Евгений Латий - Дело гастронома № 1
– Давай, старлей, дуй за понятыми! А я займусь юнцом. Запомни: второй этаж, квартира номер четыре, – нервно проговорил он. – И чтоб я тебя не ждал!
Капустин кивнул.
– Надо было оставить Ширшова, он тут, во дворе, узнал всех и вся! – проворчал он.
– У его жены схватки, как не отпустить! Мы что, не люди? – вздохнув, упрекнул он Капустина. Тот двинулся обходить двор.
– Пора, видно, и мне жениться! – пробормотал он напоследок и двинулся за угол дома.
3
Беркутов приходил на работу в восемь утра, раньше всех. Все это знали, и к его приходу приемная быстро заполнялась ходоками. Ровно в восемь Беркутов начинал прием. В дверь постучали, в дверной проем заглянул полноватый гладкий мужчина. Беркутов взмахнул рукой. Посетитель, улыбаясь, проскользнул в дверь, подошел к столу. Беркутов приоткрыл верхний ящик стола, директор филиала опустил туда конверт, Беркутов закрыл ящик. Указал на стул. Посетитель сел.
– Как там у тебя в филиале? Все в порядке? Происшествий нет? – привычной скороговоркой спросил Беркутов.
Вопрос был формальный.
– Работаем потихоньку. Договор с абхазами подписал на мандарины. Очень недорого! Если нужно, могу поделиться! – угодливо сообщил директор филиала.
Беркутов улыбнулся.
– Пока мы и сами с усами!
– Говорят, будто бы Аримин того… – посетитель напрягся. – Или подлые слухи?
– Того! – обронил Беркутов.
Директор филиала испуганно покачал головой.
– Аримин вел себя безответственно! Я его не раз предупреждал, чем все может закончиться, – голос Беркутова посуровел. – А потому зарываться не надо. Я внятно объясняю?!
Директор филиала кивнул.
– Все! Иди работай, – жестко проговорил он.
Директор филиала, поклонившись, вышел из кабинета. За ним в кабинет быстро вошел другой. На стульях в приемной ожидали своей очереди еще четверо. За своим столом сидела Люся, ловко стрекоча на пишущей машинке.
Полковник вошел в квартиру, прислушался. Но все было тихо. Скачко заглянул в гостиную, но все предметы находились на своих местах, и его ничто не встревожило. Потом он перешел в спальню: кровать была не разобрана. Он нахмурился, постоял, прошел на кухню. На столе лежала записка: «Уехала к подруге, она попросила помочь ей написать статью. Засидимся допоздна, вернусь, скорее всего, завтра утром. Ужин на плите. Маша».
Полковник поднял крышку со сковороды, там была жареная картошка и три котлеты. Полковник закрыл сковородку, присел на стул. Включил радио, но, услышав: «Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев в беседе с секретарем ЦК КПСС Юрием Владимировичем Андроповым обсудил ряд ключевых проблем международного рабочего движения. Было решено активизировать работу в этом важном направлении…», Скачко поморщился и пригасил звук. Грубо скомкал записку жены в кулаке, отшвырнул в сторону. Поднялся, налил из-под крана стакан воды и залпом выпил. Задергал желваками.
Антон, услышав входной звонок, с восторженным лицом побежал открывать дверь, рассчитывая снова увидеть Машу. Никого другого в столь ранний час он и не ждал.
– Я знаю, ты забыла помаду… – насмешливо проговорил он, открывая дверь.
Увидев Бокова, он запнулся. Боков усмехнулся, молча показал ему служебное удостоверение, и Антон помрачнел.
– Я могу пройти?
Антон отстранился. Боков протиснулся в прихожую и, не останавливаясь, сразу прошел в спальню. Лишь увидев на постели раскрытый том «Архипелага ГУЛАГ», он с облегчением вздохнул. Майор взял книгу, вышел с ней в гостиную. Антон увидел труд Солженицына в руках майора и все понял. Его прошиб пот от страха, он резко побледнел, но тут же взял себя в руки.
– Две тысячи рублей, и мы забываем друг о друге, – вдруг спокойно и отважно выговорил Антон. – Договорились?
Боков даже оторопел от столь нахального предложения, однако, тут же включившись в этот неожиданный сговор, молча кивнул. Антон, ничего не сказав, убежал в соседнюю комнату. Входная дверь была не закрыта. Вошел Капустин с двумя понятыми. Он привел с собой двух дворников, оба татары. Те, трясясь от страха, вошли в квартиру, держа в руках метлы, острыми бородками они походили на опричников. Боков усмехнулся и решительным жестом остановил их в прихожей.
– Подозреваемый только что предложил мне взятку в две тысячи рублей, чтобы я скрыл совершенное им преступление! Оставайтесь пока здесь. Войдете по моему знаку. Я скажу сначала: «Пересчитайте!» Он пересчитает и протянет мне деньги. Я спрошу: «Все точно?», и тогда вы войдете, оказавшись свидетелями при передаче мне преступной взятки! Все ясно?
