Диана Гэблдон - Шотландский узник (ЛП)
Солнце поднялось в зенит, когда он добрался до места; Пардлоу предложил ему карету Греев, но он не хотел, чтобы стало известно о его передвижениях по Лондону. Братья Греи больше не беспокоили его слежкой, они были слишком заняты поисками членов «Дикой охоты». Как скоро они выйдут на того, кто согласится заговорить? Он постучал в дверь.
— Капитан Фрейзер, — к удивлению Джейми дверь открыл сам Лалли. Лалли был удивлен не меньше, но поздоровался сердечно и отступил назад, приглашая войти в дом.
— Я один, — сказал Джейми, заметив, как Лалли выглянул на улицу, прежде чем захлопнуть дверь.
— Я тоже, — ответил Лалли, окидывая взглядом крошечную гостиную. Здесь царил беспорядок с грязной посудой и крошками на столе, холодным очагом и общим впечатлением заброшенности. — Мой слуга, боюсь, покинул меня. Могу я предложить вам… — он повернулся, разглядывая полки, поднял две или три бутылки, взял одну из них, вздохнул с облегчением, обнаружив, что она полна. — Стакан пива?
— Да, благодарю вас. — Джейми знал, что нельзя отказываться от гостеприимства, особенно в таких обстоятельствах, и они уселись за стол — больше здесь сидеть было негде — оттолкнув грязную посуду, зеленую корку сыра и мертвого таракана. Джейми подумал, что бедняга умер если не от голода, то от отравления.
— Итак, — сказал Лалли после короткого обмена общими фразами, — вы нашли Дикую охоту?
— Англичане считают, что да, — ответил Джейми, — хотя, может быть, всего лишь тычут пальцем в небо.
Глаза Лалли расширились, но лицо было непроницаемо.
— Я слышал, вы ездили в Ирландию с лордом Джоном Греем, — заметил он и легко вздохнул. — Я не видел ее уже много лет. Она все такая же зеленая и красивая?
— Сырая, как губка, залитая по колено грязью, но да, довольно зеленая.
Эти слова заставили Лалли засмеяться; Джейми подумалось, что смеется сейчас он не часто. Жилось господину графу не легко.
— Мне действительно пришлось путешествовать в обществе его светлости, — сказал Джейми. — Но у меня был еще один компаньон. Случайно не припоминаете Тобиаса Куинна?
Да, граф его знал; Джейми заметил искорку понимания глубоко в глазах Лалли, хотя лицо оставалось спокойным и слегка насмешливым.
— Кажется, да. Один из ирландцев О'Салливана, не так ли?
— Да, тот самый. Он встретил нас в Ирландии и путешествовал с нами как случайный спутник.
— Действительно? — Лалли сделал глоток, пиво было кислым, он скривился и выплеснул его в открытое окно. — И что же было его целью?
— Он сказал мне, что ищет одну старинную вещь. Он называл ее чашей короля друидов. Вы не слышали о ней?
Лалли не был прирожденным лжецом.
— Нет, — сказал он, но его пальцы дрогнули и он напрягся. — Чаша короля друидов? Что это такое?
— Не спрашивайте. Вы ее видели, — ответил Джейми вежливо, но твердо.
Лалли не двигался, колеблясь между признанием и отрицанием. Это означало, что он видел Куинна, но не хотел его выдавать.
— Мне нужно поговорить с ним, — сказал Джейми. Он наклонился вперед, чтобы подчеркнуть важность и искренность своих слов. — Это вопрос его собственной безопасности, а так же безопасности тех, кто готов следовать за ним. Можете свести меня с ним? Я готов встретиться в любом месте и в любое время.
Лалли немного отодвинулся, глядя подозрительно.
— Встретиться с ним и выдать англичанам? — спросил он.
— Считаете, что я на это способен? — как ни странно, предположение Лалли причинило Джейми боль.
Лалли поморщился и опустил глаза.
— Я не знаю, — сказал он тихо, и Джейми видел, как двигаются мышцы под кожей лица. — Так много людей, которых я знал… — он коротко кивнул головой с видом отчаяния. — Я не знаю, кому теперь можно доверять. Может быть, никому вообще.
Это уже было правдой.
— Да, — сказал Джейми. — Я тоже. — Он развел руками. — Но все-таки я пришел к вам.
Он почти слышал, как думает Лалли. Печальные мысли отражались на этом бледном подрагивающем лице.
Ты влип по уши, старина, сочувственно подумал Джейми. Перед ним сидел еще один человек, который пойдет к своей гибели, когда эта безумная затея будет приведена в действие. Еще один, кого можно спасти, если…
Он отодвинул свой стул и встал.
