Лев Портной - Акведук на миллион
Я с трудом сохранял спокойствие. Охотничий азарт охватил меня, я чувствовал, что вновь приблизился к разгадке: сейчас Алета расскажет, кто научил ее скабрезным частушкам, и…
Вдруг появилось сомнение. Вряд ли у девиц мадам Шерамбо принято делиться с одними гостями тайнами других посетителей. И я подозревал, что на оставшиеся два рубля Алета не польстится.
Что ж, придется воздержаться от прямых вопросов и действовать хитростью.
Девичья ладошка опустилась на мое плечо. Я открыл глаза. Алета улыбалась столь непосредственно, что невольно пришла мысль на некоторое время забыть об Алессандрине.
— Давненько вас не было. Я совсем соскучилась, — проворковала девица.
— Так поспешим. — С этими словами я поднялся с кресла.
Мы прошли за портьеру и оказались в полутемном коридоре. Похоже, в этот раз заведение мадам Шерамбо целиком разместилось на одном этаже; впрочем, «особая комната для других увеселений» оказалась ничуть не хуже прежней.
Я расположился полулежа на широкой постели. Алета устроилась рядышком, и ее пальчики заскользили по моим бедрам.
— Обожди. — Я перехватил ее руку. — Нам обещали подать кофею.
— В прошлый раз вы его не дождались, — прошептала девушка.
— Кстати, в прошлый раз ты развлекала меня веселыми частушками, — «вспомнил» я. — Помнишь? «Опа-опа! Тили-тили скопа! Тили-тили тесто! Скопом на невесту!» Ну а чем-нибудь новеньким не порадуешь?
— Да, есть новые песенки, — откликнулась Алета:
Что-то в заднее оконце
никогда не светит солнце!
Оп-оп-оп!
А на что нам тилископ!
— Кто же это учит тебя таким песенкам? — Я пощекотал Алету за бока.
— Да есть один господин, каждую пятницу тут как тут, — захихикала она.
От радости я едва сдержался, чтобы не расцеловать ее.
— Исключительно по пятницам? — небрежно поинтересовался я.
— Ну да, после обеда, — уточнила девушка. — Придирчивый такой! Знает, что по утрам каждую пятницу доктор нас проверяет…
— Ух ты! — не выдержал я и выдал торжествующий возглас.
— Что?! Что это вы, сударь?! — удивилась Алета.
Она сильнее прильнула ко мне. А я думал о том, как бы тактичнее отказаться от любовных утех и распрощаться с нею. До пятницы.
Я с тоскою посмотрел на дверь и только сейчас обратил внимание на нарастающий шум: из гостиной доносились громкие крики и топот. Видно, гости разошлись не на шутку, и я решил переждать, пока они угомонятся. Вот только предстояло как-то не поддаться на поползновения Алеты.
Бедная девушка еще не знала, что ее старания тщетны. А я? О, если бы я знал, кто избавит меня от ее прелестей…
Внезапно шаги в коридоре раздались совсем близко. Дверь распахнулась, и в проеме появилась Алессандрина. Затем между нею и косяком втиснулась хозяйка заведения. На мгновение ей удалось оттолкнуть графиню.
— Сударь! Вы же говорили, что за вами никто не гонится! — взвыла мадам Шерамбо.
В следующий миг хозяйка отлетела в сторону от мощного толчка. Алессандрина со страшными глазами ворвалась в будуар.
— И ты!.. У тебя хватило наглости взять у меня деньги!!! На это!!! — выкрикнула графиня.
Она развернулась и убежала, а я, ошеломленный, даже привстать не успел.
Последующие дни протекали, словно в густом и душном тумане. Я проклинал себя за глупость. Нужно было сразу объяснить графине, что негодяй, которого я разыскиваю, бывает в борделе, а не выдумывать историю о карточном долге. Еще больше я возненавидел этого еще не известного мне злодея, личность которого легко могли бы установить те, кому полагалось сделать это по долгу службы. Именно его больше всего винил я в своих несчастьях.
Каждый день я отправлял по нескольку писем графине де ла Тровайола. Объяснялся, извинялся, умолял простить. Алессандрина не отвечала. Ее молчание наполняло сердце черною злостью. Я клялся найти сочинителя скабрезных частушек про телескопы и покарать.
В ближайшую пятницу мне повезло. Я приехал в заведение мадам Шерамбо к обеду и даже застал доктора Хренькина, только что закончившего осмотр. Хозяйка заявила, что я хочу ее смерти. А я со злою иронией отвечал, что после случившегося в прошлый раз мой визит решительно никто не нарушит.
