Сюзанна Грегори - Нечестивый союз
У него не было ни сил, ни желания выяснять у Бонифация, почему чтение одной книги он считает грехом, а другой — нет. Отделавшись от докучливого францисканца, доктор направился к себе в комнату. Но тут его остановили Грей и Балбек.
— Доктор, мы проверили снадобья, что вы дали нам вчера, — сообщил Грей. — Содержание почти всех бутылочек соответствует этикеткам. Кроме той, где хранился белый мышьяк. Представьте себе, в ней оказался обычный сахар.
— Сахар? — удивился Бартоломью. — А как вы узнали, что там сахар? У вас же не было веществ, при помощи которых это можно определить!
— Дейнман попробовал его на язык, — усмехнулся Грей. — А потом съел весь без остатка.
— Подобного поступка я не ожидал даже от него, — пробормотал Бартоломью и бросил укоризненный взгляд на Дейнмана, в ожидании друзей стоявшего чуть поодаль. Заметив недовольство учителя, юнец растерянно улыбнулся.
— Нам показалось, что мышьяк подозрительно похож на превосходный белый сахар, который мы пробовали на празднике в прошлом году, — пояснил Грей. — Дейнман лизнул его и сказал, что на вкус он сладкий.
Бартоломью в изнеможении закрыл лицо руками. Чем он так прогневил Господа, что Тот послал ему учеником, подобных Дейнману и Бонифацию? Что ему делать с фанатиком, чье сознание сковано мертвящей догмой, и с безнадежным тупицей?
— Дейнман! — взревел Бартоломью столь оглушительно, что множество глаз в недоумении воззрилось на него.
Подойдя к испуганному студенту, врач схватил его за мантию.
— Вы что, утратили последние крохи разума? — гневно процедил Бартоломью. Дейнман напрасно дергался, пытаясь вырваться из его железной хватки. — Вы ведь могли отравиться! Или вы забыли, что произошло с Уолтером?
— Случись такое, Сэм и Томас сделали бы мне рвотное снадобье из яиц и уксуса, — пролепетал Дейнман. — И спасли бы меня, как вы спасли Уолтера.
— При отравлении мышьяком рвотное снадобье помогает как мертвому припарки, — усмехнулся Бартоломью. — Будь в бутылочке настоящий мышьяк, вы бы умерли в страшных мучениях.
Доктор отпустил злополучного Дейнмана и свирепо уставился на него. Досада, которую он испытал, узнав о нелепом поступке великовозрастного балбеса, постепенно уступила место изумлению. Что ни говори, ему не часто приходилось сталкиваться со столь совершенным образчиком глупости.
— Так ведь там не мышьяк, а сахар! — с торжествующим видом заявил Дейнман. — И наверняка яд, из-за которого бедняга Уолтер чуть не отправился на тот свет, был похищен из вашей сумки и заменен сахаром!
— Ох, Роб, с вами не хватит никакого терпения! — в отчаянии простонал Бартоломью. — Я только что сказал, что мышьяк вызывает страшные боли и судороги, а отнюдь не погружает в сладкую дрему. Уолтера отравили каким-то сильным опиатом из тех, что используются в качестве болеутоляющего. Мышьяк, похищенный из моей сумки, здесь совершенно ни при чем.
— Но кто же заменил мышьяк сахаром? — в недоумении вопросил Дейнман.
— Я бы тоже хотел это знать, — пожал плечами Бартоломью. — Но в любом случае, это не ваша забота, — сурово добавил он. — И запомните хорошенько — если вы еще раз без разрешения попробуете на вкус какое-нибудь из моих снадобий, я незамедлительно отошлю вас домой. Надеюсь, я выражаюсь достаточно ясно.
Дейнман, не на шутку испуганный редкой для учителя вспышкой раздражения, молча кивнул. Бартоломью напоследок смерил студента ледяным взглядом и сделал ему знак идти. Он не хотел, чтобы юнец попался Элкоту, уже направлявшемуся к ним через двор. Дейнман в сопровождении Грея и Балбека поспешил в кабинет Бартоломью за книгой, и проктор лишь проводил студентов глазами.
— Вижу, доктор, ваши ученики чем-то вас огорчили? — осведомился Элкот.
— Вовсе нет! — отрезал Бартоломью; ему совсем не хотелось навлекать на добросовестного тупицу Дейнмана новые неприятности. — Я всего лишь дал им кое-какие наставления.
— Ваши студенты не умеют должным образом вести себя, — изрек Элкот. — Их следует оштрафовать за непотребный смех во время церковной службы. И сколько бы они от меня ни бегали, я непременно их поймаю.
