Диана Гэблдон - Шотландский узник (ЛП)
Хэл фыркнул.
— Я? Да, если только запереть его. Ничто другое не сработает. — Он заметил упавшую вазу и рассеянно поднял ее, взял в руки маленькую ромашку. — У него есть право выбора оружия. — Хэл нахмурился. — Как думаешь, может быть, шпага? Она надежнее пистолета, если действительно собираешься кого-то убить.
Грей ничего не ответил; Хэл застрелил Натаниэля Твелветри из пистолета; намного позже он сам убил Эдвина Николса на пистолетной дуэли, хотя это и оказалось чистой случайностью. Тем не менее, с технической стороны Хэл был прав. Пистолеты давали осечки, и очень немногие били точно на расстоянии больше нескольких футов.
— Я не знаю, как он со шпагой, — продолжал хмуриться Хэл, — но я видел, как он двигается, его выпад будет по крайней мере на шесть дюймов глубже, чем у Твелветри. — Насколько мне известно, он не держал в руках оружия лет семь или восемь.
— Я не сомневаюсь в его рефлексах, — мимолетная память услужливо подсказала, как Фрейзер поймал его на дороге, споткнувшегося под страстные стоны лягушек и жаб, — но не ты ли постоянно бубнишь о необходимости постоянно тренироваться?
— Я никогда не бубню, — сказал обиженный Хэл. Он повертел ромашку в пальцах, роняя на ковер белые лепестки. — Но, если я позволю ему драться с Твелветри, а Твелветри убьет его… ты, как его поручитель на досрочное освобождение, получишь большие проблемы.
Грей почувствовал внезапный спазм в животе.
— Я не рассматриваю ущерб своей репутации, как худшую потерю, — сказал он, представляя себе, как Джейми Фрейзер умирает на рассвете, орошая своей горячей кровью его преступные руки. Он проглотил вино, не почувствовав вкуса.
— Я тоже, — признался Хэл, отпуская оборванный стебель. — Я бы предпочел, чтобы он не умирал. Мне нравится этот человек, буйный, упрямый, но он мне нравится.
— Не говоря уже о том, какую услугу он нам оказал, — подтвердил Грей с заметной дрожью в голосе. — Ты хоть понимаешь, чего ему стоило рассказать нам?
Хэл бросил на него быстрый твердый взгляд, но потом отвел глаза и кивнул.
— Да, — сказал он тихо. — Ты знаешь, какую клятву верности дают помилованные якобиты?
«Да не увижу я никогда свою жену и детей, отца и мать и прочих родичей. Да буду я убит в бою, как трус, и останусь в чужой земле без христианского погребения вдали от могил моих предков и родных…».
Грей мог только поблагодарить Бога за то, что Фрейзер уже несколько лет находился в тюрьме к тому времени, когда лорд Джон был назначен начальником в Ардсмуир. У него не достало бы сил слышать, как Джейми произносит эти слова, или видеть выражение его лица при этом.
— Ты прав, — сказал Хэл, глубоко вздохнул и потянулся за печеньем. — Мы в долгу перед ним. Но если он убьет Твелветри, что тогда? Ведь нет шансов на дуэль до первой крови, я правильно понимаю? Нет, конечно, нет. — он стал ходить взад и вперед, покусывая печенье. — Лучше выдержать бурю морскую, чем подлость людскую, как говорят моряки. Реджинальд Твелветри не успокоится, пока не упечет Фрейзера в тюрьму на всю жизнь, если его вообще не повесят за убийство. И нам будет ненамного лучше. — Он поморщился и стряхнул крошки с пальцев, снова переживая скандал после поединка с Натаниэлем Твелветри двадцать лет назад. Это может оказаться хуже, намного хуже, потому что Греев могут обвинить не только в том, что они оказались неспособны остановить находящегося под их ответственностью заключенного. В частном порядке будут говорить, что они использовали Фрейзера, как пешку, для удовлетворения личной мести.
— Мы использовали его. Это плохо, — сказал Грей, отвечая на эту мысль, и его брат снова поморщился.
— Цель оправдывает средства, — произнес Хэл, но его словам не хватало убежденности.
Грей поднялся и потянул спину.
— Нет, — сказал он, и был удивлен собственному спокойствию. — Нет, никакая цель не может оправдать такие средства… Но эта цель вполне достижима.
Хэл обернулся, чтобы взглянуть на него и поднял бровь.
— И что же мы будем делать?
— Мы не можем остановить его, если он решит драться. То есть, ты не можешь, — поправился Грей. — Мы и не будем. Это его выбор.
Хэл фыркнул, несогласный с братом.
