Борис Акунин - Сокол и Ласточка
Ну слава Будде, наконец-то сообразила!
– С оселка на брусок, – пробормотала она, нагибаясь. – Что это может значить?
Соображай, соображай! Я бы тебе показал, но задача мне не под силу.
Девочка стала на меньший прямоугольник, и он едва заметно опустился. Нажала ногой на второй – что-то заскрипело, ухнуло. Часть стены, казавшаяся сплошным массивом, со скрежетом отползла в сторону. Открылся лаз. Этот механизм был устроен по тому же принципу, что и выдвигающийся козырек, что отодвигал водопад.
– Ийя!!! – пронзительно завизжал Гарри. – Чутье никогда меня не подводит! Я знал, Эпин, вы – тот человек, который мне нужен! Пустите, я первый!
Он ринулся вперед, схватив ближайший факел. Я обогнал ирландца – мне тоже хотелось поскорей увидеть сокровище.
Глава двадцать первая
И башкой об потолок
Пурпурные сполохи запрыгали по бугристому своду еще одной пещеры. Она была гораздо меньше первой и показалась мне странной. Стена, сквозь которую мы проникли, отличалась от остальных. Она была ровной и явно рукотворной, сложенной из грубо вытесанных камней. Довольно скоро я сообразил, что испанские строители намеренно отгородили эту часть спрятанного в горе дупла, чтобы скрыть настоящую шахту – все колодцы, расположенные в первом отсеке рудника, были обманными. С внешней стороны хитроумные строители придали стене тайного рудника естественный вид, а изнутри этого делать не стали, ибо маскировать выход не имело смысла.
– Но здесь пусто! Ничего нет!!! – заревел Логан.
Он метался, размахивал факелом, и совсем не смотрел под ноги. Просто чудом не свалился в квадратное отверстие, выдолбленное прямо посередине пещеры. Колодец был шириной футов в семь, укреплен добротным бордюром. Я-то сразу заметил эту шахту и попробовал в нее заглянуть, но жерло зияло непроницаемой чернотой.
Ирландец опять кричал. Сначала чертыхался из-за того, что чуть не сверзся в дыру; потом ликовал, громогласно выражая уверенность, что сокровище находится именно здесь. Этот шумный человек был весьма утомителен, особенно если учесть, что каждый его вопль отдавался многократным эхом.
Моя питомица вела себя гораздо сдержанней и разумней. Без лишних слов она стала носить из большой пещеры факелы, расставляя их по периметру. Обнаружилось, что в углу сложены кирки и лопаты, стоят лампы и даже есть бочка с маслом, которое за несколько десятилетий не утратило своей горючести. Мы зажгли фонари, и в руднике стало совсем светло.
Пока кладоискатели перетаскивали подъемник, я попробовал проникнуть в колодец. Увы, он был недостаточно широк. Я не умею спускаться вертикально, мне необходимо хотя бы минимальное пространство, чтобы двигаться вниз по спирали, но простора для маневра оказалось недостаточно. Пришлось ждать, пока они наладят устройство.
Сначала опустили одно сиденье, прикрутив к нему лампу. Шаг ворота соответствовал двум футам. Летиция повернула рычаг сорок пять раз, прежде чем снизу донесся глухой стук. Мы со штурманом жадно смотрели вниз.
Ничего кроме стенок, по которым покачивались тени, видно не было.
– Вытягивайте обратно! Буду спускаться! – Гарри пританцовывал от нетерпения. – Совершенно ясно, что Пратт спрятал сокровище в шахте! Там наверняка вбок уходит штрек, из которого когда-то добывали серебро. Крутите живей, Эпин, черт бы вас побрал!
Он сорвал с себя платье и остался в одних панталонах. Хотя в пещере было довольно холодно, безволосая грудь Логана блестела от пота. Саблю он со звоном швырнул на пол.
– Неужели… Господи, неужели… – все повторял ирландец, то всхлипывая, то смеясь. – Ах, Эпин, мой славный Эпин, мы с вами богачи!
А я думал: пожалуй, самое сильное ощущение – не само счастье, а его предчувствие. Неважно, что именно делает нас счастливыми. Кого – богатство, кого – любовь, кого – победа или открытие. Потом, конечно, окажется, что плод не без червоточины, а горизонт отодвинулся и снова недосягаем, но миг приближения к счастью неомрачим ничем.
– Помните, друг мой, я вам доверился! – донеслось уже из шахты, когда Летиция начала опускать ирландца. – Нет хуже греха, чем предать товарища!
Мне очень хотелось увидеть, как и где спрятаны сундуки. Я попробовал пристроиться у штурмана на плече, но он грубо отшвырнул меня: «Кыш, чертова птица!»
Пришлось сесть повыше, уцепившись когтями за канат.
