Марджери Аллингем - Полиция на похоронах
Маркус, слегка смущенный столь откровенно недобрыми речами дяди Уильяма, предостерегающе кашлянул. Но тот даже не подумал отклониться от намеченного курса.
– Не знаю, что вы сказали мистеру… э-э… Кэмпиону про наше с Эндрю возвращение домой из церкви и его идиотскую прихоть пойти пешком. Я немного задержался у входа – беседовал с миссис Берри, – а когда вышел, мой братец уже отпустил водителя. Иначе бы я его уговорил поехать, и мы бы благополучно избежали неприятностей. Я, правда, не очень понимаю, почему полиция убеждена, что все случилось именно в тот день: никаких улик, подтверждающих это, попросту нет. Впрочем, вы все уже знаете, верно? И про мой разговор с ненормальным братцем тоже? Конечно, я его пересказал полиции… Удивительное дело! Они с трудом поверили, что два взрослых человека могли разругаться по такому пустяковому поводу – как лучше возвращаться домой. «Черт подери, – сказал я этому гнусному хаму в форме, – нормальные люди просто не любят, когда им перечат, взрослые они или нет». И потом, у меня бы разболелись ноги. Вешу-то я изрядно, не то что Эндрю. Он у нас был хилый, знаешь ли. Ладно, о покойниках плохо не говорят…
Дядя Уильям замолк и свирепо уставился на собеседников. Маркус, видимо, не нашелся с ответом, а мистер Кэмпион сидел, аккуратно сложив руки на коленях, и сохранял прежнее отсутствующее выражение лица.
Тогда дядя Уильям продолжил громогласную тираду, решив наконец перейти к делу:
– Я пришел к тебе по трем причинам, Маркус. Первая, я волнуюсь за эту нашу прелестную девицу – и твою, между прочим. Сейчас «Обитель Сократа» – не лучшее для нее место. Конечно, молодым нынче никто не указ, но было бы очень хорошо, если бы ты проявил твердость и отправил Джойс жить к ее хорошенькой американской подружке, что недавно поселилась в городе.
Маркус был явно ошарашен этим недвусмысленным намеком на то, что он пренебрегает обязанностями жениха. Дядя Уильям решил сыграть на этом и продолжал:
– Лично я бы не позволил девушке, которую удостоил предложением своей руки и сердца, впутываться в эдакие грязные дела. Завтра же об этом позаботься. Ладно, перейду к следующему пункту. Я кое-что забыл сказать полиции – вернее, я уже начал говорить, да они сменили тему. Про предполагаемое время смерти… на мой взгляд, это немаловажный вопрос, как считаете?
Он обратил свирепое красное лицо на мистера Кэмпиона. Молодой человек приветливо улыбнулся.
– Да-да, конечно. Безусловно!
– В общем, они себе вбили в голову, что Эндрю помер – или, по крайней мере, упал в воду, – в десять минут второго. Потому что именно в это время остановились его часы. Ну, а я сказал – вернее, сказал бы, если бы они соизволили выслушать, – что часы у моего братца всегда показывали десять минут второго. Или любое другое время, но только не правду. Часы были сломаны, понимаете? Не знаю, зачем он их надел в тот день, я уже несколько лет на нем их не видел. Раньше я частенько над ним потешался по поводу этих часов.
– А вы уверены, что это были именно те часы? – вдруг спросил Маркус.
– Конечно. Я их опознал в морге. К тому же на них была гравировка – его инициалы. Когда Эндрю потерял все состояние в той афере, компания ему подарила часы и еще какие-то сувениры… это все, что он получил за свои деньги. «Смотри, они не поскупились», – бывало, подкалывал я Эндрю. Его это порядком злило. – Уильям задумчиво улыбнулся. – Так, с этим разобрались, верно? Перейду к третьей причине. – Он кашлянул и осмотрелся по сторонам. Все поняли, что он хочет сделать важное заявление. – Я знаю, кто убийца. Это ясно как белый день.
Если он надеялся произвести впечатление на своих собеседников, то ему это удалось – по крайней мере, на Маркуса. Тот побледнел, выпрямился и ошарашенно посмотрел на Уильяма.
– Кузен Джордж, – откинувшись в кресле, самодовольно произнес дядюшка Уильям. – Я еще никому не говорил, ни единой живой душе. Нормальные люди на родственников не наговаривают, пусть и на дальних. К тому же я забочусь о матушке. Она на дух не переносит этого малого. Даже имени его слышать не желает. Впрочем, оно и понятно: таких подлецов еще поискать. Кстати, попрошу вас обоих не болтать насчет того, кто вам сдал убийцу. Не хочу, чтобы старуха узнала. Она женщина непреклонная; никому не пожелаю попасть ей под горячую руку.
Собеседники по-прежнему вопросительно смотрели на Уильяма, и он повторил имя:
– Кузен Джордж. Джордж Мейкпис Фарадей. Сын папиного распущенного братца и неисчерпаемый источник беспокойства для всей семьи с того самого дня, когда старик преставился – царствие ему небесное.
Маркус озадаченно посмотрел на Кэмпиона.
– Первый раз о нем слышу…
– Неудивительно! – засмеялся дядя Уильям. – У такого почтенного семейства, как наше, скелетов в шкафу завались. Хотя ваш отец наверняка в курсе. Не знаю, правда, откуда – матушка даже имя этого плута и шантажиста не может вслух произнести.
– Попрошу вас рассказать об этом поподробнее, сэр, – с некоторым раздражением в голосе проговорил Маркус.
Уильям откашлялся.
– Особо и рассказывать-то нечего. С кузеном Джорджем связан какой-то семейный скандал, но я про него ничего не знаю. И Эндрю не знал. С Кэтрин и Джулией я почти не разговариваю, но и они вряд ли про него слыхали: первая молчать не умеет по глупости, а у второй такой скверный характер, что она бы уже всем душу вынула, если бы знала. Это матушкина тайна. Я сам про кузена слыхом не слыхивал, пока не переехал сюда после того… кхм… досадного случая, когда чертов пройдоха Эндрю уговорил меня отдать все денежки мошенникам. – Уильям громко высморкался и продолжил рассказ: – Потом-то я выяснил, что малый имеет обыкновение сваливаться как снег на голову – и обычно под хмельком. Уж не знаю, что происходило в его прошлые визиты, но при мне он заходил в комнату матери эдак на полчаса, а выходил страшно довольный, как кот, объевшийся сметаной. Ручаюсь, он ее либо шантажирует, либо попросту клянчит деньги. Понятия не имею, как ему это удается… Меня бы она погнала поганой метлой. – В тоне дяди Уильяма послышалось неприкрытое сожаление.
Тут Маркусу удалось вставить словечко:
– Все это крайне интересно, сэр, но даже если Джордж Фарадей в самом деле не заслуживает доверия, что натолкнуло вас на мысль, будто он убил мистера Сили?
– А вот что! – ликующе ответил Уильям. – За день до смерти Эндрю он к нам наведывался. Я это хорошо помню, потому что гири в напольных часах упали буквально за минуту до его прихода. Кошмар. Мы еще и очухаться толком не успели, а Джордж уже вошел в столовую, и потом они с мамой долго о чем-то беседовали. Сразу после этого он отбыл. Но из города не уехал: в воскресенье, по дороге в церковь, я его видел из окна машины – пьяного в стельку. Надеюсь, газетчики до него не доберутся. В этом городе зазорно иметь родню, не имеющую отношения к армии или университету, что уж говорить о пузатом небритом типе, который разгуливает по городу в компании бродяг и оборванцев!
