Уилки Коллинз - Лунный камень
Выслушавъ разказъ о прошломъ, я весьма естественно обратился къ текущимъ вопросамъ (и все объ Рахили!). На чье попеченіе перешла она изъ дома мистера Броффа? И гдѣ она живетъ?
Она жила у вдовой сестры покойнаго сэръ-Джона Вериндера, — нѣкоей мистрисъ Мерридью, которая была приглашена душеприкащиками леди Вериндеръ въ опекунши и приняла это предложеніе. По словамъ мистера Броффа, они отлично поладили между собой и въ настоящее время устроились въ домѣ мистрисъ Мерридью на Портлендъ-Плесѣ.
Полчаса спустя по полученіи этого извѣстія я шелъ по дорогѣ къ Портлендъ-Плесу, не имѣвъ духу даже признаться въ этомъ мистеру Броффу! Человѣкъ, отворившій мнѣ дверь, не зналъ навѣрно, дома ли миссъ Вериндеръ. Я послалъ его на верхъ съ моею карточкой, въ видѣ скорѣйшаго способа разрѣшать вопросъ. Слуга вернулся ко мнѣ съ непроницаемымъ выраженіемъ въ лицѣ и объявилъ, что миссъ Вериндеръ нѣтъ дома.
Другихъ я могъ бы заподозрить въ преднамѣренномъ отказѣ принять меня. Но подозрѣвать Рахиль не было возможности. Я сказалъ, что зайду вечеркомъ часамъ къ шести.
Въ шесть часовъ мнѣ вторично объявили, что миссъ Вериндеръ нѣтъ дома. Не оставлено ли мнѣ записки? Никакой записки не оставлено. Развѣ миссъ Вериндеръ не получала моей карточки? Слуга просилъ извинить его: миссъ Вериндеръ получила карточку. Выводъ былъ слишкомъ простъ чтобы сомнѣваться въ немъ. Рахиль не хотѣла меня видѣть.
Съ своей стороны, я не могъ допускать подобнаго обращенія со мной, не сдѣлавъ по крайней мѣрѣ попытки разъяснить его причины. Я велѣлъ доложить о себѣ мистрисъ Мерридью и просилъ ее почтить меня свиданіемъ, назначивъ для этого удобнѣйшее время по ея усмотрѣнію.
Мистрисъ Мерридью безъ всякихъ затрудненій приняла меня тотчасъ же. Меня провели въ уютную гостиную, а я очутился въ присутствіи маленькой, весьма пріятной, пожилой леди. Она имѣла любезность весьма сожалѣть обо мнѣ и не мало удивляться. Впрочемъ, въ то же время, не могла вступить со мной въ какое-либо объясненіе или вліять на Рахиль въ дѣлѣ, касающемся, повидимому, только личныхъ ея чувствъ. Она не разъ повторяла это съ вѣжливымъ и неистощимымъ терпѣніемъ, — и вотъ все, чего я добился, обратясь къ мистрисъ Мерридью.
Оставалось писать къ Рахили. На другой день мой слуга понесъ ей письмо со строжайшимъ наказомъ дождаться отвѣта.
Доставленный мнѣ отвѣтъ заключался буквально въ одной фразѣ:
«Миссъ Вериндеръ проситъ позволенія уклониться отъ всякой переписка съ мистеромъ Франклиномъ Блекомъ.»
Какъ я ни любилъ ея, но вознегодовалъ на обиду, нанесенную мнѣ этимъ отвѣтомъ. Не успѣлъ я еще овладѣть собой, какъ мистеръ Броффъ пришелъ поговорить о моихъ дѣлахъ. Я не хотѣлъ ничего слышать о дѣлахъ и разказалъ ему все происшедшее. Оказалось, что онъ, подобно самой миссъ Мерридью, не въ состояніи ничего разъяснать мнѣ. Я спросилъ, не дошла ли до Рахили какая-нибудь клевета на меня. Мистеръ Броффъ не зналъ никакой клеветы на мой счетъ. Не упоминала ли она обо мнѣ въ какомъ-нибудь смыслѣ, гостя у мистера Броффа? На разу. Неужели въ теченіе моего долгаго отсутствія она даже не спросила: живъ ли я или умеръ? ничего подобнаго она никогда не спрашивала.