Наверху скрипел ворот, люлька слегка покачивалась – это Гарри ерзал на доске. Фонарь он держал в руке, опустив ее вниз и жадно вглядываясь в темноту.
– Скорей! Скорей! – покрикивал Логан.
Честно говоря, я тоже сгорал от любопытства. Попугаю золото и алмазы вроде бы ни к чему, что мне с ними делать? Но как сладостно открывать сокрытое, находить спрятанное и проникать в потаенное! Для пытливого ума нет наслаждения острей.
Спуск показался мне бесконечно долгим. Наконец, луч фонаря достиг дна шахты. Не дождавшись, когда его ноги коснутся земли, ирландец спрыгнул. Звук получился неожиданно глухим, едва слышным – очевидно, из-за того, что поверх камней лежал толстый слой пыли.
– Вот и штрек, – пробормотал Гарри, светя в черную прореху коридора, отходившего от шахты по горизонтали.
– А-а-а!!!
Из горла у Логана вырвался полукрик-полувздох: лампа осветила несколько прямоугольных контуров. До первого из сундуков штурман дополз на карачках – он так разволновался, что не мог стоять.
Откинул крышку.
Внутри было пусто.
Гарри кинулся к следующему – то же самое. В третьем на дне лежала серебряная монета. Четвертый снова был пуст.
Задыхаясь, что-то бормоча, вскрикивая от ужаса, Логан прополз вдоль всей вереницы. Жалкая добыча составила два золотых дуката и пять брусков с королевским штампом (именно в таком виде серебро отправляют из колоний в Испанию).
Сев на пол, ирландец горько заплакал. Он утирал локтем слезы, размазывал их по лицу. Мне стало даже жаль неугомонного пройдоху. Сколько усилий, ухищрений, преступлений – и все зря! С такой же безутешностью, наверное, рыдал бы осиротевший ребенок.
Летиция что-то кричала сверху, но Гарри долго не отзывался.
Прошло не менее четверти часа, пока он вялой походкой, будто разом состарившись, доковылял обратно к колодцу.
– Сокровища здесь нет! – крикнул он замогильным голосом. – Его вытащила эта черная жаба, больше некому! А мы отравили ее и теперь не узнаем, куда она все перепрятала!
– Что-о-о? – переспросила Летиция.
Гарри сложил руки у рта, повторил еще раз, отчетливей.
А я снова сел на канат и потер крылом свой хохолок – это способствует концентрации мысли.
Если бы Черная Королева и ее люди забрали из колодца сокровище, они прихватили бы и сундуки. Зачем их тут оставлять? Без емкостей такую груду металла далеко не перетащишь.
Вот ключевое слово: далеко.
Клад должен быть где-то неподалеку. А сундуки оставлены пустыми нарочно – чтобы те, кто сюда доберется, вообразили, будто их кто-то опередил. Что, если Пратт просто перетащил содержимое сундуков глубже в штрек?
Нет, вряд ли. Это было бы глупо. Вон и Логан, встрепенувшись, побежал с фонарем по коридору. Ничего он там не найдет…
Считалка! Она ведь не заканчивается словами «с оселка на брусок»! Там еще две строчки:
Прыг-скок, прыг-скок,
И башкой об потолок.
Я снова потер хохолок. Думай, голова, думай!
И к тому моменту, когда Логан несолоно хлебавши приплелся обратно, версия у меня созрела.
Один прыг, он же скок, в первой пещере равнялся четко определенному расстоянию – десяти футам. Не применяется ли та же мера счета и в дальнейшем?
Я проскакал по штреку расстояние, примерно равное сорока футам, и как следует там осмотрелся, обращая особенное внимание на свод коридора. Увы, никаких признаков тайника.
Однако мое замешательство длилось недолго.
– Где моя Клара? – кричала сверху Летиция. Она с вами?
– Черт ее знает, где ваша птица! Вытягивайте меня! Здесь больше нечего делать! – раздраженно отвечал Логан.
– Без попугая не возвращайтесь!
А я вот он, тут как тут. Вылез из галереи, вспорхнул на канат и уселся над головой у Гарри.
– Нашелся ваш попугай, тяните!
Если «прыг-скок» не работает в горизонтальном направлении, остается только поискать по вертикали. Даром что ли в считалке упомянут потолок?
Мы поползли вверх, я считал футы и вертел головой.
Эврика!
Примерно на середине колодца, то есть как раз в сорока футах от дна, я заметил нечто, ускользнувшее от моего внимания во время спуска: в одном из квадратных камней, которыми были выложены стенки шахты, кто-то вырезал корону. Заметить ее мог лишь тот, кто точно знал бы, где искать.
Я заорал во все горло и стал лупить по знаку клювом, сползая по канату.
– Что вы делаете с моей Кларой? – сразу забеспокоилась Летиция. – Она кричит таким голосом, только если случилось что-то особенное!
Милая, она беспокоилась обо мне.
