Рекс Стаут - Горький конец
Вулф уставился на неё, выпятив губы. Потом налил себе пива, выпил, утёр носовым платком губы, откинулся на спинку кресла и снова вперил в неё взгляд.
— Очень интересно, — пробормотал он. — Откуда вам это известно?
— Он разговаривал по телефону.
— В восемь часов?
— Да.
— С вами?
— Нет, — перебила мисс Йейтс. — Со мной. Я была дома. Мисс Мерфи сидела рядом и всё слышала.
— Вы уверены, что с вами разговаривал именно мистер Тингли?
— Ещё бы. Я его всю жизнь знала.
— О чём вы говорили?
Гвендолин ответила:
— О личном.
Вулф помотал головой:
— Так дело не пойдёт, мадам. Полиция быстро собьёт с вас спесь. Речь идёт об убийстве. У меня, разумеется, таких полномочий нет, но, раз уж мы с вами так далеко зашли…
— Это касается хинина. Одна из девушек сообщила мне, что видела, как мисс Мерфи совершила подозрительный поступок. Вчера днём, незадолго до закрытия. Положила кусочек смеси в крохотную склянку и спрятала её. Я попросила мисс Мерфи объяснить, в чём дело, но она отказалась. Ответила, что ей нечего сказать…
— Я не могла…
— Позволь я закончу, Кэрри. После её ухода домой я зашла к мистеру Тингли и собиралась рассказать ему о случившемся, но ему явно было не до меня. Я никогда в жизни не видела его столь расстроенным. Только что у него побывал Филип, его приёмный сын, так что, скорее всего, это связано именно с ним, но мистер Тингли ничего не сказал. Я ушла с работы в четверть седьмого и направилась домой, на Двадцать третью улицу. Я всегда хожу пешком; до моего дома всего семь минут ходьбы. Я сняла шляпу, пальто и калоши, поставила зонтик сохнуть в ванну, поела сардинки с сыром…
Она примолкла и хмыкнула.
— Это всё из-за того, что меня всю ночь допрашивали в полиции. Я уже повторяю по заученному. Какое вам дело до того, что я ела? Примерно в половине восьмого пришла мисс Мерфи. По её словам, она всё обдумала и решила, что должна передо мной повиниться. От того, что она мне рассказала, я буквально взвилась на дыбы. В жизни не была так рассержена! Мистер Тингли подозревал, что хинин подкладываю я! Я!
— Это не совсем так, мисс Йейтс, — попыталась возразить Кэрри. — Он только…
— Ерунда! — отмахнулась Гвен. — Он ведь заставил тебя шпионить за мной, не так ли?
— Но он…
— А я говорю, что ты за мной шпионила! — Мисс Йейтс посмотрела на Вулфа. — С тех пор как у нас начались неприятности, мы следили за всеми работниками, не выпуская из виду никого — ни смесителей, ни разливщиков, — и отправляли мистеру Тингли все образцы, включая и то, что делала Кэрри. А она, за моей спиной, шпионила за мной!
— Я выполняла приказ! — запальчиво возразила Кэрри. — Что я могла сделать?
— Ты — ничего. А он мог. Был бы он жив, я бы ни за что его не простила, но теперь…теперь я попытаюсь. Всю свою жизнь я отдала этой фабрике. Работала не покладая рук — и он это отлично знал. Знал, как я горжусь каждой баночкой, выходящей из этих стен, и всё-таки… приставил ко мне шпионку…
— Итак, — прервал Вулф, — вы позвонили мистеру Тингли, чтобы задать ему нахлобучку.
Гвен кивнула.
— Почему вы считаете, что это было в восемь?
— Потому что я посмотрела на часы. Сначала я позвонила ему домой, но, не застав там, перезвонила на работу.
— Он подтвердил то, что сказала мисс Мерфи?
— Да. Он во всём признался. Но даже не извинился. Сказал, что отвечает за наше дело, и никто, даже я, не может быть исключён из числа подозреваемых. Заявил мне такое прямо в лицо!
