь найти?
Доктор Фелл взял письма, вертя их в своих пальцах:
– Мой дорогой друг, я в этом нисколько не сомневаюсь. Они не местного, так сказать, происхождения, если говорить о школе «Джоэль Пуансет». Их самым заботливым образом сюда доставили.
Капитан Эшкрофт выскочил вперед и стал смотреть на пачку.
– Этот почерк… – сказал он.
– Ага. Нам знаком этот почерк, – согласился доктор Фелл, – поскольку мы видели его слишком недавно. Следовательно, с вашего позволения…
– Да?
– Следовательно, – доктор Фелл сунул письма к себе в карман, – мы не будем пока изучать их содержание. И на это есть две причины.
Положив шляпу и палку на учительский стол, он встал за него, приняв позу лектора, поблескивающего очками и топорщащего усы перед впечатляющей речью.
– Во-первых, – сказал он, – эти письма вряд ли содержат какую-либо информацию, которую мы еще не вычислили. Во-вторых…
Как бы нехотя он наклонился вперед, взял метроном, запустил его и снова поставил на стол. Тонкий металлический прутик начал тикать, двигаясь вперед-назад.
– Во-вторых, – продолжал доктор Фелл, сперва указывая на четыре окна позади и выше его головы, а потом – словно это было не то направление, которое он имел в виду, – указывая в сторону открытой двери комнаты номер 26,– во-вторых, потому, что нам непременно помешают. Кто-то приближается к зданию через тот же вход, которым воспользовались и мы. Если это не возвращающийся молодой мистер Бил, мы сейчас встретим еще одного гостя.
«Тик, – продолжал метроном, – тик-тик», – отмерял он удары в тишине. Большая боковая дверь в школьный двор, которую капитан Эшкрофт оставил полузакрытой, резко распахнулась, и в комнату номер 26 вошла Валери Хьюрет.
Плечи откинуты назад, все еще вся в белом, с белой сумочкой, зажатой под мышкой, казалось, ее держит на плаву какая-то сила, существующая вне и помимо ее самой. На бледном лице глаза приобрели какой-то блеск, который казался признаком неуправляемой ярости или даже полубезумия.
– Хорошо! – начала она сквозь стиснутые губы. – Хорошо! Камилла не единственная, кто слышал про эту боковую дверь, знаете ли.
– Ну, мэм! – ответил капитан Эшкрофт, словно бык, разворачиваясь к ней лицом. – Значит, вы вернулись из города?
– Я вернулась из города. И остальные тоже. Фильм в «Ривьере» закончился в десять тридцать. Рип Хиллборо пришел в «Болотную лисицу» и присоединился ко мне и Бобу. Потом мы поехали обратно.
– Остальные с вами, мэм? Здесь, в школе, я имею в виду?
– Нет, их нет. Рип настаивал, что должен посмотреть по телевизору позднюю программу. В субботу вечером она начинается в одиннадцать пятнадцать, а не в одиннадцать тридцать. Боб сказал: «Вы уже видели сегодня вечером один фильм, неужели вам нужно смотреть и эту чертову скучищу перед сном?» Но Рип настаивал. Они оба были полусонные, так что налили себе выпить и уселись смотреть телевизор. Вы можете догадаться, почему я здесь?
– Полагаю, мэм, что вы тоже поняли послание на доске.
– О, я поняла послание, его понял бы и ребенок. Оно и подсказало мне, куда идти. Но я здесь не поэтому. Я здесь, – почти провизжала Валери, – чтобы разоблачить кое-кого и наконец-то сказать правду! За этим кроются все пороки ада, и все же вы их не видите. Предполагается, что вы умны, в особенности доктор Фелл. Но вы вовсе не умны, вы ничего не видите!
– Не видим – чего? – требовательно спросил капитан Эшкрофт. – Если вы хотите обвинить кого-то, почему бы вам это не сделать? И кого вы хотите все-таки обвинить? Вы довольно близки с мистером Крэндаллом, как я заметил. Мы думали, что это потому, что он вам нравится, может быть, даже очень. Но возможно, у вас были какие-то другие причины. Итак, вы обвиняете в убийстве Боба Крэндалла?
– Обвиняю Боба Крэндалла? Вы что, спятили?
«Тик, – продолжал метроном, – тик-тик-тик». Валери со свистом выдохнула воздух через ноздри и подбежала к столу.
– Он хороший человек! – Она бросала слова прямо в лицо доктору Феллу. – Я так говорила и прежде, я это говорю и сейчас. Он слишком хорош для этого дома и тех вещей, которые он тоже не видит. Нет, я не имею в виду Боба Крэндалла! Я имею в виду кое-кого, кто злобен и проклят, как никто не был настолько злобен и проклят с ведьмовских времен триста лет назад. Я имею в виду…
Прозвучал ответ малокалиберного револьвера, из которого выстрелил кто-то, стоявший наклонясь за одним из окон, и аккуратная дырочка появилась в окне.
Валери не откинуло назад, как случилось бы от удара более тяжелой пули. Вместо этого она дернулась вбок и вправо. Сумочка вылетела из ее руки. Делая движения, совсем не идущие такой гибкой и спортивной женщине, она, спотыкаясь, двинулась вперед по диагонали, вытянув вперед обе руки.
Ее руки ударили виктролу, стоявшую на четырех маленьких ножках, Валери упала ничком и осталась лежать подергиваясь. На белом платье из раны на спине выступала кровь. Когда виктрола опрокинулась и ударилась о стену, какой-то спусковой механизм запустил остановленную песню. Скрипучие голоса взмыли к финалу:
Тогда хочу быть в Дикси! Ура! Ура!
В стране Дикси найду я свое место,
Чтобы жить и умереть в Дикси.
Далеко, далеко, далеко на Юге в Дикси…
Далеко, далеко, далеко на Юге в Дикси!
Глава 17
После последовавшего за этим переполоха Алан не приезжал в Мэйнард-Холл до воскресного вечера шестнадцатого мая – почти двадцать четыре часа. Но новости о Валери Хьюрет, появились гораздо раньше.
В Валери стреляли около половины двенадцатого ночи в субботу. Возвратившись в отель значительно позже часа ночи, Алан и доктор Фелл курили напоследок в холле, когда доктора Фелла вызвали к телефону. Капитан Эшкрофт звонил из большой больницы на Кэлхаун-стрит неподалеку, когда доктор Фелл взял трубку. Алан подошел совсем близко к телефонной будке и мог четко слышать голос капитана и его ответы.
– Умерла? – воскликнул голос с выражением некоего недоверия. – Нет, эта леди устроит все, что угодно, только не умрет! Собственно говоря, хотя сейчас ей дали успокоительное, она даже и ранена несерьезно.
– Сэр!..
– Это рана по касательной, странная, сказал доктор, необычная. Мне не нужно излагать вам раскладку, так? Вы сами нашли два револьвера в подвале Холла: «смит-и-вессон» 32-го калибра и полицейский 38-го калибра. Помните?