— Послушайте меня, Томас МакГереалт, — решительно сказал он. — Возможно, Куинн рассказал вам, что он предложил мне, и что я ответил ему, если нет, спросите его. Я отказал ему не из трусости, не из-за предательства, не потому что отвернулся от друзей и товарищей. Я отказался, потому что точно знаю. Вы слышали о моей жене?
— Англичанке? — тень сардонической улыбки коснулась губ Лалли.
— В Париже ее называли Белой Дамой, и не зря. Она предсказала конец нашего Дела и его гибель. Поверьте, Томас. Это предприятие так же обречено, я это знаю. Я не могу этого доказать, но ради нашего общего прошлого прошу вас поверить мне.
Он почти не дышал, ожидая ответа, но Лалли не поднимал глаз, обводя пальцем лужицу пива на столе. Наконец он заговорил.
— Если англичане не отправят меня во Францию, чтобы очистить мое имя, то что ожидает меня здесь?
На это не было никакого ответа. Лалли был всецело во власти англичан, как и сам Джейми. Какой человек не соблазнится возможностью снова жить полной жизнью? Джейми беспомощно вздохнул, Лалли посмотрел на него; его взгляд стал острым, когда он заметил жалость на лице Джейми.
— Ах, не беспокойтесь обо мне, старый товарищ, — сказал он, и в его голосе прозвучало не меньше любви, чем иронии. — На следующей неделе маркиза Пелем возвращается из своего загородного дома. Маркиза очень добра ко мне, она не позволит мне голодать.
Глава 30
Близкие друзья
Гарольд, герцог Пардлоу, командир 46-го полка вместе с обоими своими полковниками и братом, полковником лордом Джоном Греем посетили адвокатскую контору, чтобы подать необходимые документы для посмертного вызова в военно-полевой суд майора Джеральда Сиверли по ряду обвинений, начиная с воровства, коррупции, провокации мятежа и заканчивая умышленным убийством и изменой.
После нескольких часов обсуждения они все-таки решили добавить к перечню преступлений обвинение в измене. Оно должно было вызвать огромное количество разговоров и, возможно, выявить новые факты преступной деятельности Сиверли. Кроме того, они ожидали, что люди из списка — члены «Дикой охоты» — будут внимательно наблюдать за ходом событий, и надеялись, что новости военно-полевого суда заставят их каким-либо образом проявить себя.
Даже с учетом тяжести предъявленных обвинений суд был назначен только через месяц. Не выдержав бездеятельного ожидания, Грей пригласил Джейми Фрейзера на скачки в Ньюмаркет. Возвратившись через два дня, они сняли номера в «Бифштексе», намереваясь пообедать и отдохнуть перед карточной игрой вечером.
По молчаливому обоюдному согласию они избегали разговоров об Ирландии, Сиверли, Твелветри, военно-полевых судах и поэзии. Фрейзер был молчалив, иногда грустен, но он расслабился, увидев лошадей, и Грей почувствовал, как уходит его собственная усталость и напряжение. В свое время он устроил Джейми в Хелуотер на досрочное освобождение ради лошадей и относительной свободы, хотя не тешил себя надеждой, что Джейми не чувствует себя заключенным. Но, по крайней мере, Джейми не был совершенно несчастен.
Правильно ли я с ним поступил, спрашивал себя Грей, глядя в широкую спину Фрейзера, идущего впереди него по коридору к столовой. Сохранит ли он по себе добрую память, или только усугубит горечь положения Джейми? Господи, как я хочу это знать…
Но еще… была возможность освобождения. Грей чувствовал, как его желудок завязывается в узел при этой мысли, но не мог понять, то ли от страха, что Фрейзер обретет свободу, то ли наоборот. Хэл, несомненно, упомянул о такой возможности, но если их усилия выведут на новый якобитский заговор, страну снова захлестнет волна страха и истерии; в таком случае будет почти невозможно добиться помилования Фрейзера.
Он совершенно погрузился в свои мысли и не сразу понял, что из бильярдной справа от них доносится знакомый голос.
За столом, крытым зеленым сукном, стоял Эдуард Твелветри. Он сделал удачный удар, его лицо светилось удовольствием, но тут он заметил в коридоре Грея. В одно мгновение его улыбка превратилась в оскал. Второй игрок с удивлением воззрился на него, а потом озадаченно повернулся к Грею.
— Полковник Грей? — сказал он вежливо. Это был майор Беркли Тарлтон, отец Ричарда Тарлтона, прапорщика Грея при Крефельде. Он, конечно, знал Грея, но не мог толком понять причин враждебности, колючей стеной вставшей между этими двумя мужчинами.
— Майор Тарлтон, — кивнул Грей, не отводя глаз от Твелветри. Кончик носа Твелветри побелел. Похоже, он уже получил повестку явиться в военно-полевой суд.