Понятые кивнули. Капустин отвел дворников подальше, к дверям, так, чтоб их из гостиной не было видно, и сам остался вместе с ними в прихожей. Боков, стоя в гостиной, рассматривал дорогую мебель, хрусталь и фарфор в серванте, старинные часы на особой подставке. Выбежал радостный Антон, он держал в руках пачку денег.
– Вот, возьмите! – он протянул Бокову деньги.
Но Боков не взял.
– Пересчитайте! – громким голосом приказал он.
Антон кивнул, пересчитал.
– Ровно две тысячи!
Он снова протянул Бокову деньги.
– Все точно?! – спросил майор.
– Все точно! – без запинки выговорил Антон, протягивая Бокову деньги.
В гостиную вошли Капустин и дворники. Боков взял деньги, стал пересчитывать. Антон оглянулся, увидел незнакомых людей и оторопел, не понимая, что происходит.
– В чем дело?! Кто вы такие?!
Он недоуменно взглянул на Бокова, и тот не смог удержаться от победной улыбки.
– Спокойно! Это понятые! Я пригласил их! Вот деньги, товарищи, которые на ваших глазах передал мне, должностному лицу, Антон Платонов!
Он торжествующе поднял пачку денег вверх. Антон побледнел, понимая, что его подставили.
Скачко в душевном оцепенении все еще сидел на кухне. Наконец поднялся со стула, подошел к окну и сразу же увидел Машу, которая быстрым шагом пересекала пустой двор. Полковника бросило в жар. Маша подняла голову, взглянула на свое окно, но полковник тотчас отстранился, спрятавшись за штору. Помедлив, он прошел в прихожую, набросил плащ, открыл дверь и вышел на лестничную площадку. Полковник закрыл своим ключом дверь, двинулся вниз по лестнице, но хлопнула дверь подъезда. Скачко выглянул вниз, увидел Машу, уже взбегающую по лестнице, и стал быстро подниматься наверх. Он поднялся на этаж выше своей квартиры, застыл на месте, приблизился к перилам лестницы. Увидел, как Маша подошла к двери, достала ключи, открыла замок, вошла в квартиру. Дверь захлопнулась. Скачко задергал желваками, с трудом сдерживая подступившие к глазам слезы.
Маша вошла в квартиру, сняла туфли, сунула ноги в тапочки, прошла на кухню, сняла крышку со сковородки, но в ней ничего не было тронуто. Она облегченно вздохнула.
– Не был! – радостно вырвалось у нее.
Но в ту же секунду она заметила под столом скомканный комочек бумаги. Маша подняла его, разгладила. Это была ее записка, адресованная мужу. Маша побледнела.
Ширшов ехал на своих «Жигулях» по Москве. Рядом с ним сидел хмурый Боков. Майор молчал. Ширшов нервно поглядывал на него, не решаясь спросить, чем все закончилось и как. Его волновало одно: не проговорился ли про деньги, отданные ему.
– Ну, как там родовые схватки? – вдруг заговорил майор, и Ширшов вздрогнул. – Жена еще не родила?
Ширшов улыбнулся.
– Пока не родила! Стоило мне приехать, и схватки прекратились! У баб так бывает! Да и я на свою благотворно действую! Карма! Все про нее говорят! Не слышали?
Но Боков не ответил.
– Но ты ведь не поехал на задержание Антона по другой причине. Верно? – вдруг спросил Боков.
– Почему по другой? – удивился Ширшов, но, взглянув на Бокова, вдруг встревожился.
– Подумай! Не люблю, когда мне лгут! – холодно бросил майор и умолк, глядя в окно.
Ширшов сжал руль и посерел лицом. На его лбу заблестели бисеринки пота. Несколько секунд оба молчали.
– Мальчонка обо всем растрепал? – не выдержав, спросил у майора Ширшов.
Боков кивнул. Ширшов задергал желваками, съехал на обочину, остановился, поморщился. Тяжело вздохнул.
– Сам не ожидал, что так все получится! Мечта о своей машине завелась лет пять назад! Пригадывал, приценивался! – он шумно вздохнул. – А тут вдруг все сошлось! Как говорят, разум помутился! И я всей рожей об асфальт!
Боков молчал.
– И что теперь со мной? По всей строгости закона?
Боков помедлил еще, потом заговорил:
– У тебя, капитан, целый букет провинностей: превышение служебных полномочий, использование служебного положения в корыстных целях, давление на виновного с целью вымогательства взятки, так что лет на шесть можешь загреметь при всех смягчающих! – перечислив все статьи, Боков поморщился. – Плюс лишение офицерского звания, всех наград и конфискация имущества!
Ширшов задергал желваками, уронил голову на руль.
– Жаль, ребенка не увижу, – он смотрел в одну точку. – Теща заставит жену развестись со мной.
