Елена Муравьева - ЖИЗНЬ в стиле С
— Это излечимо?
— Нет. Это ваша личная особенность. Генетическая предрасположенность.
— Но ведь один процент все же есть? Вдруг?
— Лучше не строить иллюзий. Чудес не бывает. Никакие «вдруг» вам не грозят.
…И все же, раз судьба от щедрот своих одарила одним процентом вероятности, может быть, он, убогий и сделал свое дело? Валя смотрела на брата с надеждой.
– Врачи сказали: не надо строить иллюзий, — буркнул Рощин. — Диагноз окончательный и обжалование не подлежит.
— Значит, Таня врет. Но зачем? Открывшись тебе, она здорово рискует.
Андрей процедил:
— Не знаю, зачем она меня обманывает. Не представляю, как она с загипсованной ногой в чужом доме встречалась с кем-то. Но из песни слов не выкинешь. Я не могу иметь детей и, следовательно, не мог ее забрюхатить.
— Что ты хочешь от меня? — Валентина Петровна старалась понять настроение брата. Наверное, впервые за много лет, ей не удавалось это сделать. Андрей был раздражен, взвинчен, раздосадован, но как-то спокойно, устало, без надрыва и гнева. Даже, казалось, без обиды. Странная реакция.
— По большому счету надо бы выгнать эту шалаву на улицу, но… — конец фразы проглотил тяжелый вздох.
— Что но?
— Я на ней женюсь.
— Зачем жениться на шалаве?
Андрей пожал плечами, повторил:
— Женюсь все равно.
Валентина Петровна покачала головой. Пока брат сам не поймет, что с ним происходит — приставать без толку. Будет отмахиваться от вопросов и советов, будет отвечать короткими незначительными фразами, будет смотреть скучающе и терпеливо, и думать о своем. Упрямец! Андрей всегда, еще с детства, принимал решения только сам. Ругай — не ругай, проси — не проси, читай нотации хоть лопни, все равно поступит по-своему.
— Как знаешь.
— Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, — выдал привычный рецепт.
— Если ты уверен, зачем пожаловал? Не в гости же.
— Не в гости, — признался Андрей. — Я хотел подослать тебя к Таниной соседке.
— Зачем?
— Расспроси о Тане. Я ведь о ней в сущности ничего не знаю.
— Как ты себе это представляешь?
— Сходи в гости, поболтай о том, о сем, выясни, есть ли у Тани любовник. Не в лоб, а так, между прочим. Не заметно.
Валентина Петровна кивнула. Услышав новости, она, без просьбы брата, сразу собралась встретиться с Валерий Ивановной.
Та охотно согласилась и пригласила к себе домой.
— Это те самые куклы? — В квартире Таниной соседки повсюду: на шкафах, стенах, в серванте стояли, сидели, висели наряженных в пух и прах Барби. Каждая — хороша неимоверно. В каждой — изюминка, особенность, какой-то игривый, неуловимый свет. Самое удивительное — пластиковые близняшки, казались настоящими женщинами. Изящные позы, томные взгляды, кокетливые улыбки — все было, как в жизни. Только короткие руки придавали миниатюрным созданиям искусственность. — Какая красота!
Вычурный старинный наряд кукол поражал богатством. Затканный серебром и золотом бархат, тончайший шелк, вышивка, яркая стеклянная мишура, кружева, перья в шляпах. Особенно впечатляла блондинка в бардовом.
— Ну, и краля.
— Хотите, я вам ее подарю? — Валерия Ивановна протянула куклу гостье.
— Конечно, хочу! Очень хочу?! — без лишних слов Валентина Ивановна ухватила бардовое великолепие. С того момента, как она переступила порог квартиры, с первого взгляда на разодетых прелестниц в ней билась одна жадная лихорадочная мысль: «ХОЧУ!!!!!!!!!!»
Валерия Ивановна рассмеялась:
— Смех и грех. Еще никто не отказался.
Представить, что кто-то способен устоять перед таким искушением, было невозможно.
За чаем Валентина Петровна исподволь начала расспросы.
— Вы давно знакомы с Таней?
— Почти два года. Машеньке было месяцев пять, когда Таня и Гена перебрались в наш дом. Он тогда уже прикладывался к бутылке, и пьяный избивал Таню. Потом попал в больницу с травмой головы, еле остался жив и совсем зачудил.
— Почему Таня не ушла от него? Она — женщина красивая, могла бы найти себе хорошего человека, не мучиться.
Валерия Ивановна бросила быстрый взгляд на гостью и улыбнулась краем губ. Намерения той были слишком очевидны.
— Вы хотите расспросить меня о Таниной личной жизни?
— Да, — смущенно кивнула Валентина.
— Что конкретно вас интересует?
— У нее были любовники?
— Насколько я знаю, у Тани давно никого нет.
