Артур Дойл - Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе
Ну, вот, я рассказал вам и об исчезновении беглого заключенного, и о Стэплтонах, и о докторе Мортимере, и о мистере Франкленде из Лафтер-холла. В заключение же письма я хочу передать вам наиболее интересное событие, я бы сказал даже, поразительное открытие, которое мне удалось сделать прошлой ночью. Касается оно Берримора.
Но, прежде всего, напишу о той телеграмме, что вы отослали из Лондона с целью проверить, находится ли Берримор в Баскервиль-холле или нет. Так вот, я уже сообщал вам, что проверка оказалась безуспешной, почтмейстер не смог мне сказать ничего вразумительного. Я поделился своими соображениями относительно поведения Берримора с сэром Генри, и тот сразу же вызвал его и прямо спросил – сам ли он получал телеграмму или нет. Дворецкий ответил, что сам.
– Вы хотите сказать, что сын почтмейстера вручил ее вам в руки? – переспросил сэр Генри.
Берримор на некоторое время задумался и ответил:
– Нет, я был в то время в кладовой.
– Ну а кто отвечал на телеграмму? Вы?
– Нет. Я попросил это сделать жену. Бланк телеграммы заполняла она, я только сказал ей текст.
Вечером того же дня Берримор по собственной инициативе вновь вернулся к этой теме.
– Не очень понимаю, с какой целью вы меня сегодня допрашивали, сэр Генри, – произнес Берримор. – Полагаю, я не давал вам повода сомневаться в моей честности.
Сэр Генри успокоил дворецкого, сказав, что в его честности он нисколько не сомневается, а в доказательство своего расположения подарил ему несколько своих старых костюмов, тем более, что партия новых уже прибыла из Лондона.
Во всей этой истории меня очень интересует миссис Берримор. Это полная, статная дама, очень ограниченная и респектабельная до высокомерия, и, подозреваю, с сильными пуританскими наклонностями. Во всяком случае, мне не доводилось видеть более бесстрастной особы. И, тем не менее, как я вам уже сообщал, в первую ночь по приезде сюда я явственно слышал ее плач. С тех пор я каждый день вижу на её лице следы рыданий. Определенно, что-то гнетет ее душу. Я часто думаю об этом, и иногда мне кажется, что причиной ее несчастья является Берримор. Он производит впечатление маленького тирана. Я все время чувствовал, что Берримор что-то скрывает, уж больно он какой-то скользкий. И события, происшедшие прошлой ночью, усилили мои подозрения.
Хотя, может, я ошибаюсь, и нет в них ничего необычного, но факты, Холмс, факты! Как вы знаете, сплю я очень чутко, тем более, здесь, где мне все время нужно быть настороже. Так вот, прошлой ночью, где-то около двух часов, я проснулся от звука чьих-то крадущихся шагов в коридоре. Кто-то, старясь не шуметь, прошел мимо двери моей комнаты. Я встал, открыл дверь и осторожно выглянул. Длинная черная тень ползла по полу коридора. Её отбрасывал медленно и осторожно идущий мужчина. Я видел только его силуэт, но по росту определил сразу – это был Берримор, в рубашке и брюках, но без туфель или тапочек. Облик и поведение дворецкого показались мне крайне подозрительными. Он словно чего-то таился.
Я уже сообщал вам, что в центре коридора находится выход на галерею, которая проходит по всему периметру зала. С противоположной стороны на нее выйти невозможно, там входов в нее нет. Я быстренько оделся, и тихо последовал за Берримором. Когда я вошел на галерею, дворецкий был уже на противоположной стороне её. По мигающему сквозь полуоткрытую дверь свету я определил, что он вошел в одну из комнат. Я знал, что на той стороне все комнаты пусты, поэтому поведение Берримора показалось мне еще более таинственным. Что ему понадобилось делать в пустой комнате? Пламя свечи перестало метаться, из чего я заключил, что Берримор некоторое время стоял неподвижно. Я как можно тише подкрался к двери комнаты, в которой стоял Берримор, и осторожненько заглянул внутрь.
Берримор стоял у окна, прижав к стеклу левую руку, в которой находилась свеча. Я хорошо видел профиль дворецкого, его напряженное лицо и глаза, пристально вглядывавшиеся в темноту за окном. Мне показалось, что он чего-то дожидается. Так он простоял несколько минут, затем облегченно вздохнул и задул свечу. Я тут же, с теми же предосторожностями, поспешил обратно к себе в комнату, а через несколько минут у двери снова раздался тихий шорох шагов Берримора. Уже под утро, когда я забылся легким сном, я услышал, как кто-то повернул ключ в замочной скважине, но не могу сказать, в какой комнате и кто это был. Что все это значит, я не имею ни малейшего представления, но определенно одно – в этом мрачном доме творятся какие-то странные дела, и рано или поздно, мы с вами обо всем узнаем. Не стану утомлять вас своими теориями, просто, как вы и просили, выкладываю перед вами одни факты. Сегодня утром мы долго беседовали с сэром Генри, и на основе моих наблюдений разработали план совместных действий, о котором я расскажу вам, но не сейчас, а в следующем своем письме.
Глава 9
Свет на болоте (второй отчет доктора Уотсона)
Баскервиль-холл, 15 октября.
Мой дорогой Холмс, вы должны признать, что если в начале своего задания я был вынужден оставлять вас без новостей, то сейчас я вполне компенсировал потерю, тем более, что события стремительно нарастают. Я бы сказал, что они тучей сгущаются над нами. Свой последний отчет я закончил пересказом увиденного ночью. Помните, я сообщил, что видел Берримора, стоящим у окна пустой комнаты? Так вот, теперь у меня есть для вас целая вереница событий. Я напичкан ими, как хороший бумажник – купюрами, причем не сомневаюсь, что каждое из них удивит вас. Вы знаете, события здесь приняли совершенно неожиданный для меня поворот. Признаться, такого я даже не мог и предположить. Очень странно – в последние сорок восемь часов отчасти все прояснилось, а отчасти еще более запуталось. Но расскажу вам все по порядку, а уж вы делайте свои выводы.
На следующее утро после моего ночного приключения, еще до завтрака, я осмотрел комнату, в которой стоял Берримор. Он смотрел в окно, выходящее на запад. Очень любопытное, кстати, окно. Есть в нем одна особенность – к болоту оно ближе всех остальных. Перед окном растут два дерева, а между ними есть пространство, глядя в которое, можно увидеть все болото целиком. Из остальных окон дома этого сделать никак нельзя: либо мешают деревья, либо расстояние слишком велико. Отсюда следует, что поскольку Берримор вглядывался в болото, то делал это он не просто так, а кого-то там высматривал. Правда, не знаю, как он надеялся хоть что-то увидеть, ведь ночь, как я уже говорил, была очень темной. И пока я раздумывал над своим наблюдением, меня и осенило – а наверняка, подумал я, за всем этим лежит какая-нибудь любовная интрижка. Чем же еще можно объяснить таинственные ночные перемещения Берримора и заплаканные глаза его жены? И ничего здесь нет удивительного. Берримор – мужчина видный, при деньгах, такой вполне может покорить сердечко любой деревенской красотки. Поначалу мне это теория очень понравилась своим правдоподобием. Кроме того, звук открываемой двери, который я услышал утром, подтверждал её. Не исключено, что Берримор шел на тайное свидание. Так я размышлял наутро, и теперь вам известны все звенья цепи моих подозрений, но, как оказалось впоследствии, все они лишены оснований.
