Далия Трускиновская - Кот и крысы
– Я-то, сударь мой, из Казани, а с кем имеем честь? - спросил крупный, архаровской комплекции мужчина с широкими черными бровями, на вид лет пятидесяти, одетый богато и с перстнями на руках.
Безмолвный маркиз меж тем подхватил со стола три выложеннын напоказ дорогие табакерки и стал их подбрасывать с видом полнейшей беззаботности.
– Ну, что ж ты, Валерьян Федорович? Или мне самому себя рекомендовать?
– Рекомендую, - сказал, явно облившись холодным потом, чиновник. - Господин Архаров, московский обер-полицмейстер.
– Как обер-полицмейстер?! - воскликнул четвертый в компании игрок и вскочил.
Через анфиладу к Архарову уже спешил кавалер де Ларжильер. Он видел, что творится неладное - гость, ворвавшись, внес необъяснимое смятение. И он задавал на ходу какие-то гневные французские вопросы бежавшему рядом лакею и девке в серебристо-белом платье с огненными бантами.
– Ун пти атрапе, - с ужасающим прононсом сказал ему Архаров, что означало: маленькая ловушка.
Клаварош скользнул к похожему на обезьяну маркизу, схватил его за шиворот и буквально вытряхнул из дорогого, сверкающего золотом кафтана. Табакерки с треском поскакали по полу, одна, фарфоровая, разбилась. Затем Клаварош ударил кафтаном о спинку кресла - и на пол полетели спрятанные в обшлагах и за пазухой карты.
– Да тут обелберивают! - словно бы удивившись, воскликнул Архаров, после чего сдернул со стенки канделябр, вышиб им ближайшее окно и закричал нарочно искаженным, как делал это на полковом плацу ради большей зычности, голосом:
– Архаровцы! Ко мне! Московская полиция! Все арестованы!
Тут же Левушка, выхватив пистолет, выстрелил в потолок.
Дорогой кафтан и свита сыграли свою роль. Архарову, Левушке и Клаварошу удалось нахально занять такое стратегически важное место, где они могли, не пуская перепуганных игроков во внутренние помещения особняка, гнать их, как гусей, к лестнице и прямо в сени.
Оставалось лишь продержаться несколько минут - пока в открытые Ваней Носатым и Тимофеем ворота не вбегут архаровцы и не распространятся по всему дому.
Разумеется, кто-то кинулся к дверям, которые охранял Клаварош, и тут же напоролся на выставленный шпажный клинок. Но Клаварош держал оборону против тех, кто наступал спереди, и совершенно не подумал о враге, способном напасть сзади. Дверь толкнула его спину, он сумел, качнувшись вперед, удержаться на ногах, - и тут же Левушка, охранявший с обнаженной шпагой Архарова, закричал «берегись!», бросаясь вперед.
Он успел в своем коронном выпаде ударом вверх отбить клинок, едва не доставший Клавароша. И тогда только взглянул в лицо противнику.
Перед ним стоял князь Горелов-копыто.
– Говорил я, сударь, что мы еще встретимся, - сказал князь. - Ну, берегитесь!
– На сей раз дырявой рубахой не отделаетесь! - крикнул Левушка.
Они схватились драться на шпагах.
Клаварош захлопнул дверь, достал свой пистолет и выстрелил в люстру. Он хотел всего лишь произвести побольше грохота, чтобы захваченные врасплох игроки бежали без рассуждений прочь и на крыльце попадали в когти архаровцам. Но выстрел оказался лучше, чем рассчитывал Клаварош, - люстра грохнулась на паркет, Архаров еле успел отскочить.
Со стороны лестницы раздались возмущенные крики - русские и французские.
– Прелестно, - сказал Клаварошу Архаров. - Жаль, кулаками помахать не пришлось, а так чесались… Тучков, гони его к лестнице, там найдется, кому встретить!
– С наслаждением! - отвечал Левушка.
Но арест игроков, среди которых большинство составляли совершенно невинные жертвы, не был главной целью Архарова. Об игроках он собирался подумать потом, а сейчас быстро пошел навстречу Саше Коробову и сопровождавшему его, с учетом его полной неспособности за себя постоять, Ване Носатому. Парочку они представляли ту еще - хрупкий, маленький, похожий на переодетую девочку Саша, и огромный страшный Ваня. Ему и замахнуться кулаком ни разу не пришлось - визжащие дамы, увидев его рожу, предпочитали упасть в обморок, а кавалеры попросту шарахались.
– Сашка, где ты там застрял? Ну-ка, показывай задние комнаты! - приказал Архаров.
Тут подбежал Демка.
– Девок вязать? - деловито осведомился он, показывая рукой с мотком веревки на перепуганных француженок.
– Сгони вниз и затолкай в одну карету. И тут же чтоб ее сдать под присмотр драгунам, - распорядился Архаров.
