Александр Овчаренко - Криминальный пасьянс
Ночью в казарме, ворочаясь на скрипучей кровати, я понимал, что, сорвав визит Президента на остров, ЗГС тем самым спутает карты заговорщикам. Я долго в уме перебирал варианты, один фантастичнее другого, пока не остановился на банальном покушении. Решение имитировать покушение на высоких сопровождающих лиц, а если повезёт, то и на самого Президента, пришло в мою беспокойную голову уже под утро. Утвердившись в своём решении, я в сотый раз перевернулся на бок и спокойно заснул.
— Чем больше шуму и стрельбы, тем больше гарантии, что начнётся паника и дальше взлётной полосы аэропорта Главу государства охрана не пустит, — сказал я себе, меняя в обойме обыкновенные патроны на трассирующие. — Если повезёт, то ещё и подожгу что-нибудь. Кстати! Там, кажется, заправщик стоит?
Я напряг зрение и через прицел увидел, как из-за угла соседнего здания, до которого было не больше сотни метров, выглядывала кабина свежевыкрашенного автозаправщика.
— Даже если он пустой и в нём нет ни капли керосина, мне это на руку! Гореть будет так, что издалека будет видно, — отбросил я последние сомнения и, передёрнув затвор винтовки, дослал патрон в патронник.
Дальше события развивались с удивительной быстротой и непоследовательностью. У меня создалось впечатление, что одним оркестром взялись дирижировать сразу два дирижёра, и у каждого была своя пьеса.
Сначала я услышал голоса из оперативного зала. Судя по тревожной интонации руководителя полётов, борт № 1 был на подходе. Я прижал приклад к плечу и стал медленно водить прицелом по всему сектору обстрела. В этот момент в соседнем здании открылась дверь с табличкой «Служебный вход» и на линию огня вышли парень и девушка. Словно специально подставляясь под выстрел, они повернулись ко мне лицом и внимательно посмотрели в сторону башни. Я хорошо рассмотрел в прицел обоих и не сильно удивился, когда понял, что мы знакомы: парень с недоверчивым и колючим взглядом был моим связным, а с девушкой, у которой глаза цвета молодой травы, я кокетничал на пароходе, когда плыл с материка на Сахалин. Удивился я, когда увидел, как мой связной ловко перемахнул через ограждение и как ни в чем, ни бывало, нарочито спокойно подошёл к кабине заправщика.
— Интересно! Очень интересно! — прошептал я и ещё плотнее прижал приклад к плечу. Девушка осталась на месте и старательно закрутила головой.
— Она его страхует, — понял я и перевёл прицел на заправщик, который, выпустив из выхлопной трубы чёрное облачко дыма, двинулся в сторону посадочной полосы.
В этот момент запищала рация, и на связь вышел «звеньевой».
— Снайпер! Что там у тебя происходит? — услышал я тревожный голос Черемши.
— Всё в порядке, — доложил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно уверенней.
— Какой, к чёрту, порядок! Ты что, ослеп? У тебя на взлётную полосу заправщик выскочил!
— Ну и что в этом особенного? — продолжал я валять дурака. — Ну, поехал заправщик, значит, так надо.
— Кому надо? Убери его со «взлётки»! Сейчас президентский борт на посадку заходит!
— Как?
— Как хочешь, но полосу освободи! Стреляй по колёсам, пускай в кювет валится!
— Не могу! — честно признался я. — Он уже вне зоны видимости.
Я слышал, как «звеньевой» прямо в эфире помянул недобрым словом чью-то маму, после чего отключился. В это время в оперативном зале началась лёгкая паника. Видимо, руководителю полётов доложили о выехавшем на посадочную полосу автозаправщике. Мне было хорошо видно, как в небе показался широкофюзеляжный ИЛ-96 и сопровождавший его истребитель СУ-27. И в этом момент раздался взрыв.
Если быть точным, то самого взрыва я не видел, но его звук и клубы чёрного дыма, поднимающиеся над крышей главного корпуса, я слышал и видел отчётливо. Голос руководителя полётов сорвался на крик, способный заглушить звук взлетающего самолёта, но как потом оказалось, это было ещё не самое страшное, страшное было впереди! Пилот президентского аэробуса, заметив пожар на посадочной полосе, стал выполнять левый разворот, чтобы уйти на второй круг, а возможно, и на запасной аэродром. На Сахалине запасного аэродрома не было, значит, в крайнем случае, ему пришлось бы возвращаться во Владивосток или Хабаровск.