С этими словами, склонив голову набок, что чрезвычайно усугубило его сходство с курицей, проктор направился в кабинет Бартоломью. Однако стоило ему войти в дверь, как окно кабинета распахнулось настежь и оттуда один за другим выскочили все три неунывающих студента. Под мышкой у Грея была зажата книга. Наблюдая, как юнцы бегом припустили через двор, Бартоломью не удержался от смеха. Любопытно, долго ли они смогут ускользать от неумолимого стража порядка, подумал он.
Доктор подошел к окну и закрыл ставни. Мысли его были поглощены исчезновением мышьяка. Зачем приспешникам Джанетты понадобилось подменять мышьяк сахаром? Доктора редко носят с собой столь опасный яд, но Бартоломью применял его для борьбы с грызунами, распространявшими заразные недуги в бедных кварталах. Хотя Бартоломью и припугнул Дейнмана страшными мучениями, белого порошка в бутылочке было слишком мало, чтобы убить человека. Это избавляло доктора от необходимости беспокоиться, не послужит ли похищенный яд орудием нового убийства.
Около привратницкой Бартоломью поджидал Майкл — они вместе должны были направиться к канцлеру.
— С чего это ты разорался на беднягу Дейнмана? — первым делом полюбопытствовал монах.
Майклу редко приходилось видеть, чтобы его сдержанный друг давал волю гневу.
Бартоломью, не имевший ни малейшего желания говорить об этой истории, пропустил вопрос Майкла мимо ушей. Когда друзья вошли в кабинет канцлера, тот встретил их в обществе Хэрлинга, занявшего должность вице-канцлера взамен исчезнувшего Бакли. Де Ветерсет сообщил, что его люди так и не сумели отыскать родственников Фруассара. Труп Фруассара необходимо как можно скорее предать земле во дворе церкви Святой Марии, заявил он.
— Мне удалось кое-что узнать, — подал голос Хэрлинг. — Одна из двух нечестивых кембриджских сект, община Пришествия, использует в своих ритуалах изображения козла, а также различные части этого животного. Следовательно, мы можем заключить, что члены именно этой секты подбросили козлиную голову на кровать брата Майкла. Возможно, они хотели запугать его.
— Но зачем им понадобилось его запугивать? — спросил Бартоломью. — Для них мы не представляем ни малейшей угрозы. Как это ни печально, расследование наше зашло в тупик. Мы ничего не узнали ни о мертвом монахе, ни о причинах, побудивших его проникнуть в сундук с документами. Нам по-прежнему неизвестно, кто убил Фруассара.
Сказав это, доктор резко поднялся и принялся расхаживать по комнате.
— Зато теперь мы знаем, что община Пришествия связана с убийством женщины, обнаруженной в могиле Николаса, — нарочито бодрым тоном изрек Хэрлинг.
— На каком основании вы делаете это предположение? — возразил Бартоломью. — Может статься, символ общины Пришествия использовала другая нечестивая секта — община Очищения, дабы опорочить своих давних соперников и навлечь на них подозрения в убийстве. Я не стал бы снимать подозрений и с общины Святой Троицы. Члены ее могли решиться на такое, полагая, что вина будет возложена на одну из сатанинских сект. Возможно, тем самым они рассчитывали усилить неприязнь, которую горожане испытывают к сатанистам.
— Община Святой Троицы видит свою цель в искоренении греха и разврата, — решительно возразил Хэрлинг. — Члены ее никогда не пойдут на убийство и осквернение трупа. Но кто бы ни совершил это мерзостное злодеяние, откуда он знал, что могила Николаса будет разрыта и мы обнаружим труп женщины в козлиной маске?
— Я уже говорил об этом мастеру де Ветерсету, — произнес Бартоломью, по-прежнему прохаживаясь по комнате. — Скорее всего, злоумышленники рассчитывали, что подмену обнаружат до того, как гроб предадут земле. Но это не более чем мой домысел.
— Да, пока мы располагаем лишь домыслами, но не фактами, — со вздохом изрек де Ветерсет. — Доктор прав — у преступников нет никаких оснований нас опасаться. Хотя не исключено, что какие-то сведения, известные нам и, на наш взгляд, не имеющие значения, для преступников обладают сугубой важностью.
Предположение канцлера было разумным, и Бартоломью остановился, дабы как следует поразмыслить над ним. Через несколько мгновений он разочарованно вздохнул и вновь принялся мерить комнату шагами.
— Увы, проблема в том, что в нашем распоряжении нет никаких сведений, кроме общеизвестных, — изрек он. — По моему разумению, есть один способ сдвинуть расследование с мертвой точки. Попытаемся вытянуть тот конец клубка, что связан с убийствами гулящих женщин. После того как мы обнаружили труп одной из них в могиле Николаса, стало ясно, что убийства эти имеют отношение к университету. Свидетелей, способных опознать убийцу, нет. По городским слухам, с женщинами разделался Фруассар, но мы с вами знаем, что слухи это не соответствуют истине.