Одна из девок, в серебристом платье, оказалась сообразительней прочих. Она подбежала к Архарову и весьма грациозно опустилась перед ним на колени. К глазам она прижимала кружевной платочек, а изогнулась так, чтобы ему сверху было удобно заглянуть к ней в глубочайшее декольте. И заговорила срывающимся голоском, весьма убедительно, но совершенно непонятно.
– Что она толкует? - спросил Архаров.
– Просит пощадить, - перевел Клаварош.
– Ну что ж, придется. А теперь?
– Просит не отсылать во Францию.
– Ну, это как Сартин решит. Мне в Москве такое добро ни к чему. Своих блядей довольно. Спроси-ка - кто тут из мазуриков самый главный.
Клаварош перевел вопрос. Коленопреклоненная девица несколько задумалась. Произнесла несколько французских слов.
– Всем делом заправляет господин де Ларжильер, - перевел Клаварош.
– Нет, врет. Спроси еще.
– Сдается мне, это она приезжала к господину Захарову играть на ля-рулет, - сказал Клаварош. - Но тогда на ней было меньше румян и белил.
– Не подавай виду, что признал ее. Пусть вместе с Сашкой покажет задние комнаты. Все, сколько их там есть.
Клаварош объяснил девице, что от нее требуется, и помог встать. Она, всячески изъявляя готовность услужить, вдруг уставилась на Сашу в превеликом недоумении.
– Скажи ей, Клаварош - мы знаем поболее, чем ей бы хотелось, - велел Архаров. - Ушаков! Харитон! Пойдете с Ваней и Сашкой! Девку - с собой! Чтоб все закоулки обшарили и всех крыс повыгоняли!
Тут откуда-то сверху раздались выстрелы.
– Мать честная, Богородица лесная, они ж еще брыкаются! - возмутился Архаров.
– Архаров! - откуда-то завопил Левушка. - Он в стенку ушел!
И точно - когда он, заставляя князя отступать, в какую-то несчастливую минуту позволил ему прижаться спиной к стенке, там отошла панель и Горелов-копыто исчез, панель же встала на место.
– Далеко не уйдет! - утешил его Архаров. - Он в подземный ход подался! А там Шварц с молодцами!
– Я здесь, - сказал, возникая в арке между двумя помещениями анфилады, Шварц. - Я пребываю в беспокойстве, как бы в суете мазурики не погубили одного из главнейших доказательств их вины. Тимофей! Иванов!
Архаровцы подтащили к обер-полицмейстеру кавалера де Ларжильера со связанными за спиной руками.
– Прелестно, - сказал Архаров. - Ларжильер, Перрен и этот, де Берни… Так, Сашка? Осталось изловить еще двух - и дело, почитай, сделано. Да еще того проклятого волосочеса Франсуа и князя-копыто!
– Не совсем, - возразил Шварц. - Клаварош! Надобно узнать, где эти господа хранят все свои важные бумаги и казну. Переведи ему - только чистосердечное признание облегчит его скорбную участь.
Клаварош подошел и обратился к французу с короткой речью. Тот выругался, но, получив от Клавароша сдачи той же монетой, несколько погрустнел. Клаварош еще добавил, де Ларжильер совсем скис.
– Он раскаялся, - сказал Клаварош.
– Что ты ему такое сказал? - удивился Архаров.
– Назвался сыщиком от ведомства господина де Сартина, нарочно присланным в Москву ради ловли… поимания? Беглых шулеров, - невозмутимо отвечал Клаварош. - Они могут изображать оскорбленную невинность перед чужими… пусть полагают, якобы я знаю все.
Архаров расхохотался.
– Тогда - пошли! - приказал он.
Они по лестнице для слуг поднялись в третье жилье - возглавлял шествие Клаварош с обнаженной шпагой, следом шел Архаров, за ним Тимофей тащил кавалера де Ларжильера, а замыкал это шествие невозмутимый Шварц.
Вдруг Клаварош остановился и принюхался.
– О-о! - воскликнул он. - Я известен сей аромат!
И устремился по коридору отнюдь не туда, куда собирался отвести Архарова в соответствии с указаниями кавалера де Ларжильера.
Он распахнул дверь, и открывашися перед обер-полицмейстером вид был таков, что Архаров удивленно воскликнул:
– Да что там у них, предбанник, что ли?
Но это был отнюдь не предбанник. Когда сизый дым, плававший слоями в полутемном помещении, несколько разошелся, Архаров, Клаварош и Тимофей увидели комнату, которую в хороших домах называют диванной - вдоль всех стен стояли канапе и кушетки. Однако их оказалось мало - кое-кто из господ, пересидевших в этом странном помещении штурм притона, безмятежно дремал на диванчике, а кое-кто - и прямо на полу, на большом турецком ковре.
Клаварош, войдя, нашел и показал Архарову трубку с длинным чубуком.
– Извольте - опьяс… Дым как хмель, вреда меньше, радости больше.
– Вижу, - с неодобрением глядя на полуодетые и пребывающие в блаженстве тела, буркнул Архаров. - Ну, эти никуда не денутся. Они, поди, и у тебя, черная душа, в подвале не скоро проспятся. Пошли, а то нанюхаемся дряни.