— Не совсем так…
— Главное, что он так сказал! — Мисс Йейтс шмыгнула носом. — Я повесила трубку. Меня так и подмывало поехать туда и высказать всё, что я о нём думаю, но я решила, что лучше подожду до утра. Потом, я жутко устала — это был страшный месяц. Кэрри ещё сидела у меня, и я решила приготовить чай. Её я винить не могла — она и в самом деле подчинялась приказу. Мы так и сидели и изливали друг другу душу до десяти часов, когда пришёл полицейский.
— И сказал про убийство?
— Да.
— Но вы умолчали о своём телефонном звонке?
— Да, — сказала мисс Йейтс. — Я не хотела, чтобы они узнали про хинин.
— Но теперь нам придётся обо всём рассказать, — сказала Кэрри. Она примостилась на краю кресла, судорожно сцепив пальцы. — Раз они арестовали Эми. У нас ведь теперь нет другого выхода.
Вулф поморщился.
— Если и придётся, то по иной причине, — ворчливо произнёс он. — Тем более что это принесёт мисс Данкен больше вреда, чем пользы. Впрочем, в полиции и так уверены, что она лжёт. Поступайте, как сочтёте нужным. Лично я ничего говорить им не собираюсь.
Завязалось обсуждение. Вулф выпил ещё пива. Я с трудом подавил зевок, думая о несправедливости бытия, — кто бы мог подумать, что подысканная мною замена Гатри Джадду обернётся нам боком. Ведь если Тингли был жив в восемь вечера, значит, Джадд никак не мог убить его между 7.30 и 7.35, да и незнакомец в плаще, навещавший его между 7.40 и 7.47, явно был ни при чём. Разумеется, любой из них мог вернуться и после восьми, но это было маловероятно — в 8.08 уже приехал я. Да и Клифф увидел бы их… Если он не вешал нам лапшу на уши. Он или Эми или две эти лакомки от Тингли…
Когда они наконец засобирались, оставив нас в полном неведении относительно своих намерений, я предложил подкинуть их на Двадцать третью улицу и получил согласие. Точнее говоря, согласилась Гвендолин; Кэрри сказала, что ей удобнее ехать на метро, и я высадил её у станции подземки на Тридцать четвёртой улице.
Вернувшись, я застал дома новых гостей. В кабинете сидели Леонард Клифф и Эми Данкен. Клиф выглядел совершенно убитым и растерянным. На Эми вообще было страшно смотреть. Мешки под глазами, лицо отекло. От ямочек на щеках, столь поразивших моё воображение, не осталось и следа. Вулф мрачно зыркнул на меня.
Я сел за стол и бодро произнёс:
— Слава Богу! Всё ведь могло быть куда хуже, верно? Им ведь ничего не стоило предъявить вам обвинение и упрятать в каталажку!
— Мисс Данкен, — прорычал Вулф, — выпустили под залог. Похоже, заварилась каша. Мистер Кремер утверждает, что на рукоятке ножа обнаружены отпечатки её пальцев.
— Быть не может! — Я вскинул брови. — Неужели? А как насчёт этой железяки? Пресс-папье.
— Нет. Она вытерта.
— Ха! Так я и думал. Нож вытереть она забыла, а вот эту штуковину, сначала треснув ею себя по маковке, тщательно вытерла…
— Хватит, Арчи! Если ты снова фиглярничаешь…
— Я вовсе не фиглярничаю. Я просто согласен с вашим утверждением, будто заварилась каша. — Я мужественно выдержал его испепеляющий взгляд. — Вы не хуже меня понимаете, в чём дело! Вы ведёте дело спустя рукава! Ребёнок допросил бы лучше этих женщин, чем вы! У меня есть ноги, и я использую их на все сто — кручусь как белка в колесе. У вас есть мозг — но где он? Почему вы не хотите им пошевелить? Вы злы на Тингли — из-за того, что он позволил убить себя, прежде чем вы успели погрозить ему пальцем и велели впредь не подсыпать хинина в свой паштет. Вы злы на Кремера — из-за того, что он наступил вам на больную мозоль. На меня вы злы за то, что я не привёл Джадда. А теперь вы злитесь на мисс Данкен, которая, потеряв сознание, позволила кому-то нанести отпечатки её пальцев на рукоятку ножа.
