Диана Гэблдон - Шотландский узник (ЛП)
— Майор Тарлтон, — кивнул Грей, не отводя глаз от Твелветри. Кончик носа Твелветри побелел. Похоже, он уже получил повестку явиться в военно-полевой суд.
— Проклятый щенок. — Голос Твелветри был почти спокоен.
Грей поклонился.
— Ваш покорный слуга, сэр, — сказал он. Он почувствовал, как Джейми подошел к нему сзади, и увидел, как сузились глаза Твелветри при виде шотландца.
— А вы… — Твелветри помотал головой, словно пораженный, что не может найти подходящего эпитета. Он снова перевел взгляд на Грея. — Любопытно. Это действительно любопытно, сэр. Как вы решились привести этого шотландского ублюдка, осужденного предателя, — его голос зазвучал громче при этих словах, — в священные стены нашего клуба? — Он все еще держал кий, сжимая его словно жезл.
— Капитан Фрейзер мой близкий друг, — холодно сказал Грей.
Твелветри неприятно ухмыльнулся.
— Полагаю, очень близкий, — он насмешливо приподнял край рта.
— Что вы подразумеваете под этими словами, сэр, — раздался голос Фрейзера из-за спины, такой спокойный и официальный, что акцент был почти неуловим.
Лихорадочно блестевшие глаза Твелветри поднялись к лицу Фрейзера.
— Почему, сэр, вы озаботились поинтересоваться? Ведь вы прекрасно знаете, что этот говнюк, — он мгновение поколебался, затем его губы растянулись в сардонической усмешке, — не просто ваш самый близкий друг. Ваша преданность оплачена постельными услугами.
Грей услышал приближающийся свист, взрыв и звон в ушах, как при контузии. Он смутно ощущал, как мысли, словно осколки пушечной бомбы разлетаются под черепом: он пытается выбить меня из равновесия и спровоцировать драку — этот сукин сын ее получит; или он хочет получить вызов, так почему бы нет? Он хочет выглядеть пострадавшей стороной? Он публично обозвал меня пед***, теперь мне придется его убить.
Его колено уже согнулось, чтобы выступить вперед, пальцы руки сжались в кулак.
— Джентльмены! — Тарлтон был потрясен, но сдержан. — Вы, конечно, не можете действительно иметь в виду то, что сказали. Я говорю: вы должны обуздать ваши страсти, пойти выпить чего-нибудь прохладительного, трезво все обдумать и, возможно, отправиться спать. Я уверен, что завтра утром…
Грей прервал его.
— Ты, чертов убийца! — сказал он.
— Что? Да ты д*** пед***! — Твелветри все еще сжимал кий, костяшки его пальцев побелели.
Большая рука опустилась на плечо Грея и отодвинула его в сторону. Фрейзер встал между ними, перегнулся через угол стола и выдернул кий из рук Твелветри, словно соломинку. Он взял кий в руки, с усилием разломил пополам и аккуратно положил обломки на стол.
— Вы назвали меня предателем, сэр? — вежливо спросил он Твелветри. — Я не обижаюсь, потому что я понес наказание за это преступление. Но я говорю, что вы еще больший предатель, чем я.
— Что вы говорите? — Твелветри выглядел ошеломленным.
— Вы упомянули о близких друзьях, сэр. Ваш собственный ближайший друг майор Сиверли должен предстать перед военно-полевым судом за коррупцию и предательство самого гнусного рода. И я заявляю, что вас должны судить вместе с ним, потому что вы были его соучастником и, если справедливость существует, вы несомненно, там будете. Надеюсь, что вы присоединитесь к майору в аду, и молюсь, чтобы это произошло как можно скорее.
Твелветри проглотил воздух со звуком, который Грей счел бы забавным при других обстоятельствах.
Твелветри замер, его глаза-бусинки выкатились из орбит, затем его лицо передернулось, он вскочил на стол и бросился к Джейми Фрейзеру. Фрейзер отклонился в сторону, и Твелветри, зацепив его вскользь, мешком свалился к ногам Грея.
Мгновение он лежал на полу бесформенной кучей, но потом медленно поднялся, тяжело дыша. Никто не попытался прийти ему на помощь.
Он выпрямился, медленно расправил одежду и направился к Фрейзеру, стоящему посреди комнаты. Он подошел к шотландцу, посмотрел, словно примериваясь и, отступив на шаг, хлопнул Фрейзера голой рукой по лицу со звуком, напоминающим пистолетный выстрел.
— Я жду ваших секундантов, сэр, — сказал он голосом, чуть громче шепота.
Комната и коридор были полны людей, вышедших из курительной, библиотеки и столовой на шум скандала. Они расступились перед Твелветри, словно воды Красного моря, когда он вышел прочь, прямой как шомпол и с остекленелым взглядом.
