Клод Изнер - Дракон из Трокадеро
– Где они… Кэндзи? Жозеф? Ихиро?
Виктор созерцал пламя свечи, будто охваченный какой-то эйфорией, хотя и чувствовал во всем теле дрожь и не мог сдвинуться с места. Происходившее с ним напоминало опьянение – вокруг все вращалось и не имело направлений, ему предстояло вот-вот прийти в себя, предварительно пролив свет на тайну, заключавшуюся в том, что вселенная состояла из острых зубов, впивавшихся в плоть людей и безжалостно их перемалывавших… Дважды два – четыре, четырежды четыре…
Не говоря ни слова, Курсон выпрямился и натянул лук.
Когда он уже был готов выпустить стрелу, за его спиной послышался рык.
Эмабль подпрыгнул как ужаленный. В дверном проеме стоял бык с огромными рогами.
– Попробуй догони меня, червяк ты этакий! – вскричал сиплый голос.
Бык стал улепетывать со всех ног, по виду вполне человеческих, обо что-то споткнулся и выбежал на Парижскую улицу. Затем помчался зигзагами, будто преследуемая слепнями лошадь, и несся так до тех пор, пока не обожгло легкие. Куда только она подевалась, его былая прыть! Сейчас он не пожалел бы ничего, чтобы вернуть силу и ловкость, присущие ему в сорокалетнем возрасте.
Бык вырвался вперед, но силы таяли, а огонь, из которого он черпал энергию, стал превращаться в тлеющие угольки. Лодыжки сводило судорогой, пальцы ног молили о пощаде. Он развернулся и побежал в обратном направлении, преследуя единственную цель: заманить преследователя в зрительный зал.
Готовый в любую минуту рухнуть без чувств, бык внезапно остановился. Доспехи самурая мешали ему и сковывали движения. Он услышал топот погони, глотнул воздуха, продолжил свою неистовую гонку и скрылся в черном зеве театра.
Затем присел на корточки. Кто это дышит? Он сам? Виктор? Или, может, незнакомец?
В спину что-то с силой ударило. Мышцы непроизвольно сократились, его бросило вперед, он растянулся на полу. Щека уткнулась в шершавый ковер, он метнулся в сторону, изо всех сил стараясь избежать мучительного столкновения. Правая рука поднялась к бедру и ощупала бок. Из сегмента бамбуковых доспехов торчал острый, твердый предмет. Он не был уверен, что именно эта находка причиняет ему страдания, но боль усилилась, очаг ее переместился к лопаткам. На несколько мгновений у него закружилась голова.
Тело больше не слушалось. Его схватили за ноги и поволокли. По пути он заметил вереницу вешалок с висящими на них костюмами. Как отразить это нападение?
«Энергия отчаяния», – повторял в душе явившийся из прошлого голос. Тот самый голос, который много-много лет назад читал в Лондоне сказки маленькому мальчику по имени Виктор, с трепетом жаждущему узнать, как герой ускользнет от дракона, готового испепелить его своим обжигающим дыханием. Он собрал остатки сил, сосредоточил их в руках и схватил кусок ткани – длинную широкую полоску шелка. Пальцы впились в спасительную материю. Не обращая внимания на острую боль, вызванную резким движением, он выпрямился, молниеносно свернул ткань в жгут, зажал концы в руках и наугад набросил на шею противника. Затем стал с силой тянуть, не ослабляя хватки. Незнакомец пошатнулся и выпустил из рук лук, пытаясь освободиться. Кэндзи повалил его, прижал к полу и еще сильнее надавил на горло. Их губы почти касались друг друга, дыхание слилось воедино, но в объятиях этих двух людей нежности не было и в помине, каждый из них преследовал одну цель – заставить другого сдаться.
Кэндзи владел искусством оглушать противника, не убивая его. Эмабль Курсон, вместо того чтобы умереть, всего лишь лишился чувств. Когда его связали и заткнули кляпом рот, Кэндзи, опираясь на его лук, опустился на колени рядом с Виктором, чтобы осмотреть рану. Затем уверенным жестом выдернул стрелу.
– Мне очень жаль, но рана поверхностная, вам повезло, – проворчал он. – Болит?
– Самую малость, – ответил Виктор, скривившись. – А вы что, стали вдруг сентиментальным?
– Нет, подобного за мной никогда не водилось.
Кэндзи встал и исчез за вешалками.
Появление Жозефа, массировавшего затылок, было ознаменовано скрипом подошв и недовольным брюзжанием.
– Вот мерзавец, он застал нас врасплох и уложил на месте, когда до театра оставалось всего несколько шагов. Но у вас кровь!
– Где Ихиро? – спросил Виктор.
– Только что я видел его у входа, – согнувшись над Кэндзи, он вытаскивал из его доспехов какой-то штырь.