И здесь произошло то, чего ни я, ни служба безопасности аэропорта, включая натасканных на всевозможные провокации сотрудников охраны Президента, не ожидали: из расположенной вдоль аэродромного поля лесополосы к президентскому самолёту потянулся дымный след ЗУР. [37]Я хорошо видел, как серебристый цилиндрик ракеты, блеснув в лучах нежаркого сентябрьского солнца, угодил прямо в двигатель СУ-27. Взрыв был такой силы, что на землю подбитый самолёт рухнул в виде мелких обгоревших фрагментов.
Пилот ИЛ-96 был опытный и сразу понял, что вторая ракета должна будет ударить по турбине его лайнера, поэтому прекратил манёвр разворота, покачал крыльями, как бы выражая полное согласие с предложенными условиями, после чего, вопреки всем лётным правилам, пошёл на посадку. Что происходило дальше, я не видел, но хорошо слышал, как внезапно в оперативном зале наступила мёртвая тишина: перестал кричать руководитель полётов, видимо, сражённый инфарктом и даже диспетчера, поражённые и сбитые с толку гибелью истребителя, замешкались и перестали выдавать указания. Я слышал, как вдалеке пронзительно завыла пожарная сирена, а в сторону садившегося на свободную полосу ИЛ-96 с рёвом сирен устремились милицейские машины. Вслед за ними с места в карьер рванули автомобили сотрудников Президентской охраны. Однако, как потом оказалось, первыми возле приземлившегося борта появились два десятка вооружённых дружинников во главе с Комиссаром. В отличие от милиции и охраны Президента, они никуда не торопились, они просто ждали. Когда лайнер своими шасси тяжело коснулся бетонной полосы, Комиссар дал команду: «Оружие к бою»! — и дружинники почти одновременно передёрнули затворы автоматов.
Наступал момент истины.
* * *На аэродром Линза и Бодрый проникли ранним сентябрьским утром, в период, когда происходила пересменка дежурных групп аэродромного персонала. Момент для проникновения был выбран самый подходящий: усталые сотрудники ночной смены торопились домой, а персонал дневной смены ещё не заступил.
И вот в эти полчаса фактического безвластия Линза и Бодрый практически беспрепятственно прошли в расположенное в главном корпусе служебное помещение. Помещение было коммутационным узлом связи и запиралось на кодовый замок. Судя по степени стёртости кнопок, код в замке не менялся с момента его установки.
Проникнув в узел связи, Линза достала из сумочки кальку электрической схемы, с умным видом поводила по ней пальчиком, а потом вскрыла один из коммутационных шкафов, до самого верху нашпигованного гудящими под напряжением реле. Не прошло и пяти минут, как она отыскала нужную пару контактов и подключила обыкновенную телефонную трубку. Телефонную трубку вместе с проводом от телефонного аппарата оторвал Бодрый, когда они пересекали зал ожидания. Просто подошёл к окошку, на котором было крупно написано «Справочная», взял трубку телефона, приложил к уху и сказал несколько слов. Потом отошёл вглубь зала, но уже с трубкой за пазухой.
— Мастерство не пропьёшь! — гордо произнёс Лёшка, передавая трубку девушке. Линза вздохнула и неодобрительно поджала губы: криминальные наклонности напарника порой брали верх над его моральными устоями. Если предоставлялась возможность, то воровал Алексей всегда с удовольствием. Свои воровские навыки он вспоминал, когда требовали обстоятельства, но Линзе это всё равно не нравилось.
— Тебе, наверное, легче человека «замочить», чем у него бумажник «увести»! — парировал её упрёки Бодрый, и Линза замолкала, с ужасом понимая, что Лёшка прав.
В ожидании времени «Ч» они, как могли, устроились в гудящей, как пчелиный улей комнате.
— Покурить бы! — мечтательно произнёс Лёшка, понимая, что курить нельзя.
— Обойдёшься, — подтвердила его худшие опасения Линза. — На вот возьми карамельку, говорят, отвлекает.
От предложенной карамельки Лёшка гордо отказался, и тут они оба услышали фразу, которую с нетерпением ждали: прерываемый треском атмосферных помех голос диспетчера сообщил, что борт № 1 заходит на посадку.
— Нам пора, — взяв бразды правления в свои мужские руки, произнёс Бодрый и оторвал телефонную трубку от коммутационного блока.
— Ну-ну! — улыбнулась Линза. — Командуй дальше, напарник!
Дальше следовало проникнуть на лётное поле и устроить диверсию. Первоначально они планировали взорвать самолёт, желательно стоящий на взлётной полосе, а не на технической стоянке. Однако ни возле главного корпуса, ни на «взлётке» самолётов не было: технические службы по указанию начальника службы безопасности убрали с поля всё, что могло даже теоретически помешать посадке президентского лайнера.
