Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
– Да, пожалуй, – согласилась Матильда.
– Я думал, вы поймете мои чувства!
– Я понимаю.
– Ну тогда… – Он замолчал, видимо, не зная, что добавить, и решил начать заново: – Кроме того, с ее стороны не очень умно сообщать всем и каждому, на что она собирается потратить деньги. Как вы считаете? Это может создать ложное впечатление…
– О ней или о вас?
Драматург залился краской, окончательно смешавшись, и выпалил:
– О нас обоих.
– Ну вот, другое дело, – кивнула Матильда. – Вы нравитесь мне гораздо больше, когда говорите правду, мистер Ройдон.
– Не знал, что когда-то поступал иначе, – холодно возразил он.
Матильда поняла, что задела его, и не слишком огорчилась, когда в библиотеке появилась Пола.
– Удивительно, – произнесла Пола, – почему полиция не трогает нас все утро?
– Не представляю. В любом случае большое им спасибо.
– Тут не за что благодарить. Скорее всего они обратились в Скотленд-Ярд.
Ройдон уставился на нее, как кролик на удава.
– Зачем?
– Уиллоби, милый, неужели с самого начала было не ясно, что дело закончится Скотленд-Ярдом? Подумай сам! Дядю Ната нашли убитым в запертой комнате. По-твоему, местная полиция справится с расследованием? Не будь я сама замешана в этой истории, она показалась бы мне очень интригующей.
– Могу уступить свое место в партере, – предложила Матильда. – Но надеюсь, что насчет Скотленд-Ярда ты ошиблась.
– Нет.
– Тогда тем более надо быть осторожнее в выражениях, Пола, – посоветовал Ройдон.
Она окинула его взглядом.
– В каких? О чем ты?
– О моей пьесе, например! Мы как раз говорили с мисс Клэр, что ты могла произвести дурное впечатление, заявив о ее поддержке. И потом, хотя я тебе, разумеется, очень благодарен, мое мнение изменилось. Вчера мисс Клэр убедила меня в том, что не следует обращаться к спонсорам.
На лице Полы мелькнуло презрительное выражение, неожиданно придавшее ей сходство с братом.
– Ты просто струсил, – объявила она. – Хочешь ты или нет, я поставлю пьесу.
– Это очень щедро с твоей стороны, однако…
– Щедрость тут ни при чем. У меня есть свои личные мотивы, к тому же я верю в пьесу. Не знаю, как тебе удалось написать ее, но ты это сделал, а остальное меня не волнует.
– По крайней мере было глупо объявлять об этом всем.
– Чепуха! Полная чушь! Всем известно, что я мечтаю поставить пьесу. Я никогда этого не скрывала. Ты же слышал, я говорила об этом дяде Натаниэлю! Только дурак может давать задний ход сейчас, когда он умер. Такой дурак, как ты, Уиллоби!
– Почему ты меня оскорбляешь? – воскликнул он.
– Иди к черту! – бросила она через плечо.
Ройдон вышел с негодующим и уязвленным видом, предвещавшим продолжительную хандру.
– Зря ты так, – заметила Матильда. – Люди всегда очень чувствительны к обидам.
Но чужая чувствительность заботила Полу не больше, чем Стивена, и она пренебрежительно произнесла:
– Он слабак. Умный лишь на словах, а так – жалкий тип.
– Просто он ощущает себя не в своей тарелке. К тому же немного испуган. И растерян.
– Он перепуган до смерти. Как я сразу не догадалась, что у него сдадут нервы? Не выношу мужчин, которые пасуют в трудную минуту. – Она заметила быстрый взгляд Матильды и скривила губы: – Да не волнуйся! Это не означает, что Уиллоби был моим сообщником.
– Господи, Пола, думай, что ты говоришь!
Она рассмеялась.
– Тебя задело, да? Ты смотришь на всех подозрительно, во всем ищешь скрытые мотивы – о, конечно, не нарочно! – и невольно спрашиваешь себя: кто мог это сделать? Твои мысли постоянно вертятся вокруг данной проблемы, хотя ты пытаешься их отгонять. Я права?
– Да, – призналась Матильда.
Пола опустилась на диван и уперлась локтями в колени, уронив голову на руки.
– Знаю! Но это очень интересно, правда? Признайся.
– Нет, дурно.
– Дурно! – Она пожала плечами. – Как скажешь. Но это очаровывает, разве нет? Следить за нашим поведением, слышать в голосе испуганные нотки, видеть предательскую дрожь – ты ведь все замечаешь, верно? Люди выдают себя с головой, теряют контроль, слишком много говорят!
– У тебя есть одна проблема, девочка моя, – больное воображение, – усмехнулась Матильда. – Боже мой, что это?
Ее вопрос вызвало лязганье цепей, накрученных на автомобильные колеса. Пола встала и шагнула к окну. Снег прекратился несколько часов назад, но на девственно-белой лужайке и подъездной аллее возле дома виднелись только два колесных следа. У крыльца стоял большой лимузин. Когда Пола выглянула в окно, из машины вышла дама в каракулевой шубке и шляпке, лихо заломленной над взбитыми кудряшками.
– Судя по всему, это миссис Дин, – сообщила Пола.
– Как, уже? – воскликнула Матильда, вскочив с места. – Как она выглядит?
– Как я и ожидала. Джозеф выбежал ее встречать.
– Ну еще бы!
Кроме Джозефа, навстречу новой гостье выскочила и Валери. Не успел он закончить приветственную речь, как она со слезами бросилась к даме:
– О, мамочка, слава Богу, ты приехала! Тут все так ужасно, что у меня нет слов!
– Милый котеночек, где же мне и быть, как не здесь? – заворковала миссис Дин грудным голосом, почти столь же звучным и глубоким, как у Полы. – В такие минуты мамочка должна находиться рядом со своим цыпленком.
Она протянула Джозефу руку в тонкой перчатке и лукаво улыбнулась.
– Я не буду просить свою дочь представить вас. Вы – Джозеф, дядя Стивена. Валери говорила мне о вас по телефону – о вас и о том, как вы были добры к ней. Позвольте матери поблагодарить вас, мистер Джерард!
Джозеф порозовел от удовольствия и галантно возразил, что быть добрым к Валери – привилегия, не требующая благодарности.
– О, я вам не позволю вскружить голову моей малышке, – шутливо возразила миссис Дин. – Она еще совсем дитя.
– Мама, все было просто чудовищно, – пожаловалась Валери. – Я до утра не сомкнула глаз, а этот противный полицейский меня сильно напугал!
– Боюсь, у нас не очень крепкие нервы, – призналась миссис Дин, обратившись к Джозефу. – Мы всегда были весьма деликатными, и притом ужасно чувствительными, не так ли?
– О! – воскликнул Джозеф. – Как редко в наши дни можно встретить столь нежное и невинное создание!
Он повел миссис Дин в дом, а Пола с Матильдой вышли из библиотеки в коридор, чтобы послушать продолжение беседы. Джозеф явно нашел родственную душу, поскольку миссис Дин одарила его теплой улыбкой и произнесла:
– Я всегда старалась заботиться о моих девчонках. Тяжело смотреть, как вянет их девственная свежесть. Наверное, это материнский эгоизм, но иногда мне хочется, чтобы они так и остались в нашем домашнем гнездышке.
