Дмитрий Тараторин - Русский бунт навеки. 500 лет Гражданской войны
Обзор книги Дмитрий Тараторин - Русский бунт навеки. 500 лет Гражданской войны
Дмитрий Тараторин
Русский бунт навеки
500 лет Гражданской войны
Гражданская война в России 1564 — 20..?
Русский человек вынужден делать выбор. Такая у нас судьба историческая. Вы выбираете, даже если ведете вовсе бессмысленный образ жизни, даже если, казалось бы, от всего в стороне. Все равно, однажды за вами придут те или другие и предъявят…
Потому что в России всегда есть ТЕ и ДРУГИЕ.
Общепризнанно, что в 1918–1922 была у нас гражданская война. Некоторые радикалы называют Великую Отечественную второй гражданской. Имеются в виду сражения «героев РОА» с бойцами Красной Армии. И, исходя из невиданного в мировой истории количества «коллаборантов», воевавших против «своей страны», в этом есть резон.
Однако война все же одна, зато она практически непрерывна, по крайней мере, с середины 16 века. В ней просто есть холодные и горячие фазы. А стороны конфликта иногда меняются местами.
Это война Святой Руси против Третьего Рима, Русской Правды против Российской Империи. Война двух смыслов национальной истории, двух мессианских проектов, двух национальных идей. По одну сторону линии фронта — князь Андрей Курбский, воры в законе и генерал Андрей Власов. По другую — Иосиф (Санин) Волоцкий, НКВД и Иосиф Сталин.
Разговор по понятиям
Государственность на Руси, как таковая, зародилась и развивалась не просто под влиянием, а фактически по инициативе Церкви. На Западе имелся абсолютно светский источник власти — республиканско-имперская римская традиция.
Характерно, что варвары вовсе не вырезали поголовно римскую администрацию, а напротив активно привлекали ее представителей к себе на службу. И королевства раннего Средневековья рождались из синтеза племенных германских понятий и римских правовых нормативов.
Но Русь с этой латинской юридической матрицей никак не соприкасалась. Политическое сознание князей Рюриковичей, воспринимавших княжества свои просто как личные вотчины, формировали православные монахи. Поэтому и смысл, и цель государственности были заданы ими — защита Святой Руси. И обеспечение условий для реализации данного проекта, задания, миссии.
Изначально Святая Русь не была ни федерацией, ни даже конфедерацией, она была Землей, в которой дОлжно было воплотить в жизнь заповеди Божьи. Именно здесь на русских просторах суждено сему сбыться. Так верили наши предки.
Известный историк религии Сергей Зеньковский писал: «В древней Руси, идея особого положения русского народа в мире как народа, удостоенного православной веры, развивается уже в первый же век по принятии христианства». Сочинение первого русского по крови митрополита Киевского Иллариона «Слово о Законе и Благодати» говорит о самом важном — о приоритете внутреннего над внешним. Благодать превыше закона.
Илларион убежден, что русские избранный народ, наделенный Божьей благодатью, и облеченный особой, исключительной миссией: «сбысться о нас языцех реченое: откроет Господь мышцу свою святую пред всеми языки и узрят все концы земли спасение, еже от Бога нашего».
Русские (как этнос, находившиеся тогда в стадии формирования) Благую Весть Христову восприняли абсолютно буквально (как евреи, кстати, Закон Моисея). Восприняли, как веление реализовать единство Веры (истинных догматов и правильных обрядов) и Правды (воплощения евангельских принципов в жизненном укладе и государственном устройстве).
Духовный стих «Александр Невский» так говорит об этом:
Уж давно-то христианская вера
Во Россеюшку взошла,
Как и весь-то народ Русский
Покрестился во нее;
Покрестился. возмолился
Богу Вышнему: —
Ты создай нам, Боже,
Житье мирное, любовное…
И мечта об этом «житье любовном» слилась нерасторжимо с национальным архетипом. Святая Русь — синтез Веры и Правды. Пока власть стремится к его реализации, она легитимна. А Земля Русская — преддверие Рая.
Именно это осознание особости данной им Богом территории объединяло наших далеких предков. Иначе, если игнорировать это вполне мистическое, но общераспространенное ощущение, невозможно понять, по какой причине в условиях нескончаемых межкняжеских усобиц, чувство духовно-территориальной целостности Руси продолжало жить в их сердцах.