Я досталъ изъ бумажника письмо, которое бѣдная леди Вериндеръ написала мнѣ изъ Фризингалла въ тотъ день какъ я выѣхалъ изъ ея Йоркширскаго дома, и обратилъ вниманіе мистера Броффа на слѣдующія двѣ фразы:
«Въ теперешнемъ ужасномъ состояніи ея разсудка, Рахиль все еще не прощаетъ вамъ важной помощи, оказанной вами слѣдствію о пропажѣ драгоцѣннаго камня. Ваше слѣпое рвеніе въ этомъ дѣлѣ увеличило гнетъ ея волненій, такъ какъ усилія ваши неумышленно грозили открытіемъ ея тайны.»
— Возможно ли, спросилъ я, — чтобъ это враждебное чувство до сихъ поръ сохранило всю свою горечь?
Мистеръ Броффъ высказалъ непритворное огорченіе,
— Если вы настаиваете на отвѣтѣ, замѣтилъ онъ, — я долженъ сказать, что ничѣмъ инымъ не могу объяснить ея поведенія.
Позвонивъ, я приказалъ слугѣ уложить мой чемоданъ и послать за указателемъ желѣзныхъ дорогъ. Мистеръ Броффъ съ удивленіемъ спросилъ что я хочу дѣлать.
— Я ѣду въ Йоркширъ, отвѣчалъ я, — съ первымъ поѣздомъ.
— Смѣю спросить, съ какою цѣдію?
— Мистеръ Броффъ, помощь, неумышленно оказанная мной слѣдствію объ алмазѣ, около году осталась, во мнѣніи Рахило, непрощаемою обидой и все еще не прощена мнѣ. Я не помирюсь съ такимъ положеніемъ! Я рѣшился проникнуть въ тайну ея молчанія предъ матерью и враждебности ко мнѣ. Если время, трудъ и деньги могутъ это сдѣлать, похититель Луннаго камня будетъ у меня въ рукахъ!
Достойный старый джентльменъ попробовалъ было возражать — заставить меня внять разсудку, короче, исполнить свой долгъ въ отношеніи меня. Я былъ глухъ ко всѣмъ его доводамъ. Въ эту минуту никакія соображенія не могли поколебать мою рѣшимость.
— Я возобновлю слѣдствіе, продолжилъ я, — съ того пункта, на которомъ оно было прервано, и прослѣжу его, шагъ за шагомъ, до настоящаго времени. Въ цѣпи уликъ, на сколько она была мнѣ извѣстна предъ моимъ отъѣздомъ, недостаетъ нѣсколькихъ звеньевъ, которыя могутъ быть пополнены Габріелемъ Бетереджемъ. Къ нему-то и поѣду!
Вечеркомъ, незадолго до захода солнца, я уже снова стоялъ на незабвенной террасѣ и еще разъ увидалъ мирный, старый, сельскій домъ. На безлюдномъ дворѣ первымъ попался мнѣ садовникъ. Часъ тому назадъ онъ оставилъ Бетереджа, грѣвшагося на солнцѣ въ любимомъ уголочкѣ задняго двора. Я хорошо зналъ это мѣсто и сказалъ, что самъ отыщу его.
Я обошелъ кругомъ по знакомымъ дорожкамъ и переходамъ и заглянулъ въ отворенную калитку на дворъ. Тамъ сидѣлъ онъ, добрый, старый товарищъ счастливыхъ, невозвратныхъ дней, — тамъ, на старомъ мѣстѣ, въ старомъ креслѣ, съ трубкой во рту и Робинзономъ Крузо на колѣняхъ, съ двумя друзьями, псами, дремавшими по обѣимъ сторонамъ его кресла! Я стоялъ такъ, что послѣдніе, косые лучи солнца отбрасывали тѣнь мою далеко впередъ. Ее ли увидали собаки, тонкое ли чутье дало онъ знать о моемъ приближеніи, только обѣ вскочили съ ворчаньемъ. Вставъ, въ свою очередь, старикъ успокоилъ ихъ однимъ словомъ, и засловяя рукой слабѣвшіе глаза, вопросительно глядѣлъ на появившагося у калитки. А мои глаза переполнились слезами; я долженъ былъ переждать минутку, пока овладѣю собой, чтобы заговорить съ нимъ.
II
— Бетереджъ! сказалъ я, указывая на незабвенную книгу, лежавшую у него на колѣнахъ: — предвѣщалъ ли вамъ нынче Робинзонъ Крузо, что вы можете ожидать къ себѣ Франклина Блека?
