Анне Вестли - Гюро
Мама быстро сдёрнула её с головы.
Вскоре дворник с мамой закончили свою работу. Теперь в помещении было чисто, и стояли четыре бумажных мешка, туго набитых мусором.
Дворник забрал сухой хлеб, мама завернула в газету грязную косынку, и они двинулись дальше. Гюро побежала вместе с ними, но у двери котельной дворник сказал:
— А теперь, Гюро, погуляй на улице, я не люблю, когда сюда заходят дети.
Он открыл дверь, Гюро услыхала зловещий гул и увидела множество труб. В глубине котельной стояла какая-то огромная штука — это была нефтяная форсунка, она-то и гудела так страшно. В котельной было очень тепло. Гюро вспомнила, на что всё это похоже. Однажды она с папой и мамой плыла на пароходе. Папа спустился с нею вниз и показал ей машинное отделение, там так же стучала машина и тоже было очень тепло. И хотя дом никуда не плыл, а стоял на месте, котельная была как бы его машинным отделением.
— Отсюда поступает горячая вода во все трубы и краны, — сказала мама. — Вспомни об этом, когда вы с Тюлинькой будете мыть посуду.
— Не ходи туда, — попросила Гюро, — там опасно, а у тебя есть ребёнок.
— Мы будем очень осторожны, — пообещала мама. — Мне необходимо изучить, как там всё устроено. Ты сможешь узнать Тюлинькин балкон?
— Да, если она будет там стоять и махать красным платком.
— Вот и хорошо. Как только она проснётся, она повесит на балкон этот платок. Когда увидишь его, поднимись к ней.
И мама с дворником скрылись в котельной, а Гюро осталась одна. Детей на улице ещё не было.
— Обещай не выбегать на дорогу! — крикнула мама, выглянув из двери котельной. — Там много автомобилей, это опасно.
— Обещаю, — ответила Гюро.
Она и не собиралась никуда уходить, она стояла у двери котельной и, словно часовой, охраняла и котельную, и маму.
Рядом с дверью на асфальте были начерчены «классики» и валялся удобный плоский камешек.
Гюро начала прыгать. Иногда она чуть-чуть плутовала, но когда играешь сама с собой, это не запрещается.
— Я знаю, что это не честно, — говорила она, — но так мне интересней.
Потом она достала из своего рюкзачка Вальдемара и Кристину и стала играть вместе с ними. Один раз она прыгала за себя, другой — за Вальдемара, а третий — за Кристину. Теперь она перестала плутовать, когда играют втроём, надо играть честно. Она даже чуть-чуть не выиграла, но Кристина обогнала её. Вальдемар же промахнулся, бросая камешек, и пропустил свою очередь. Гюро очень старалась, когда прыгала за Кристину.
— Ты выиграла, Кристина, — сказала она, — теперь нам с Вальдемаром ни за что тебя не догнать.
Ей не хотелось говорить, что последним остался Вальдемар, ведь он мог обидеться.
Неожиданно она услыхала за спиной голоса.
— Смотри, эта девочка прыгает на наших «классиках», хотя не живёт тут!
Гюро обернулась — к ней подошли две сердитые девочки.
— Это наши «классики», — сказала одна из них. — Мы сами хотим играть!
Гюро ничего не ответила, она спрятала в рюкзак Вальдемара и Кристину и отошла в сторону. Уходить совсем она не собиралась, ведь мама была в котельной.
Девочки начали играть. И хотя они не взяли Гюро в игру, они всё время помнили о её присутствии — говорили нарочно громко, чтобы она всё слышала, и поглядывали на неё, желая убедиться, что она на них смотрит.
Вдруг за дверьми котельной раздался страшный грохот.
Створки дверей распахнулись, и оттуда выехал трактор. Он был намного меньше того трактора, на котором маме приходилось работать в Гампетреффе. Но этот маленький, почти игрушечный трактор был очень сильный и тащил за собой прицеп. И как вы думаете, кто вёл его? Конечно, мама!
— Смотри-ка, тётя на тракторе! — сказала одна из девочек.
Немного проехав, мама остановила трактор, но мотор не выключила. Он громко тарахтел, и потому мама только помахала Гюро рукой. А вот дворнику шум не мешал разговаривать.
— Если хочешь, можешь немного прокатиться. Ты, наверно, ещё ни разу не каталась на таком маленьком тракторе? — сказал он, подойдя к Гюро.
Он поднял её на руки и понёс к трактору. Девочки встрепенулись.
— Мы тоже хотим прокатиться хоть разок! — закричали они.
— Ладно, — сказал дворник. — Разрешаю вам всем прокатиться до газона, а потом мы с Эрле будем работать. Нам надо собрать весь железный лом, что тут валяется.
Девочки забрались на трактор, теперь они больше не казались сердитыми. Трактор довёз их до газона и остановился, мама спрыгнула на землю.
— У тебя дело пойдёт, — сказал дворник. — Мне повезло с такой помощницей.
— Разве эта тётя тоже работает дворником? — спросила одна из девочек.
— Да, она мне помогает, — сказал дворник. — Вы её здесь увидите ещё много раз.
— А вы нас ещё прокатите? — спросила та же девочка.
— Возможно, что и прокачу, — ответила мама, — но только не днём, а рано утром. Днём здесь будет столько детей, что, если я начну всех катать, мне будет некогда работать. И запомните, меня зовут Эрле.
— А нас Анна и Грета, — сказали девочки.
— Мама, у тебя есть мел? — спросила Гюро.
— Зачем тебе мел? — удивилась мама.
— Хочу начертить себе «классики», — ответила Гюро.
— А я видела возле котельной уже начерченные, — сказала мама.
— Это чужие, — объяснила Гюро.
— А ты прыгай на наших, — сказала девочка, которую звали Анной. — Правда, Грета? Мы можем играть все вместе, так будет даже интереснее.
Сначала Гюро хотела отказаться, но она вспомнила, как папа однажды сказал ей: «Это хорошо, что ты не злопамятна. Злопамятной быть плохо». Да, Гюро была не злопамятной. Она быстро сердилась и быстро забывала обиду. Так было и на этот раз. Гюро кивнула девочкам, и они стали играть втроём.
Гюро не выиграла, она вышла второй, поэтому она сказала:
— Ну вот, Анна первая, а мы с Гретой обе вторые.
— Нет, ты — вторая, а Грета — третья, — поправила её Анна.
— Это всё равно! — сказала Гюро.
— Анна! Анна! Где ты? Пошли скорей, а то я опоздаю на работу! — крикнул женский голос.
— Ой, мне пора в детский сад, — сказала Анна. — Бежим, Грета! Мама нас проводит. До свидания, Гюро!
Они убежали, и Гюро стало очень одиноко. Даже кататься на санках было нельзя, потому что снега уже почти не осталось. Гюро медленно осматривала все балконы. Их было много, и на одном, высоко-высоко, развевался большой красный платок. Это означало, что Гюро может подняться к Тюлиньке. На этот раз она поднималась не на лифте, но мама объяснила ей, сколько пролётов она должна пройти.
А дверь Тюлиньки Гюро узнала по приклеенному к ней рисунку. Она сама его нарисовала. На нём была изображена зелёная лужайка, окаймлённая деревьями, а по лужайке бежал конь. Вернее, не конь, а жеребёнок.