Я занял место подле камина, заказал кофей и, сделав вид, что увлечен чтением «Санкт-Петербургских ведомостей», внимательно прислушивался к голосам. Время было раннее для посещения подобных заведений, я приготовился к длительному ожиданию. Знакомое нетерпение охватило меня, иногда терзали сомнения: что, если этот господин уехал куда-нибудь из столицы? Что, если заведение мадам Шерамбо ему наскучило? И почему я не догадался спросить у Алеты, посещал ли их этот гость после того, как они переехали в Толмазов переулок?
Я отметал сомнения, терпеливо ждал, и мои старания были вознаграждены. Пятым по счету оказался гость, чей голос я немедленно узнал. Именно он и был собеседником графа Каменского, когда я висел у них над головами, привязанный к пыточному креслу.
Я чуть опустил газету и взглянул поверх страниц на вошедшего. Холеный господин средних лет, одетый в партикулярное платье, прикрывал лицо круглой шляпой, но мне удалось разглядеть этого посетителя достаточно, чтобы узнать. Нет, мы не были знакомы, но я встречал его пару раз во дворце у Нарышкиных.
Меня покоробило, когда я услышал, как негодяй потребовал проводить его к Алете. Мадам Шерамбо взяла его под руку, они прошли мимо меня и скрылись за портьерой. Спустя несколько секунд хозяйка вернулась в гостиную. Меня подмывало ворваться в номер к рыжей красавице и обработать кулаками ее гостя. Но я сдержался. Все-таки мадам Шерамбо не сделала мне ничего плохого.
Я оставил хозяйке рубль, попрощался и, провожаемый ее удивленным взглядом, покинул бордель. Почти что час пришлось ждать в карете. Наконец нужный мне господин вышел на улицу и сел в поджидавший экипаж. Я подал знак мосье Каню, и мы проследили путь злодея до дома. Пару гривенников я пожаловал местному дворнику и узнал, что интересующий меня субъект, отставной полковник, именует себя Шемлавским Григорием Александровичем. Кроме того, словоохотливый мужичонка сообщил, что его высокоблагородие любят на бильярде по вечерам играть в задней комнате у господина Гугета.
На следующий день я приехал к Павлу Строганову.
— Поло, я нашел его, — заявил я, не успев даже поздороваться.
— Кого? — насторожился Павел.
— Того негодяя, что планировал отравить воду в Москве, дабы заставить государя призвать на службу Аракчеева, — терпеливо объяснил я.
— И кто же этот негодяй?
— Шемлавский Григорий Александрович, отставной полковник, служил артиллеристом.
— Что ж, похвально, похвально, — улыбнулся Павел. — Возьмем на заметку.
— Возьмем на заметку? — переспросил я. — А как насчет того, чтобы арестовать его? Ведь ты товарищ министра внутренних дел, в твоих руках полиция. У тебя есть свидетель. Я — свидетель. Я слышал его разговор с графом Каменским…
— Может, и арестуем со временем, — ответил Павел. — Но не сейчас. Воленс-Ноленс, ты же знаешь, пока нецелесообразно тревожить такие фигуры, как Аракчеев и генерал-губернатор, пусть даже и отставной.
В очередной раз продолжать бессмысленный спор я не желал.
— Воля ваша, — промолвил я. — А я не желаю мириться с тем, что этот господин, возможно, теперь вынашивает новые планы. Я поступлю по-своему.
— Что ты задумал? — встревожился Поло.
— Скоро узнаешь, — ответил я и попрощался.
В тот же вечер я застал Григория Александровича в кофейне Николя Гугета. Отставной полковник играл против молоденького поручика. Несколько зрителей следили за партией, и среди них я заметил бывшего сослуживца Мыскина, ныне штабс-капитана.
— Григорий Александрович, дорогой вы мой! Как давно я искал этой встречи?! — воскликнул я.
— Мы разве знакомы? — холодным тоном осведомился Шемлавский.
— Как же? Не узнаете? — Я изобразил удивление. — А ведь мы встречались! Встречались в доме у графа Каменского. Вам тогда пришлось сильно голову задрать, чтобы разглядеть меня. Вы еще личико так платочком прикрывали, чтобы я вас не разглядел…
— Простите, милостивый мой государь, — раздраженно покачал головой Шемлавский, — но вы несете какую-то чушь! К тому же мешаете игре!
— Ах, игра! — Я словно только теперь заметил бильярдный стол и постучал по нему пальцем. — Ну и как игра? Получается? А телескопом не пробовали?
Я обвел глазами присутствовавших офицеров. Казалось, что воздух сделался жестче от охватившего их напряжения. Они следили за развитием событий, уже сообразив, что я намерен учинить скандал. И я не обманул их ожиданий.
— Господа! — обратился я к ним и указал на Шемлавского. — Григорий Александрович прославился во всех борделях от Санкт-Петербурга до Москвы как мастер пользоваться телескопом в жарком деле! Без телескопа у него, знаете ли, ничего не получается…