— Как ты думаешь, он этого хочет? — спросил он через минуту. — Он сказал, что публично бросил обвинения в лицо Твелветри, чтобы остановить его махинации, прежде чем он зайдет слишком далеко. Но, думаешь, он предвидел, что Твелветри вызовет его? Да, думаю, именно на это он и рассчитывал, — ответил Хэл сам себе. — Твелветри не мог поступить иначе. Но означает ли это, что Фрейзер хотел этой дуэли?
Грей понял, о чем спрашивает его брат, и покачал головой.
— Хочешь знать, окажем ли мы ему услугу, если предотвратим дуэль? — Он ласково улыбнулся брату и поставил бокал. — Все просто, Хэл. Поставь себя на его место и подумай, как поступил бы сам. Он не англичанин, но его честь не ниже твоей, и именно она определяет его поступки Я не мог бы сделать тебе большего комплимента.
— Хммм, — сказал Хэл и слегка покраснел. — Ну, тебе лучше завтра взять его в фехтовальный зал, да? Ему не повредит немного практики перед встречей с Твелветри. Предложи ему выбрать шпагу.
— Я не думаю, что у меня найдется время. — чувство спокойствия окрепло, он словно плыл в теплом потоке света, струящегося от свечей и из камина.
Хэл взглянул на него с подозрением.
— Что ты имеешь ввиду?
— Я обдумал ситуацию сегодня перед чаем и пришел к тем же выводам, что и ты. Поэтому я направил вызов Эдуарду Твелветри, требуя удовлетворения за оскорбление в клубе.
У Хэл упала челюсть.
— Ты… что?
Грей полез в карман жилета и вытащил скомканную записку.
— Он ответил. Завтра в шесть утра позади Ламбертского дворца. Сабли. Странно, я думал, он предпочитает рапиру. {2}
Глава 32
Дуэль
К его удивлению, он отлично проспал всю ночь глубоким сном без сновидений, из которого вынырнул совершенно неожиданно в темноте, понимая, что следующий день уже наступил.
Дверь открылась, и вошел Том Берд со свечой, чайным подносом и миской горячей воды для бритья, уравновешенной на сгибе локтя.
— Не желаете позавтракать, милорд? — спросил он. — Я принес рулеты с маслом и джемом, но Кук считает, что вам надо позавтракать по-настоящему. Чтобы подкрепить свои силы.
— Поблагодари Кука за меня, Том, — сказал Грей, улыбаясь. Он уселся на краю кровати и почесался, чувствуя себя на удивление хорошо. — Нет, — сказал он, взяв рулет щедро намазанный толстым слоем ароматного абрикосового джема, — этого достаточно.
Если бы его ждало настоящее сражение, он плотно заправился бы ветчиной и яйцами, черным пудингом и всем остальным, что мог предложить повар, но то, что случится сегодня, продлится не больше нескольких минут, и он хотел сохранить легкость.
Том выложил одежду на кресло и молча взбивал мыльную пену в миске, пока Грей ел; затем он обернулся с помазком в руке и решительным выражением лица:
— Я поеду с вами, милорд. Сегодня утром.
— Ты?
Том кивнул, сжав челюсти.
— Да, милорд. Я слышал, как вы вчера говорили, что его светлости не следует появляться там, потому что это только доставит больше неприятностей. Конечно, я не могу быть вашим секундантом. Но кто-то просто должен быть с вами, по крайней мере. Так что я собираюсь ехать.
Грей смотрел в свою чашку, тихо улыбаясь.
— Спасибо, Том, — сказал он, когда был уверен, что голос не дрогнет. — Я очень рад, что ты будешь со мной.
* * *Он действительно был рад компании Тома. Юноша молчал, видя, что Грей не расположен к разговорам, просто сидел напротив него в карете, держа на коленях лучшую кавалерийскую саблю Грея.
Тем не менее, у него будет секундант. Хэл попросил Гарри Карьера выступить на стороне брата.
— Не только для моральной поддержки, — сказал Хэл. — Нам нужен свидетель. Его рот скривился. — На всякий случай.
Грей задумался, на случай чего? Нечестности со стороны Твелветри? Внезапного явления архиепископа Кентерберийского, разбуженного шумом? Он не спрашивал, хотя опасался, что под «всяким случаем» Хэл имеет ввиду последние слова умирающего брата. Грей знал, что если смертельный удар был нанесен не в глаз и не в рот, то у дуэлянта еще оставалось несколько минут, чтобы, истекая кровью, составить собственную эпитафию, или продиктовать элегантное прощание любимым людям.
У него мелькнула мысль, а что сделает Джейми Фрейзер, когда получит витиеватое любовное послание от умирающего Грея. Эта мысль заставила его ухмыльнуться. Он заметил, что Том шокирован его легкомыслием, и поспешно стер с лица улыбку, заменив ее более подходящим случаю кровожадным выражением.
Может быть, Гарри напишет эпитафию. В стихах.
