Мэтью Перл - Тень Эдгара По
По просьбе Дюпона я продолжил цитировать версию событий Барона, повлекших смерть Эдгара По: «Возможно, негодяи давали поэту наркотические вещества. Когда же наступил день выборов, По принялись таскать по разным избирательным участкам. Всюду его заставляли голосовать за виговских кандидатов, а чтобы фарс выглядел убедительнее, каждый раз его переодевали в другое платье. Вот почему поэт был обнаружен в грязных обносках не по размеру. Правда, ему позволили оставить щегольскую малакку. Эдгар По был так слаб, что даже отъявленные мерзавцы понимали: без трости он просто-напросто не сможет стоять на ногах… Именно так — вцепившимся в трость, прижавшим ее к груди — его и обнаружили…»
Здесь Дюпон не без удовлетворения заметил, что Барон пытается обосновать факт нахождения Эдгара По на избирательном участке и его внешний вид ловкой аргументацией, в то время как надо бы основать аргументацию на истинных причинах нахождения и внешнего вида.
— Итак, По оказался без крыши над головой в городе, где раньше жила его семья, где и до сих пор жили его родственники; иными словами, в городе, некогда ему близком и дорогом, а ныне враждебном. Прибавьте к этому угрызения совести за слабину, что он позволил себе в компании мосье Ли или другого приятеля, и получите образ человека ужасно одинокого или считающего себя таковым, что в данном случае одно и то же. Идти ему некуда — он бредет под проливным дождем, одежда его постепенно намокает, грозя навлечь на хозяина целый букет недугов, будто мало ему последствий «стаканчика». Полагаю, мосье Кларк, вы успели уяснить одну особенность одежды, о которой обычно человек даже не думает, пока не угодит в соответствующий переплет. Промокнув до нитки, мы говорим: «Моя рубашка испорчена, от нее никакого толку». Но, мосье Кларк! В отличие от других «испорченных» вещей порча эта временная; поистине загадка, достойная Сфинкса[30]. Так вот, эта особенность подвигла Эдгара По обменять свое промокшее платье на сухое, которое, конечно, дурно сидело на нем, ибо не было специально для него пошито. Это случилось неподалеку от закусочной «У Райана». Заметьте: кто бы и в каких выражениях ни описывал одежду По, какие бы эпитеты к ней ни применял — ни разу не мелькнуло слово «мокрая». Не будь одежда сухой, это слово стояло бы первым в ряду. Как нам известно, дорогую трость с потайным клинком Эдгар По не продал и не обменял — ибо даже в помрачении рассудка помнил, что трость ему не принадлежит. Он хотел вернуть ее владельцу, доктору Картеру. Именно из страха лишиться трости — а не из страха за свою безопасность — поэт прижимал ее к груди.
— Вот мы и добрались, фигурально выражаясь, до закусочной «У Райана» и до выводов Барона о Джордже и Генри Геррингах. Не следует, по примеру Барона, смешивать сопутствующие обстоятельства с главным предметом нашего расследования. По вашим словам, основанным на признании доктора Снодграсса, последний, видя, как плох По, поднялся на второй этаж с целью снять для него номер. Потом он собирался послать за родственниками, которые, он знал, живут поблизости. Однако Генри Герринг возник у подножия лестницы прежде, чем за ним было послано. Снодграсс, равно озабоченный собственными проблемами и состоянием Эдгара По, кажется, не слишком удивился столь быстрому появлению Генри Герринга, да и в разговоре с вами, мосье Кларк, он не заострил на нем внимания. Но нам-то кое-что известно, а именно: Джордж Герринг, дядюшка Генри, является председателем вигов четвертого района, той самой группы, что перед выборами неоднократно собиралась в злополучной закусочной. Собрание имело место и за два дня до выборов. По версии Барона, после своих трудов Джордж Герринг должен был оставаться в закусочной, сей виговской твердыне, и в самый день выборов — когда там обнаружился По. Согласитесь, пока звучит убедительно. Однако далее Барон утверждает, будто Генри и Джордж Герринги, зная о неадекватных реакциях По на все виды алкогольных напитков, сговорились использовать его в качестве подставного лица на избирательных участках по всему городу.
— И все же, мосье Дюпон, по-моему, это очень странное совпадение; я бы даже сказал, подозрительное совпадение!
