Александра Девиль - Чужой клад
— Значит, Василиса никуда не уехала, осталась в Худояровке? — вдруг спросила Томская, обращаясь к Киприану.
— Да. А почему же ей не остаться? — Он пожал плечами. — Думаю, она уедет только после того, как я продам имение.
— Вы собираетесь продать Худояровку? — уточнила Анастасия Михайловна. — Пожалуй, это правильное решение: ведь вы не привыкли жить в деревне и заниматься хозяйством.
— Да, я склоняюсь к решению о продаже, — заявил Худоярский, бросив быстрый взгляд на Полину. — Только, боюсь, не просто будет найти покупателя на поместье, о котором ходят дурные слухи.
— Покупателя можно найти на любой товар, — возразила Томская. — А Худояровка — обширное поместье с хорошей землей и лесом. Если вы к тому же еще и обновите запущенный дом, то, я уверена, покупатели найдутся.
Полине почему-то стало досадно, что бабушка настраивает Худоярского на продажу имения, но вмешиваться в этот разговор она не стала.
Подали чай, и Киприан тут же придвинул к столу кресло, в котором сидела Полина. Гость был сама любезность, но Анастасия Михайловна все равно невольно хмурилась, глядя на него.
За чаепитием велись общие разговоры: о погоде, о хозяйстве, о военных кампаниях. Полина не столько говорила, сколько слушала, украдкой бросая пристальные взгляды на соседа. «И отчего мне вчера почудилось в нем что-то роковое, словно из зловещего сна? — мысленно задавала она вопрос самой себе. — Право, ни в его характере, ни в наружности нет ничего демонического. Разве что эти иссиня-черные волосы и нос с горбинкой… да еще взгляд такой пронзительный…»
Киприан быстро повернул голову к Полине и встретился с ней глазами. Девушка, невольно смутившись, тут же отвела взгляд в сторону окна. Худоярский посмотрел туда же и обратил внимание на стоявшее у окна фортепьяно. Это был, правда, не рояль, но хороших размеров пианино, изящно отделанное.
— У вас прекрасный инструмент, — заметил Худоярский. — Я уверен, мадемуазель, что вы отличная музыкантша.
— Отличной меня нельзя назвать, но музыку я люблю, — ответила Полина.
— Мне бы очень хотелось вас послушать, — сказал гость.
Полина сделала движение в сторону фортепьяно, но бабушка тут же накрыла ее руку своей и строго объявила:
— Только не сегодня. Какая может быть игра с больной ногой?
— Но я надеюсь, что еще буду иметь удовольствие услышать игру мадемуазель Полины, — тонко намекнул на приглашение Киприан. — Я и сам очень люблю музыку, но Бог не дал мне особого таланта. Правда, я немного пою. Могу принести вам ноты модных романсов.
Анастасия Михайловна ничего не сказала, а Полина, натолкнувшись на ее строгий взгляд, не взяла на себя смелость пригласить Киприана еще раз посетить их дом, чтобы вместе помузицировать. Она лишь пробормотала что-то невнятное и, глотнув чая, закашлялась.
Разговор явно затухал, и гость, почувствовав неловкость, встал, чтобы откланяться. Томская простилась с ним любезно, но несколько церемонно. Киприан перед уходом поцеловал руки ей и Полине. Взгляд, который он, прощаясь, бросил на девушку, показался ей загадочным и еще более усилил впечатление, произведенное на нее новым знакомцем.
После ухода нежданного гостя Анастасия Михайловна, ни к кому не обращаясь, проворчала:
— Ворон в павлиньих перьях.
— Бабушка, ну зачем ты так? — упрекнула ее Полина. — Киприан Юлианович помог мне и показался таким учтивым джентльменом…
— «Киприан Юлианович»! — передразнила Томская. — Скажите, как претенциозно звучит! Да Куприян Ульянович он! С виду, конечно, весьма любезный барин, но чувствуется фальшь в блестящей упаковке.
— По-моему, ты ошибаешься. — Полина слегка улыбнулась. — Помнится, ты рассказывала, что и дедушка тебе при первой встрече не понравился, показался чуть ли не злодеем.
— Это неподходящее сравнение, — покачала головой Анастасия Михайловна. — Твой дедушка мне как раз потому сразу не понравился, что очень даже понравился, а я упрямая была и не хотела сама себе признаться, что он покорил меня с первого взгляда. А вот Худоярский — совсем другое дело. Не знаю почему, но я не верю этому человеку.
— Просто ты, бабушка, решила, что Худоярский мне понравился, и в тебе заговорила ревность, потому что старшие всегда невольно ревнуют своих детей и внуков.