Майор Тарлтон, сохранивший присутствие духа, вытащил из-за обшлага рукава платок и протянул его Фрейзеру, который вытер им лицо; после удара у него немного слезились глаза и кровоточил нос.
— Я сожалею об этом, — сказал Грей Тарлтону.
Он снова мог дышать, хотя мышцы груди ныли, словно он таскал мешки с камнями. Он оперся рукой о край бильярдного стола, чтобы не упасть и держался на ногах каким-то непостижимым усилием. Он заметил, что каблук Твелветри надорвал сукно на столе.
— Не могу себе представить… — Тарлтон выглядел глубоко несчастным. — Я не могу себе представить, что могло заставить капитана сказать подобные слова. — он развел руки, демонстрируя полнейшую беспомощность.
Фрейзер вернул себе самообладание, хотя, справедливости ради, подумал Грей, он его и не терял, и передал Тарлтону его аккуратно сложенный платок.
— Он сказал так в попытке дискредитировать показания полковника Грея, — сказал он негромко, но достаточно внятно, чтобы быть услышанным всеми людьми в комнате и коридоре. — Но то, что сказал ему я, является правдой. Он якобитский предатель и повинен как в смерти майора Сиверли, так и в измене короне.
— О, — ответил Тарлтон. Он кашлянул и беспомощно обернулся к Грею, который пожал плечами, извиняясь.
Свидетели в коридоре — Грей понял, что слова Фрейзера были обращены именно к ним — начали перешептываться между собой.
— Ваш покорный слуга, сэр, — сказал Фрейзер Тарлтону и, вежливо поклонившись, повернулся и вышел. Он не пошел ко входной двери вслед за Твелветри, а направился к лестнице, по которой поднялся, словно не замечая многочисленных взглядов, направленных в его широкую спину.
Тарлтон снова закашлялся.
— Я хочу сказать, полковник. Не выпьете ли вы со мной стакан бренди в библиотеке.
Грей на мгновение прикрыл глаза, затопленный теплой волной благодарности.
— Охотно, майор, — сказал он. — Это мой любимый напиток, так что можно и пару стаканов.
* * *В конце концов, они выпили бутылку, причем Грей принял львиную долю. Различные друзья Грея постепенно присоединились к ним, сначала осторожно, потом все решительнее, пока более десятка мужчин не собралось вокруг трех маленьких столиков, сдвинутых вместе и заставленных стаканами, кофейными чашками, бутылками, графинами, тарелками с сэндвичами и пирогами. Обсуждение происшествия от осторожных вопросов быстро перешло к громким заявлениям о шокирующей наглости Твелветри и общему признанию его сумасшедшим. Об обвинениях Фрейзера не было сказано ни слова.
Грей понимал, что никто в действительности не считает Твелветри помешанным, но, не будучи готов обсуждать этот вопрос, предпочитал сокрушенно покачивать головой и растерянно соглашаться с этой оценкой.
Конечно, у Твелветри были свои сторонники, хоть и несколько меньше числом; они заняли позиции в курительной комнате, откуда сочился смешанный с дымом поток враждебного бормотания. Лицо мистера Бодли скорбно окаменело, когда стюард доставил в библиотеку поднос со свежим кофе. «Бифштекс» был не чужд спорам джентльменов — это был настоящий лондонский клуб — но персонал не одобрял порчу мебели в качестве аргумента.
Что заставило его это сделать, подумал Грей. Новость расползется по Лондону, как чернильное пятно по белой скатерти, и ее невозможно будет искоренить. Он встал, смутно представляя, что скажет Хэлу, попрощался с Тарлтоном и компанией и пошел, стараясь держаться, ровнее вверх по лестнице к спальням.
Дверь в комнату Фрейзера была открыта и стюард — «Бифштекс» не нанимал горничных — выгребал из камина золу. В комнате было пусто.
— Где мистер Фрейзер? — спросил лорд Джон, положив руку на дверной косяк и внимательно оглядывая комнату, словно крупный шотландец мог затеряться среди мебели.
— Он ушел, сэр, — ответил слуга, с трудом поднимаясь на ноги и почтительно кланяясь. — Он не сказал, куда.
— Спасибо, — сказал Грей после паузы и чуть менее твердо прошел до своей комнаты, где он тщательно закрыл за собой дверь, упал на кровать и уснул.
* * *Я назвал его убийцей. С этой мыслью Грей проснулся через час. Я назвал его убийцей, а он меня пед***… и все же он ударил Фрейзера. Почему?
Потому что Фрейзер прямо и публично обвинил его в измене. Твелветри обязан был бросить вызов, он не мог оставить эти слова без ответа. Обвинение в убийстве может быть простым оскорблением, но не обвинение в государственной измене. И особенно, если оно правдиво.