Чисто материальных резонов — экономических причин и «родовой» общности князей Рюриковичей для этого никак не достаточно. И явно не мечта о некоем имперском общем будущем требовала единства восточно-славянских племен.
Былины и духовные стихи создают ощущение, что русская земля изначально была уготована для святости. Она рисуется как край богоизбранный уже в силу красоты своей и плодородия. Она была от сотворения мира предназначена для того, чтобы в ней свет Истины воссиял.
«О светло светлая и украсно украшенная Земля Русская», — так в «Слове о погибели Русской Земли» (повествующем о нашествии татаро-монголов) характеризуется наша Родина. При этом красота ее с момента крещения уже находится в таинственной связи с торжеством в ее пределах Веры Христианской. А утрата ее чревата тем, что Русь потеряет свой «свет» и свою «украшенность». Полную оправданность этих прозрений мы наблюдаем сегодня, когда изуродована и душа народа, и земля его.
Уже само существование такого явления, как народные духовные стихи выделяет русских из ряда прочих родственных славянских племен, у которых ничего похожего не отмечается.
Один из подобных текстов так обозначает роль Руси во всемирном масштабе: Свято-Русь-земля всем землям мати. Почему же Свято-Русь-земля всем землям мати? На ней стоят церквы апостольския, Богомольныя, преосвященныя. Оны молятся Богу распятому, Самому Христу Царю Небесному, — Потому Свято-Русь-земля всем землям мати.
В 1453 году пал Константинополь. И с этого момента Русь обрела новую миссию — в буквальном смысле быть страной-матерью, хранительницей Веры, защитницей для всех православных.
Старец Филофей сформулировал это так: Москва теперь — Третий Рим. Потому как первый пал, и второй соблазнившийся посулами еретиков, взят иноверцами, а третий стоит, а четвертому не быть. Но (современные исследователи не всегда это понимают), не быть ему не потому что Третий Райх (в смысле Империя) будет вечным, а потому, что Конец Света уже «при дверях».
Идея Третьего Рима призвана была придать миссии Святой Руси мировое звучание. Тем более, что падение Царьграда только подтверждало давнюю интуицию русских о своей богоизбранности. Наша держава оставалась единственным и уникальным православным царством.
При этом, следует иметь в виду, что Константинополь, взятый «басурманами», был не только Вторым Римом, но и Новым Иерусалимом. То есть, Русь становилась единственной правомочной хранительницей Истины Христовой. Патриарх Никон (самый «третьеримский» иерарх Русской Церкви) даже создает зримый и осязаемый Новый Иерусалим — Воскресенский монастырь.
Казалось бы, вот оно осознание национальной миссии во всей ее полноте. Однако идея Империи (только поначалу православной, потом вполне себе светской, а в конце и вовсе Советской) с этого момента начинает отодвигать на второй план доктрину Святой Руси. И постепенно, шаг за шагом вытеснит ее на периферию — в лесные скиты, на Дон и даже вовсе за рубежи Московского царства.
При этом, носители этой идеи со временем превратятся в антигосударственный элемент, в «изменников Родины». Но последние были уверены — измена Руси — это измена ее миссии, ее сокровенной сущности, а вовсе не переход за границы некогда завоеванной и обжитой предками территории. Лояльность власти, с их точки зрения, была оправданна лишь до тех пор, пока та стремилась соблюдать единство Веры и Правды.
Так, гражданская война стала неизбежностью, стала судьбой России.
И прекратить ее невозможно без реабилитации «правдоискателей», как бы ни были «черны» мифы о них сложенные. Нужно увидеть историю их глазами. Иначе миру не бывать.
Их оппоненты-«имперцы» (теперь их принято называть государственниками) и так историческим признанием не обделены. Но именно их «противоестественная» монополия на выявление «врагов народа» — причина нескончаемого, братоубийственного конфликта.
Святая Русь vs Третий Рим
Залпы Гражданской грянули в роковом 1564-м. Бегство князя Андрея Курбского в Литву — один из поворотных, не до конца оцененных моментов в истории России. Его «предательство» — знак беды — раскол свершился уже тогда за сто лет до реформы патриарха Никона. Глубоко православный человек, русский аристократ бросил вызов самодержцу московскому, некогда другу своему Ивану. Причем, бросил, как перчатку перед поединком.
И начал под знаменами польского короля боевые действия против своей родины. В марте 1565-го во главе 4-тысячного литовского отряда он разгромил 12-тысячное войско бывшего своего сюзерена.