— Ишь, какой ты знаток душевных тонкостей! — усмехнулась Анастасия Михайловна. — Нет, дружочек, дело не в моей стариковской ревности, а в моем природном чутье. Оно мне почему-то подсказывает не доверять Куприяну. Впрочем, будем надеяться, что первое впечатление оказалось обманчивым и этот джентльмен совсем не плох. Наружность у него недурная, обхождение учтивое… Кстати, а он действительно тебе понравился?
— Да, но не в том смысле, в котором ты, наверное, подумала, — ответила Полина, чувствуя, что краснеет. — Просто мне показалось, что Киприан Ульянович — порядочный человек. Он рассказывал, что злопыхатели оклеветали его перед дядей, и потому он долгое время не приезжал в Худояровку. И знаешь, его рассказ звучит вполне убедительно.
Анастасия Михайловна молча прошлась по комнате, потом села рядом с Полиной, осмотрела ее перевязанную ногу и спросила:
— Значит, Василиса Лукинична уверена, что это не перелом?
— Да. А ты разве знаешь худояровскую лекарку? — слегка удивилась Полина.
— И ты бы ее могла знать, если бы имела привычку внимательнее смотреть на простых людей.
— Вообще-то я припоминаю, что, кажется, пару раз видела эту Василису в церкви. Но странно, что к такой знахарке не ходит лечиться вся округа.
— Василиса живет в Худояровке не так давно — лет пять, не более. Яков Валерьяныч тогда серьезно заболел, дали себя знать старые раны, и он позвал в имение своего давнего знакомого — бывшего полкового лекаря. Тот приехал вместе с сестрой, и они скоро поставили Худоярского на ноги. Но лекарь надолго остаться не мог, он служил у одного знатного барина, а вот его вдовая сестра Василиса с тех пор и поселилась в Худояровке. Яков Валерьяныч ее жаловал, она у него была вроде невенчанной жены. За пределы имения Василиса редко выезжала, а вот к ней туда многие захаживали, когда узнали ее таланты. Говорят, она и травница, и костоправ, и повивальная бабка.
— Странно, что я о ней никогда раньше не слышала.
— Может, и слышала, да пропускала мимо ушей, не вникала. Ты ведь, внученька, пока еще живешь не на земле, а в своем выдуманном мире красивых фантазий.
— Удивительно, как вы с Наташей совершенно по-разному оцениваете мою скромную персону, — усмехнулась Полина. — Наташа считает меня слишком прозаичной, а ты, напротив, — оторванной от жизни глупой фантазеркой.
— Я вовсе не считаю тебя глупой. Просто мне хочется, чтобы ты познала счастье не только в мечтах, но и в жизни, чтобы ты не оказалась разочарованной. А для этого тебе нужно внимательнее приглядываться к людям, разбираться в них.
Анастасия Михайловна погладила каштановую головку внучки, прижала ее к своему плечу. Полине показалось, что бабушка, говоря о возможном разочаровании, имеет в виду Худоярского. Девушка решила вслух не возражать и не защищать своего нового знакомца, но про себя была совершенно не согласна с бабушкиным мнением о Киприане.
Глава вторая
Продолжение знакомства
Теперь из-за больной ноги Полина не могла посетить имение Шубиных в ближайшие дни, как обещала Наташе, а потому через Ермолая передала подруге записку, в которой несколькими фразами обрисовала свое маленькое приключение, постаравшись придать рассказу юмористическую окраску.
Как и ожидала Полина, Наташа сама примчалась к ней сразу же после прочтения записки и, едва сдерживая любопытство, принялась расспрашивать о «неожиданном спасителе», как полушутя стала называть Киприана Худоярского.
— Выходит, он не такой уж развязный наглец, как нам показалось, — заметила Наташа, узнав о происшествии во всех подробностях. — Или, может, просто притворился джентльменом, чтобы понравиться тебе и твоей бабушке.
— Да зачем ему это нужно? — пожала плечами Полина, изображая спокойствие и небрежность.
— Зачем? Ну а если предположить, что ты ему понравилась и он хочет произвести на тебя благоприятное впечатление?
— Что, влюбился с первого взгляда? Опять ты со своими романтическими выдумками, Наташа.
Полина смеялась и шутила, стараясь представить все в таком комическом свете, чтобы Наталье даже не пришло в голову, насколько глубоко и серьезно затронула душу Полины встреча с Киприаном.
— Но, право же, как обидно, что ты подвернула ногу, — со вздохом заметила Наташа. — Значит, не сможешь танцевать у нас на вечере.
— Вы собираетесь устроить бал?
— Бал в деревне — это звучит претенциозно. Нет, просто званый вечер с танцами. Кстати, приедет мой жених, так что познакомишься с ним.