— Почему? Она должна нравиться мужчинам.
— Таня милая и приятная женщина, — начала Валерия Ивановна. — Она, наверное, устроила бы свою судьбу, если бы хотела этого. Но она спряталась в своей скорлупке, как улитка, сжалась, скукожилась. Геннадий сумел не только испортить ей жизнь, но и внушить огромный страх. Таня боится, что новые отношения принесут новую боль. Она сторонится мужчин и пресекает любые попытки сближения.
— Подобные настроения не исключают случайных связей. Все-таки, дело молодое, всякое случается.
— В подробности я не посвящена, но то, что у нее нет постоянного ухажера, поручиться могу.
— Вериться с трудом, — буркнула Валентина Петровна.
И снова почувствовала, как ее буравят глаза собеседницы.
— Последние полтора года Тане не до романов, — сказала медленно Валерия Ивановна. — Она крутится, как белка в колесе, хватается за любую работу, лишь бы получить лишнюю копейку. На Генку, как вы понимаете, рассчитывать не приходится, а поднимать детей, так или иначе, надо.
— Тане, кажется, мать помогает?
— Не без того, — Валерия Ивановна тяжело вздохнула. — Но она сама недавно замуж выскочила и перебралась в чужой дом. Брать внуков к себе муж ей, конечно, не запрещает. Но, сами понимаете, не каждому мужчине нравится, что в доме постоянно крутятся маленькие дети, что он вынужден терпеть неудобства, что его деньги идут на содержание Таниных малышей. Чужие дети всегда в тягость.
— Да, мужчины редко любят чужих детей, — протянула Валентина Петровна и в запале прихлопнула ладонью по столу. — Таня беременна! — объявила без всяких переходов.
— Это хорошо или плохо? — не поняла Валерия Ивановна.
— Понятия не имею! Дело в том, что она утверждает, что отец ребенка — Андрей. А он не может иметь детей!
— Как же так? Значит, у нее есть другой мужчина?
— Вы не исключаете такую возможность?
— Ну не от духа же святого она забеременела?
— Это точно. Ладно, пойдем другим путем. Раз вы не в курсе Таниной личной жизни, вероятно, мне смогут помочь ее подруги. Вы знаете их адреса?
— Из-за Генкиного хамства Таня раззнакомилась со всеми. Единственная, с кем она более-менее поддерживает отношения — это Ира — соседка Тани на старой квартире. Но где она живет — не скажу.
— Не беда, разберемся. — Принимая Таню на работу, Валентина сделала ксерокопии паспорта. В старом штампе о прописке значилась название улица и номер дома. Квартиру Ирины подсказали бабушки на лавочке у подъезда.
Полная, высокая, с усталым после рабочего дня лицом, Ира встретила Рощину неприветливо.
— Некогда мне про Таньку болтать. Завтра приходите, с утра. Когда этого злыдня дома не будет.
В коридор выглянул хмельной лохматый мужик. Заорал зло:
— Сколько можно ждать?! Жрать, давай!
Валентина Петровна только чертыхнулась, когда перед ее носом захлопнулась дверь. Ну, да ладно, завтра, так завтра, подумала сердито. На лавочке в ближайшем сквере она достала мобильный.
— Таня, Андрей мне все рассказал. Может быть нам стоит встретиться? Согласны? Отлично! Где? Когда? Нет, лучше на нейтральной территории. В кафе напротив дома Андрея, через час.
— Мне нечего объяснять и не в чем оправдываться. — Разговор начался сразу в повышенных тонах. Таня отвела взгляд, пытаясь скрыть раздражение. — Да, я беременна от Андрея, но не прошу жениться на мне и не требую признать ребенка.
— Зачем же вы тогда затеяли этот фарс? — Нарочитой грубостью Валентина Петровна рассчитывала не столько задеть Таню, сколько разрушить стылое равнодушие, очевидно написанное на симпатичном лице потенциальной невестки. — Какую цель вы преследуете?
— Нет у меня никакой цели, — отмахнулась Таня. — Вернее есть одна. Чтобы меня оставили в покое. Мне не нужен Андрей, не нужен его богатый дом и машина, не нужны его деньги. Мне ничего, понимаете, ничего от вашего Андрея не нужно.
Валентина подалась вперед.
— Поклянитесь своими детьми, что вам не нужен Андрей! — прочее: дом, машина и деньги ее интересовали мало.
Тане судорожно вздохнула и промолчала.
— Ну, же…
— Не могу, не хочу клясться.
— Значит, Андрей вам не безразличен?
— Нет.
Признание состояло из сплошных отрицаний.
— Вам мало того, что он хочет на вас жениться? Вы боитесь, что через некоторое время он одумается и откажется от вас? Потому стараетесь подцепить его на крючок покрепче? Отвечайте, — надавила Валентина Петровна.
