Рекс Стаут - Красная шкатулка
Луэллин Фрост встал и, тараща глаза то на Вулфа, то на меня, спросил без прежней напористости:
— Это инспектор Кремер? Он что, придет к вам?
— Угу, попозже, — отвечал я, потому что Вулф уже откинулся в кресле и закрыл глаза. — Он частенько заглядывает на огонек. Особенно если у него на руках какое-нибудь пустяковое дело.
— Но ведь он… Ведь я… — Вид уЛуэллина, прямо скажем, был неважнецкий, но он справился с собой. — Черт! Мне нужно срочно позвонить.
— Милости просим.
Я освободил стул, он плюхнулся на него и сразу же, не заглядывая в записную книжку, начал набирать номер. Руки у него тряслись, но, судя по всему, он знал, что делает. Я молча наблюдал за ним.
— Алло, алло! Это вы, Стайс? Говорит Лу Фрост. Отец еще на месте? Тогда попробуйте соединиться с конторой мистера Макнейра. Па, это ты? Да, я. Скажи, тетя Кэлли еще там? Что, ждет меня? Послушай, я говорю из кабинета Ниро Вулфа, Тридцать пятая Западная улица, дом девятьсот восемнадцать. Нужно, чтобы ты и тетя Кэлли срочно приехали сюда. Нет, по телефону не объяснишь. Вы должны приехать. Честное слово, это от меня не зависит. Ну и что? Вези ее сюда. Вы можете добраться за десять минут. Нет, это частный дом.
А Вулф так и сидел с закрытыми глазами.
ГЛАВА 4
Сборище в тот день было — закачаешься! Я частенько перелистываю тогдашнюю запись, чтобы от души позабавиться. Дадли Фрост оказался едва ли не первым человеком в доме Вулфа, который заговорил хозяина до умопомрачения. Правда, благодаря пространности своих речей, а не их содержанию. Однако же действительно до умопомрачения.
Они прибыли в самом начале третьего, и Фриц тут же провел их в кабинет к Вулфу.
Первой вошла Калида Фрост, мамаша Елены, тетя Кэлли, как звал ее Лу, хотя правильнее было бы — поскольку закадычными друзьями мы так и не стали — представить ее как миссис Эдвин Фрост. Разумеется, это оказалась та самая дама средней упитанности с прямой спиной и властным ртом. Она была привлекательна, хорошо сложена; глаза карие с рыжеватым оттенком, напоминающие цветом темное пиво, смотрели прямо, не выражая, впрочем, никаких чувств, но вообще она не очень походила на мать юной богини. Дадли Фрост, отец Луэллина, был грузен, тянул фунтов на двести, но не столько по причине ожирения, сколько из-за высокого роста. Под стать его седой шевелюре были и аккуратно подстриженные серые усики, а нос от какого-то давнего неосторожного столкновения был немного свернут набок. Впрочем, разглядеть сей недостаток мог только такой опытный наблюдатель, как я. В довершение отмечу дорогой серый костюм в тонкую полоску, с щегольской красной гвоздикой в петлице.
Луэллин встретил их у дверей и представил нам. Дадли Фрост торопливо бросил Вулфу и мне: «Здрасьте», а я уже подтаскивал посетителям стулья. Старший Фрост сразу насел на младшего:
— Отчего такая срочность, дорогой мой? Случилось что-нибудь? Осторожнее, Калида, у тебя сумочка сейчас упадет! Может, вы меня просветите, мистер Вулф? По правде говоря, у нас сегодня составляется хорошая партия в бридж. В чем проблема? Сын кое-что рассказал мне и моей невестке миссис Фрост, и мы решили, что ему надо ехать к вам.
— Мистер Вулф требует десять тысяч! — одним духом выпалил Луэллин.
— Правда? — хохотнул Фрост-старший. — Видит бог, я бы и сам от таких денег не отказался. Кстати, было время… Впрочем, это уже древняя история. — Он посмотрел на Вулфа и поинтересовался: — И зачем вам десять тысяч долларов, мистер Вулф?
Вид у Вулфа был угрюмый, он понял, что болтовня Фроста засасывает, как трясина, и произнес низким, зловещим тоном:
— Чтобы положить их на свой банковский счет.
— Ха-ха! Прекрасно сказано! И самое интересное, что я сам напросился, черт меня побери! Строго говоря, вы дали единственно верный ответ на мой вопрос. Мне надо было спросить… гм, что я должен был спросить? Ах да! Какие у вас основания требовать десять тысяч долларов — и у кого? Надеюсь, не у меня, поскольку у вашего покорного слуги их попросту нет. Сын сообщил мне, что попросил вас в преддве… в предварительном порядке выполнить определенную работу. Уверяю вас, это он по глупости. Мой сын — великовозрастный оболтус, но разве можно рассчитывать получать десять тысяч от человека только потому, что он оболтус? Вряд ли, ибо такой суммы у него тоже нет. И у моей невестки, насколько мне известно. Может, я не прав, Калида? Есть ли смысл продолжать наш разговор? Мне кажется, он безрезультатен.
Не соизволив даже взглянуть на деверя, миссис Эдвин Фрост обратилась к Вулфу.
— По-моему, самое важное, — заговорила она приятным грудным голосом, — это убедить мистера Вулфа, что он сделал неверный вывод из слов Елены. — Она улыбнулась. — Это моя дочь. Но поскольку Лу настоял, чтобы мы приехали сюда, может быть, сначала послушаем, что скажет мистер Вулф?
Вулф перевел на нее пристальный взгляд из-под полуопущенных век:
— Весьма немного, мадам. Ваш племянник поручил мне провести расследование и даже убедил предпринять беспрецедентный, крайне неприятный шаг. Но едва я начал работу, он сообщил, что инцидент исчерпан, и поинтересовался, сколько он должен. Я назвал сумму и, учитывая все обстоятельства, потребовал немедленной выплаты. Тогда он ударился в панику и позвонил отцу.
Брови миссис Фрост поднялись, и на лбу собрались морщинки.
— И вы запросили десять тысяч долларов?
Вулф едва заметно кивнул.
— Простите, мистер Вулф, — возразила она. — Конечно, я решительно ничего не понимаю в вашем бизнесе… — Она снова обворожительно улыбнулась. — Или вы называете это профессией? Как бы то ни было, десять тысяч — значительная сумма. Вы всегда столько берете?
— Подожди, подожди! — заерзал на стуле Дадли Фрост. — В конце концов, все очень просто. Давайте разберемся. Только по порядку. Прежде всего, договоренность была сугубо предварительной. Она и не могла быть иной. Мистер Вулф в тот момент еще не знал всех обстоятельств — как же он мог сказать, что сумеет распутать дело? Во-вторых, допустим, что час мистера Вулфа стоит двадцать долларов — значит, Лу должен ему сорок. Я самым известным адвокатам и то меньше платил. В-третьих, говорить о десяти тысячах — вообще бессмысленно, потому что их у нас нет. — Он подался вперед и положил на стол свою огромную лапу. — Мистер Вулф, буду с вами совершенно откровенен. У моей невестки — ни цента за душой. Уж кто-кто, а я-то знаю. Все, что осталось от состояния моего брата, перейдет к его дочери, моей племяннице. За исключением Елены, все мы — просто нищие. Мой сын думает, что у него дела налаживаются, но ему и прежде так казалось. Поэтому я весьма сомневаюсь, что вы получите деньги, хотя, конечно, имеете право подать в суд. Вот только тяжба наверняка затянется, и в конечном счете вам все равно придется пойти на уступки…