К ним, прихрамывая и опираясь на Ихиро, который и сам едва стоял на ногах, вновь подошел Кэндзи.
– Этот штырь называется стрелой, Жозеф, – изрек он. – К счастью, бамбуковые латы меня защитили, и она, надеюсь, нанесла лишь легкую царапину. Ждите здесь, я пойду за подмогой.
Он снял доспехи и бросил Жозефу японский пояс оби.
– Прижмите к ране, а если он потеряет сознание, не вздумайте последовать его примеру, – приказал он.
Перед тем как уйти, Кэндзи убедился, что Курсон ничем не может им навредить. Вытянувшись на полу, тот приходил в себя и извивался, как уж, пытаясь избавиться от пут. Кэндзи затянул их еще сильнее. Из кармана Эмабля выпал какой-то разноцветный предмет и покатился по ступеням. Это было йо-йо.
Глава двадцать вторая
Четверг, 9 августа
Комиссар Вальми впервые надел светло-бежевый хлопковый костюм и теперь боялся, как бы не посадить на него пятно – стараниями животного, растения или человека. Так что когда он увидел Кошку, которую его брюки, лишенные даже намека на ворс, влекли к себе, как Эльдорадо, он из страха, что она начнет тереться о его ногу, запрыгнул на табурет. И тут же столкнулся с новой опасностью в виде пара, поднимавшегося над кастрюлей с компотом из персиков, с которого Алиса, забравшаяся на другой табурет, буквально не сводила глаз.
Виктор, прихрамывая и опираясь на трость, поспешил увести ее из кухни, где их – Таша, дочь и его самого – застал врасплох этот неожиданный визит.
– Пойдемте в мастерскую, там будет спокойнее, – предложил он, запихивая в рот на ходу корочку хлеба и несколько кружочков колбасы.
– Мадам, мое почтение, – произнес комиссар, которому только того и надо было.
Таша облегченно вздохнула. В компании этого маньяка, облеченного должностными полномочиями, она чувствовала себя неуютно.
– Ничего не поделаешь, барышни, надо полагать, что в этом случае вы обескураживаете представителей сильного пола! – заявила она дочери и Кошке.
Когда они пересекли двор, Виктор покопался в куче сваленных у стены холстов, извлек на свет божий бутылку коньяка и поставил на круглый столик на одной ножке два бокала.
– Глоток горячительного поможет вам успокоиться, комиссар. С вашей стороны было очень любезно приехать ко мне, зная, что мне трудно ходить! Ну что? Распутали клубок?
– Если бы вы с самого начала внесли ясность в сложившуюся ситуацию, мы бы не допустили сразу нескольких убийств. Но годы идут, а вы ничуть не меняетесь, воображая себя Всемогущим Господом, способным выпутаться даже из самого затруднительного положения. Да, он во всем признался, исповедовался письменно, потому как с устной речью у него временные трудности. Господин Мори несколько переусердствовал. Хотите услышать его версию произошедшего?
– С удовольствием, комиссар.
Вальми достал несколько листков бумаги из рыжей кожаной папки, не удержавшись от удовольствия провести по ней ладонью, чтобы навести блеск.
– Протокольные фразы я опущу.
Он поудобнее устроился в плетеном кресле, презрев наполненный Виктором бокал, и погрузился в чтение бумаг.
Меня зовут Раймон Лакуто. Я родился во Флориде. Родители мои были французами. Стрелять из лука научился еще в детстве. Моим наставником был индеец из племени семинолов, он научил меня охотиться на экзотических птиц. В 1880 году я познакомился с художником-анималистом Робером Туреттом, специализировавшимся на птицах. Он стал покупать у меня перья самца цапли, за которыми все гоняются, чтобы использовать для украшения дамских шляп. Мы стали работать сообща. Я поставлял товар, он его сбывал. В 1885 году я отправился в Сенегал и купил там плантацию ценных пород дерева. На самом деле это было лишь прикрытие для контрабандных поставок птиц.
Два года назад ко мне прибился один матрос-азиат. Японец Исаму Ватанабе. Хотел меня ограбить и убить, но я оказался достаточно ловким для того, чтобы им манипулировать, и из врага превратил его в союзника. В обмен на дорогостоящие перья он посвятил меня в план Туретта.
– Вы следите за нитью повествования? Здесь Курсон совершает экскурс в прошлое, – сказал комиссар Вальми.
– Совершает, я все слышал.
Туретт нанял себе трех помощников. Двое первых – это капитан торгового судна Дункан Кэмерон и его боцман Мэтью Уолтер. Свое судно они внесли в морской регистр под названием «Комодо». Третий негодяй, англичанин Энтони Форестер, командовал «Эсмеральдой».
