Анне Вестли - Гюро
— Ты лежи, а я снова пойду красить, — сказала мама, весь халат у неё был в белых пятнах. Представляете себе, как бы она выглядела, если б не надела халата!
В эту минуту маму позвали к телефону. Звонила Тюлинька.
— Алло! Алло! — сказала Тюлинька. — Сегодня мне поставили телефон! Я уже давно заказала себе номер, ещё когда работала на Телеграфе. Как поживает Гюро?
Мама сказала, что Гюро замёрзла на улице и теперь греется в постели.
— Эрле, пусть Гюро поживёт у меня, пока ты занята ремонтом, — предложила Тюлинька. — Если хотите, она будет ночевать дома, а утром ты будешь привозить её ко мне. Я буду её «дневной мамой», ладно?
— С удовольствием, если у тебя есть время, — сказала мама.
— Времени у меня больше, чем достаточно, — сказала Тюлинька. — Скажи Гюро, чтобы она захватила с собой Вальдемара и Кристину.
— Только мы приедем очень рано, — предупредила мама. — Завтра я начну красить стены. Потолок будет готов уже сегодня.
— Очень хорошо. Я привыкла рано вставать и вовсе не собираюсь отказываться от этой привычки, — сказала Тюлинька.
Наутро мама и Гюро вышли из дома рано-рано, и Гюро увидела совсем новый город, какого она никогда ещё не видела. Со всех сторон спешили на работу люди. Одни так торопились, что почти бежали, другие, казалось, спят на ходу. Они, наверно, встали так поздно, что не успели даже выпить кофе. Зато сам город как будто отдохнул и выспался, и не так сильно, как днём, пахло выхлопными газами. Гюро очень понравилось идти в метро вместе с потоком людей.
В вагоне было так тесно, что места на скамейке хватило только для мамы, она села и посадила Гюро к себе на колени.
Гюро разглядывала пассажиров. Они все были разные.
Одни выглядели грустными, и ей хотелось утешить их. Другие, напротив, шумно радовались наступившему дню. Многие везли с собой детей.
— Дети тоже едут на работу? — спросила Гюро.
— Нет, их везут в детский сад, — ответила мама. — Они будут там играть, пока их родители не вернутся с работы. А некоторые, наверно, тоже едут к своим дневным мамам, как ты.
— Я еду к Тюлиньке, а не к маме, — сказала Гюро.
— Давай считать, что это твоя работа. Ты должна постараться, чтобы Тюлинька не чувствовала себя одинокой, — сказала мама.
Гюро взглянула на маму.
— Тогда тебе тоже лучше остаться с нами, — сказала она.
— Я должна красить комнату в пансионате, — сказала мама, — но вечером я к вам приеду.
Гюро промолчала. Она то смотрела в окно, то разглядывала пассажиров, и никто бы по её виду не догадался, что мысли её далеко отсюда. Как же она целый день будет без мамы! Конечно, она будет не одна, а с Тюлинькой, но ведь всё-таки без мамы!
Однако ни в метро, ни по дороге к дому, ни в лифте она не обмолвилась об этом ни словечком.
Тюлинька обрадовалась их приходу. Наверное, ей и в самом деле было очень одиноко, и всё-таки, когда мама, пообещав приехать вечером, стала прощаться, Гюро вцепилась в её пальто.
— Если ты меня не отпустишь, я опоздаю на поезд, — сказала мама.
— Не уходи! — попросила Гюро.
— Но ведь ты знаешь, что я крашу комнату!
— Гюро, ты не хочешь, чтобы я была твоей дневной мамой? — спросила Тюлинька.
Гюро покачала головой.
Тюлинька вздохнула, и по её лицу Гюро поняла, как она огорчена.
— Я хочу, чтобы ты была только Тюлинькой, — сказала Гюро.
— Ну что ж, буду только Тюлинькой.
— И немножко дневной мамой, — согласилась Гюро.
Тюлинька просияла, а мама тут же сказала:
— Значит, всё в порядке, Гюро? Тогда я побежала, помашите мне с балкона.
— Хорошо, — сказала Гюро, выпустила мамино пальто, но тут же снова в него вцепилась. — А ты скоро вернёшься? — спросила она.
— Вечером, я тебе уже говорила, — сказала мама. — Тюлинька, вы, кажется, собирались сегодня в лес?
— Обязательно, — сказала Тюлинька. — Вальдемар и Кристина тоже пойдут с нами. Вчера, когда мне было нечего делать, я связала им тёплые варежки и шапки.
— Покажи, — обрадовалась Гюро. — Вот хорошо, а то они у меня очень мёрзли.
И она вспомнила, как скучно и холодно ей было гулять во дворе пансионата — нет, всё-таки неплохо, что она останется с Тюлинькой!
— До вечера! — сказала мама и ушла.
На первом этаже мама зашла к дворнику и договорилась, что через несколько дней начнёт с ним работать и учиться всему, что надо знать дворникам.
— Это будет моя школа, — сказала она.
— Школа дворников! — засмеялся он. — Первая в нашей стране.
— Я заплачу тебе за учение, — сказала мама. — Ведь тебе придётся тратить на меня своё время.
— Сперва поглядим, будет ли тебе от этого польза, — сказал дворник. — Да и иметь помощника тоже недурно.
— Значит, договорились, — сказала мама. — Там, на одиннадцатом этаже, на балконе меня, верно, заждались.
Так оно и было. Увидев наконец маму, Гюро даже запрыгала. Мама казалась ей крохотной точкой, но эта точка махала руками.
— Гюро, смотри, что у меня есть, — сказала Тюлинька и дала ей бинокль.
Гюро приставила его к глазам. Сперва она видела только склон, усеянный обрывками бумаги, которые в бинокль казались очень большими. А вот и мама! Мама улыбнулась Гюро, ещё раз махнула ей рукой и побежала к метро.
— Ты завтракала сегодня? — спросила Тюлинька, когда они вернулись в комнату.
— Немножко, мы с мамой не хотели есть, — ответила Гюро.
— Тогда мы сейчас поедим, — предложила Тюлинька. — У меня полно всякой еды, даже рыбий жир есть. Ты его пьёшь?
— Да, — вздохнула Гюро, — сперва я делаю глоток молока, потом пью рыбий жир и снова запиваю молоком. Только когда его глотаешь, нельзя дышать.
— Надо и мне так попробовать, — засмеялась Тюлинька.
Они поели и перемыли посуду, то есть мыла Гюро, а Тюлинька вытирала. Потом они собрались на прогулку. Спустившись вниз, Тюлинька почему-то направилась не к входной двери, а в противоположную сторону, к двери, на которой было написано: «Для спортивного инвентаря».
— У меня есть для тебя сюрприз, — сказала она.
Там, за дверью, стояли маленькие красные санки, и на них большими чёрными буквами кто-то написал: «ГЮРО».
— Это наш дворник, — сказала Тюлинька. — Он сперва выжег эти буквы, а потом закрасил их краской. Зато теперь всем видно, что это твои санки.
Гюро ужасно обрадовалась. Она едва слышно шепнула «спасибо», но её глаза так сияли, что Тюлинька сразу поняла, что на самом деле Гюро хотелось громко крикнуть: «Большое спасибо!»
И они пошли в лес. Гюро то пускалась бежать, так что её ноги почти не касались земли, то катилась на санках, а иногда они с Тюлинькой присаживались отдохнуть. Хотя зима ещё не кончилась, солнышко уже заметно пригревало.
