Жорж Сименон - Мегрэ и виноторговец
Светло-голубые широко раскрытые глаза придавали лицу выражение невинности и чистосердечия. Она почти не мигала.
— Я подготовила список, о котором вы просили. — Она протянула руку к листку почтовой бумаги, лежавшему на столике в стиле Людовика XV, и передала его Мегрэ. Почерк у нее был крупный, разборчивый, без завитушек. — Сюда вписаны только те, чьи жены, по всей вероятности, находились в близких отношениях с моим мужем.
— Значит, вы не во всех вполне уверены?
— До конца — нет. Но по тому, как Оскар вел себя с некоторыми женщинами на вечерах, у меня в большинстве случаев не оставалось сомнений.
Мегрэ вполголоса читал список:
— Анри Лежандр…
— Промышленник… Постоянно разъезжает между Парижем и Руаном. Мари-Франс его вторая жена. На пятнадцать лет моложе.
— Ревнив?
— Думаю, да. Но она намного хитрее супруга. У них загородный дом в Мезон-Лафите, где они принимают по уик-эндам.
— Вы бывали у них?
— Всего раз, у нас то и дело совпадали приемные дни. По воскресеньям мы приглашали на свою виллу в Сюлли-сюр-Луар, а лето проводили в Каннах. Мы купили два верхних этажа в новом здании возле Палльм-Бич. На крыше развели сад.
— Пьер Мерло… — продолжал Мегрэ.
— Маклер. Его жена Люсиль, блондиночка с острым носиком. Ей давно за сорок, но она все еще пытается сойти за девчонку. Это, должно быть, забавляло Оскара.
— Ее муж был в курсе?
— Что вы! Он страстный игрок в бридж, и когда мы устраивали приемы, у него непременно находились партнеры, жаждущие запереться в одной из комнат, чтобы им не мешали.
— Оскар Шабю тоже играл?
— О, только не в эти игры! — неопределенно улыбнулась она.
— Жан-Люк Кокассон…
— Издает книги по искусству. Женился на молоденькой натурщице, слишком вольной на язык, хотя в общем-то пикантной.
— Мэтр Пупар? Уж не адвокат ли по уголовным делам?
Пупар — одно из светил адвокатуры, имя его часто мелькает в газетах. Жена у него, кажется, американка, очень богатая.
Неужто и он ничего не подозревал?
— Мэтр Пупар постоянно выезжает в провинцию. У Пупаров великолепная квартира на острове Сен-Луи.
— Ксавье Торель? Министр?
— Представьте, да. Прекрасный человек!
— Можно предположить, что он является вашим личным другом?
— Что ж, вы не ошиблись. Я его очень люблю. Что касается Риты, его жены, то ни для кого не секрет, что она готова броситься на шею первому встречному.
— И муж это знает?
— Приходится мириться. По правде говоря, Ксавье платит ей той же монетой.
Новые фамилии. Новые имена. Врач. Архитектор. Жерар Обэн — банкир. Буатель — модный портной с улицы Франциска I.
— Список легко продолжить. Мы знакомы с уймой людей, но, повторяю, я выбрала тех, с женами которых Оскар, видимо, имел связь.
Внезапно госпожа Шабю спросила:
— Вы навестили его отца?
— Да.
— Как он принял известие?
— Сдержанно. Мне кажется, их отношения с сыном были довольно прохладными.
— Они ухудшились с тех пор, как Оскар стал много зарабатывать. Он хотел, чтобы отец покончил со своим кабачком, и предлагал купить на его имя отличный дом в Сансере, где старик родился. Дезире решил, что от него хотят избавиться. Они перестали понимать друг друга.
— А что делает сейчас ваш отец?
— По-прежнему держит книжную лавку. А мать не спускается с антресоли: у нее больное сердце, ходит она с трудом. Постучав в дверь, вошла горничная.
— Человек из похоронного бюро спрашивает мадам.
— Сейчас я выйду. — И, повернувшись к Мегрэ, госпожа Шабю добавила: — Надеюсь, вы меня извините. В ближайшие дни я буду очень занята… Но все же, если вам станет известно что-либо новое или понадобятся какие-нибудь сведения, не стесняйтесь звонить мне.
Она улыбнулась привычной светской улыбкой и легкой походкой направилась к выходу.
Уже в передней им встретился агент похоронного бюро. Он узнал Мегрэ и почтительно ему поклонился.
Туман, рассеявшийся было в середине дня, опять сгустился. Мегрэ сел в машину и снова высморкался, что-то бормоча себе под нос.
Глава 3
Всякий раз, когда по долгу службы ему приходилось сталкиваться с крупными буржуа, Мегрэ испытывал чувство неловкости и скованности. А все, кого Жанна Шабю внесла в список, принадлежали именно к этому узкому кругу людей, связанных едиными правилами поведения, обычаями, запретами, условным языком. Они постоянно встречались в театрах, ресторанах, ночных кабачках. По воскресеньям — на своих загородных виллах, летом — где-нибудь в Каннах или в Сен-Тропезе.
Виноторговец, человек плебейского вида, пробился в это избранное общество чуть ли не кулаками и, чтоб доказать себе, что является его равноправным членом, испытывал потребность вступать в связь с возможно большим числом светских женщин.
— Куда едем, патрон?
— На улицу Фортюни.
Сгорбившись, Мегрэ рассеянно глядел на проносившиеся мимо улицы и бульвары. Уже зажглись фонари, засветились окна домов. Через дорогу на сплетенных еловых ветках висели гирлянды лампочек, перевитых золотой или серебряной фольгой, в витринах магазинов красовались рождественские елки.
Холод и туман не помешали праздничной толпе запрудить улицы. Люди переходили от магазина к магазину, теснились у прилавков. Несколько минут Мегрэ прикидывал, что бы ему купить в подарок жене, но так ни на чем и не остановился. Непрерывно чихал, и, сморкаясь, он мечтал об одном — поскорее улечься в теплую постель.
— Установи, малыш, по списку госпожи Шабю, где эти господа находились в среду вечером.
— Допросить каждого?
— Только в крайнем случае — если не удастся выяснить иначе. Поговори, между прочим, с шоферами и прислугой.
Бедняга Лапуэнт был далеко не в восторге от задания.
— Вы полагаете, убийца кто-нибудь из этих господ?
— Им может оказаться любой. Оскар Шабю многих, особенно мужчин, заставил его ненавидеть… Подожди в машине, я зайду всего на несколько минут.
Он позвонил. Шагов не было слышно, но дверной глазок сразу же приоткрылся. Госпожа Бланш нехотя впустила комиссара.
— Что еще вам нужно? С минуты на минуту может приехать клиент. Вы понимаете, до чего, неуместен сейчас визит полиции?
— Просмотрите вот этот список.
Лишь две лампы освещали большую гостиную. Бланш поискала на рояле очки, поднесла к глазам и торопливо пробежала список.
— Чего вы от меня ждете?
— Чтобы вы сказали, имеются ли среди перечисленных лиц ваши клиенты?
— Но я уже говорила вам, что клиенты известны мне только по именам. Фамилии они никогда не называют.
— А я слишком хорошо знаю вас, Бланш, и потому не сомневаюсь, что вам о них все доподлинно известно.
— Нам доверяют, как врачам и адвокатам. Почему же вы лишаете нас права сохранять профессиональную тайну?
