Джон Макдональд - «Я буду одевать ее в индиго»
Пока мы прощались, к дому подкатил маленький розовый «лотосэлан» с черным верхом, из которого вышли двое гостей мистера Банди. Женщина, длинноногая, высокая и стройная, была в светло-голубом льняном облегающем платье, доходившем ей до середины бедер. Ее пышная растрепанная копна светлых волос издали походила на львиную гриву. На первый взгляд ей можно было дать двадцать с небольшим, а приглядевшись получше — за тридцать, хотя ее тело могло принадлежать двадцатилетней девушке. Юноше было чуть больше двадцати, одет он был в белую рубашку с расстегнутой верхней пуговицей, отлично выглаженные брюки и серо-голубой пиджак, цвет которого прекрасно гармонировал с платьем его спутницы. Угрюмое лицо с крупными чертами было кирпично-красным от загара. Он двигался с ленивой безразличной грацией кошки и отдаленно напоминал молодого Марлона Брандо[5].
— Брюси! — радостно завопила женщина.
— Бекки, дорогая! — в тон ей воскликнул Банди.
Мы уже отошли на несколько шагов, когда Бекки окликнула нас не терпящим возражений тоном.
— Эй вы, двое! Подождите минутку! Брюс, дорогой, почему одни гости должны уходить, когда появляются другие?
Я тут же повернул обратно и подошел к ним в тот момент, когда Банди, поглядывая на нас, что-то горячо ей доказывал.
— Вообще-то это не было дружеским визитом, мэм, — сказал я — Честно говоря, если бы не моя маленькая хитрость, нас бы не пустили дальше калитки. Но мистер Банди с ходу нас раскусил. Поэтому мне как-то не верится, что он будет рад видеть нас в своем доме даже в качестве гостей.
Она окинула меня оценивающим взглядом своих изумрудных глаз, и на ее лице появилось хитрое и расчетливое выражение.
— Какая ерунда! Мы все уже просто осточертели друг другу! Одни и те же разговоры, одни и те же лица… и так без конца. Брюс, милый, мне кажется, что эти джентльмены своим присутствием помогут скрасить нам скучный вечер.
После минутного колебания Банди легонько пожал плечами, и я понял, что он сдался.
— Леди Ребекка Дайвин-Харрисон — одна из наиболее привлекательных достопримечательностей нашего города; и она, как вы могли заметить, привыкла, что все ее капризы безоговорочно выполняются, — сказал он. — Бекки, позволь представить тебе мистера Макги и мистера Майера. Джентльмены, прошу вернуться в мой дом и быть в нем желанными гостями.
— Браво, Брюс, — промурлыкала Бекки, — потрясающее великодушие. Брюс совсем как ребенок, вечно его приходится уговаривать. Мистер Макги, меня зовут Бекки, а вас…
— Трэвис. А Майер — это Майер.
— А это — Дэвид Саундерс. Обожает копаться во всяких руинах. Брюс, дорогой, ты долго собираешься держать нас на улице?
Мы вошли, и Майер незаметно кивнул мне в знак полного одобрения. Стол был накрыт в патио, залитом красноватыми лучами заходящего солнца, вечерними трелями птиц и дурманящим ароматом цветов, открывающих свои бутоны только к вечеру.
Брюс сновал вокруг стола, ухаживая за гостями — то смешивал коктейли, то подзывал невысокую важную мексиканку с подносом сэндвичей.
Бекки была само воодушевление, вся в постоянном движении. Несмотря на возраст, она вела себя совсем как девчонка, из тех, что полны здоровья и веселья и не в силах сдержать напор бьющей через край энергии. Невозможно было представить, что ей когда-нибудь бывает скучно. Она пила светлое испанское шерри с единственным кубиком льда с таким видом, будто это может продолжаться до бесконечности.
Дэвид Саундерс сидел с отрешенным видом, безразличный ко всему окружающему. На его лице застыло высокомерное выражение, присущее людям, не желающим обременять себя необходимостью общаться с другими или хотя бы проявлять к ним вежливый интерес. К великому ужасу Банди, он пил бурбон с кока-колой, опрокидывая в себя рюмку за рюмкой с размеренностью автомата.
Упоминание Брюса о его работе декоратором в Нью-Йорке и в Калифорнии подсказало мне тему для беседы, и я назвал имя Самой Знаменитой Актрисы в Кинобизнесе.
— Самая настоящая сука, — тотчас откликнулся Банди. — И гнусная, к тому же. Я один раз работал с ней в рекламном ролике. Ее маленькую задницу обернули в кринолин, и по ходу действия она должна была прорваться чуть ли не через половину армии конфедератов. Я чуть-чуть переборщил с декорациями, сделав их несколько помпезными, не для фильма, а так, шутки ради, тем более что понять это могли только профессионалы. Так она подняла дикий вой — дескать, цветовая гамма ей не понравилась. Эта чертова баба хотела все делать сама — играть главную роль, быть директором картины, режиссером, сценаристом и художником-оформителем. Но единственное, что у нее выходило естественно, так это когда она оказывалась в горизонтальном положении. Именно это послужило последней каплей, почему я отказался от этих головокружительных заработков. И когда накопил достаточно, чтобы безбедно прожить всю оставшуюся жизнь, я сказал им всем, что они могут поцеловать. — Он помолчал и подозрительно сверкнул на меня глазами. — Только не говорите, что она застраховалась во Флориде!
— Нет, Брюс, там было кое-что другое. Как-то раз она принимала участие в вечеринке нудистов и кое-кто с фотоаппаратом с телеобъективом пытался на этом быстренько заработать.
— Слушайте, Трэвис, ну а вы-то как оказались втянутым в эту историю?
— Она сама меня об этом попросила.
— Стало быть, страховой бизнес — не основная ваша специальность?
— Черт возьми, я и сам толком не знаю, — улыбнулся я ему. — Хотя мне кажется, что та леди назвала бы это своего рода страховкой.
— Но что вы делаете здесь? Кого вы… хотите застраховать, мистер Макги?
— Видите ли, если бы я всем рассказывал, что я пытался делать для этой актрисы, то в конечном счете все бы не обернулось так благополучно.
Банди, прищурившись, некоторое время пристально меня разглядывал, но вскоре опустил глаза. Через некоторое время он пересел поближе к Дэвиду Саундерсу, но я заметил, что перед этим они с Бекки обменялись быстрыми репликами через голову Дэвида.
— Бекки, дорогая, — сказал Брюс, — на прошлой неделе Ларри сказал мне, что ты фактически подарила ему эту потрясающую ритуальную маску из Юкатенго.
Я заметил, что глаза ее застыли, и, хотя она тут же вернулась в свое привычное состояние, я был твердо убежден, что никакой маски не существует, как, впрочем, и самого Ларри.
— Мне показалось, что она ему понравилась.
— Это его немного расстроит. Я имею в виду, он знал, как сильно ты обрадовалась, когда тебе удалось первой приобрести ее, а он не хотел извлекать какую-то выгоду из дружбы с тобой.