— Ах, мосье Кларк, совпадение здесь только одно, да и то простое, а не подозрительное, и вдобавок многое объясняющее. Под совпадением вы разумеете одновременное присутствие Джорджа Герринга и Эдгара По в закусочной, не так ли? И что же в этом загадочного? Джордж Герринг находился там как председатель вигов четвертого района — не забывайте, закусочная «У Райана» служила избирательным участком. Его присутствие естественно и логично. К присутствию По мы вернемся через несколько минут. Что касается Генри Герринга, он доводился Эдгару По дядей постольку, поскольку был женат первым браком на его родной тете. Едва похоронив жену, Генри Герринг вновь сочетался браком — вероятно, этот поступок заставил Эдгара По в одном из писем дать мосье Генри характеристику «беспринципный человек». Но вернемся в нашу закусочную. Эдгар По оказался в заведении тройного назначения — гостинице, закусочной и избирательном участке — с человеком, который доводился дядей его бывшему родственнику. Боюсь, совпадением это можно назвать с большой натяжкой; впрочем, Барон у нас любитель притягивать за уши.
— Далее Барон заявляет, что Джордж Герринг, по-родственному зная о плохой переносимости алкоголя Эдгаром По, решил использовать его в качестве подставного лица. Лично мне эта версия уже в зубах навязла. Именно в неадекватности реакций По на алкоголь всякий разумный человек, и мосье Джордж в том числе, усмотрел бы вескую причину выбрать для своих неблаговидных целей кого-нибудь другого, кто употребляет спиртное с удовольствием и без последствий! Впрочем, оставим россказни Барона о выборных подтасовках и вернемся к так называемым совпадениям. Учитывая, что Джордж Герринг был знаком с Эдгаром По через Генри Герринга, его действия представляются вполне логичными: он видит По в плачевном состоянии и посылает за мосье Генри Геррингом. Первое совпадение — тот факт, что Джордж Герринг и Эдгар По оказались в одно время в одном месте, — развенчивает второе совпадение — тот факт, что Генри Герринг явился в закусочную прежде, чем доктор Снодграсс послал за ним. Разберемся теперь с последовавшими событиями, а именно с отправкой Эдгара По в больницу. Снодграсс предложил снять для По номер тут же, «У Райана». Джорджу Геррингу отнюдь не улыбалось оставлять несчастного поэта в виговской штаб-квартире — как председатель, он боялся любых свидетелей, впоследствии способных уличить его в подлоге; по иронии судьбы, Барон все равно обвинил вигов в нечистоплотности. Генри Герринг, недолюбливавший По (как верно подметил Барон), отказался приютить поэта у себя в доме, ибо часто с негодованием вспоминал давнее ухаживание По за своей дочерью Элизабет. Доктор Снодграсс не мог вспомнить, сколько в закусочной было родственников По — один или два. Несомненно, такая неуверенность объясняется тем, что перед Снодграссом стояли оба Герринга — Джордж и Генри. Как бы то ни было, поэта отправили в больницу, а уже оттуда сообщили о его состоянии Нельсону По.
— Допустим, мосье Дюпон, за их действиями не кроется злой умысел, тогда почему и Генри Герринг, и Нельсон По — другой родственник Герринга — проявляли столь сильное нежелание говорить о смерти Эдгара По и были категорически против полицейского расследования?
— Вот вы сами и ответили на свой вопрос, мосье Кларк. Они не хотели привлекать внимания к трагедии, ибо практически ничем не помогли своему родственнику. Подумайте об этом, мосье Кларк. Джордж и Генри Герринги видели По прежде Снодграсса и бездействовали. Потом они сподобились хоть что-то предпринять, но что? Их поступок едва ли тянет на благодеяние. Беспомощного, чуть живого человека они кое-как разместили поперек сидений в наемном экипаже и отправили в Богом забытую больницу — кстати, даже не удосужившись заплатить кучеру, как вам известно со слов доктора Морана. Они скрепили печатью смертный приговор, объявив, что По просто пьян, поскольку вообще злоупотребляет алкоголем; об этом было сказано в записке, переданной Морану через кучера. В результате, вместо того чтобы лечить поэта от серьезной болезни или даже нескольких болезней сразу, возникших по причине переутомления и долгого пребывания под холодным дождем, персонал больницы ограничился чисто формальными процедурами, применяемыми ко всякому перебравшему бродяге. Нельсон По, правда, пришел в больницу, но даже не видел своего кузена. Согласитесь, мосье Кларк, история вряд ли из тех, какие рассказывают у камина детям, внукам и добрым знакомым семьи. Особенно может она навредить столь амбициозному человеку, как мосье Нельсон, который не готов мириться даже с крошечным пятнышком на своем имени. Этим же объясняется нежелание семьи устроить приличные похороны или хотя бы сообщить об их дате. Герринги и балтиморские По не стали афишировать свое преступное равнодушие, а заодно и напоминать почтеннейшей публике об исполненных горечи, но, увы, правдивых характеристиках, которые Эдгар По дал Нельсону По и Генри Геррингу. Помните, как писал Снодграсс в своем стихотворении: «Ах, похорон твоих позор…» Вот, оказывается, о каком позоре идет речь! Порой, мосье Кларк, для того чтобы уяснить мотивы того или иного лица, следует принять во внимание не поступки, а бездействие и недомыслие.
