Ли Чайлд - Джек Ричер, или В розыске
Ричер открыл дверь своего номера и вошел. Как ему и обещали, его ждала двуспальная кровать и кресла. На кровати лежала одежда, сложенная в две аккуратные стопки. Два одинаковых набора. Синие джинсы, синие рубашки на пуговицах, синие свитера из хлопка, белое нижнее белье, синие носки. Все вещи, как ему показалось, подходящего размера. Не так просто их было найти за столь короткое время.
«Мы вас ждали».
На подушке лежала пижама. В ванной комнате Ричер нашел туалетные принадлежности. Мыло, шампунь, кондиционер, крем для бритья. Несколько видов лосьонов. Дезодорант. И одноразовые лезвия для битья. Тюбик зубной пасты и новая зубная щетка в целлофановой упаковке. Новая щетка для волос и новая расческа. На крючке висел халат. В пакете Джек обнаружил домашние тапочки. В ванной комнате также висели несколько разных полотенец, на полу коврик.
Все как в «Четырех сезонах».
Однако в номере отсутствовали телевизор и телефон.
Ричер закрыл дверь и отправился изучать местность.
Участок имел практически прямоугольную форму, с небольшими изменениями, которые диктовались соображениями целесообразности и разнообразия. Сложный лабиринт бетонных дорожек вел ко всем сколько-нибудь значительным сооружениям, в том числе и к пяти отдельным блокам главного здания, бассейну и маленькому полю для гольфа, которое находилось в дальнем углу. Повсюду цветочные клумбы, окруженные низкими стенами. В промежутках между зданиями и клумбами земля была усыпана битым камнем. Бетонные дорожки попроще соединяли ворота с поворотным кругом и офисом и дальше вели к пяти разным парковкам и складу за главным зданием.
В четырех комнатах в окнах горел свет. Около двух из них стояли автомобили. Возле двух других – нет. Два «Форда Краун Виктория», типичные полицейские машины с антеннами на багажниках. Ричер заглянул внутрь и увидел на приборных досках пустые зарядки для телефонных трубок, как в машине Соренсон.
Он с минуту постоял в темноте, напряженно прислушиваясь. И ничего не услышал. Полная тишина. Никакого движения. Даже шума самолетов. Лишь огромная пустота ночи вокруг. Здравый смысл и точный расчет подсказывали, что он в Канзасе, где-то на оси между Топика и Уичито, возможно, чуть ближе к Топика, вероятно, рядом с Национальным заказником Таллграсс-Прэри. Но если взглянуть вокруг, он мог бы с тем же успехом находиться на темной стороне луны. Небо казалось тяжелым, его скрывали низкие тучи, и возникало ощущение, что за высокой оградой другого мира не существует.
Ричер повернулся и зашагал обратно, прошел мимо одного из номеров с зажженными окнами и едва не столкнулся с человеком, выходившим из четырнадцатого номера, стройным, жилистым мужчиной среднего роста, не слишком молодым и не слишком старым, с лицом, изборожденным морщинами, словно он много времени проводил на открытом воздухе.
«Фермер, лет пятидесяти», – подумал Джек.
Мужчина улыбнулся, словно они имели общий секрет, и сказал:
– Привет.
– Вы свидетель, – сказал Ричер.
– Что? – переспросил мужчина.
«Не самый умный представитель человеческого рода», – подумал Джек.
– Вы видели красную машину, – сказал он.
– Может, видел, а может, и нет. Нам нельзя об этом говорить. Даже друг с другом. Разве вам не сказали?
Он был в новых синих джинсах, новой синей рубашке и новом синем свитере из хлопка. Точно такая же одежда, как в номере Ричера, только размером поменьше. Его волосы были чистыми и причесанными. Он недавно побрился. В целом выглядел как человек, который находится в отпуске.
– Когда вы сюда попали? – спросил Ричер.
– Сегодня утром, – ответил мужчина.
– С Доусоном и Митчеллом или с кем-то другим?
– Они не называли своих имен. К тому же нам нельзя об этом говорить. Разве вам не сказали?
– А кто должен мне это сказать?
– Разве вам не нанесли визит?
– Пока нет.
– Когда вы сюда приехали?
– Только что. Несколько минут назад.
– Значит, они скоро появятся. Они придут в ваш номер и расскажут о правилах.
Мужчина нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно должен был находиться в другом месте.
– А куда вы идете? – спросил Ричер.
– В столовую, приятель, – ответил мужчина. – Куда еще? У них есть пиво. Куча разных марок. Бутылки с длинным горлышком, холодные и классные. Что тут скажешь – я могу весь день не работать, меня бесплатно кормят, да еще и пиво дают… О большем и мечтать не приходится, верно?
Ричер не ответил.
– Так вы идете? – спросил мужчина.
– Может быть, позднее.
– Спешить некуда, – сказал мужчина. – Я планирую принять несколько бутылочек, но у них там полно. В ближайшее время пиво не закончится, можете мне верить. – И он поспешно зашагал по извивающейся тропинке; сначала его освещали фонари, но потом он исчез из виду.
Ричер остался на прежнем месте. Комната четырнадцать. Один из двух освещенных номеров, где горел свет и не стояли рядом полицейские машины. Оставалась еще комната номер пять. Он повернулся и пошел обратно, миновал блок с номерами от шести до десяти, обошел клумбу, нырнул в просвет между блоками и подошел к двери пятого номера. Собрался постучать, но ему не потребовалось. Когда до двери оставалось шесть футов, она распахнулась, и наружу выскочила девочка – стремительно замелькали руки и ноги. Тоненькая, черноволосая и бледная, лет десяти, ужасно возбужденная и улыбающаяся. Потом она заметила в сумерках огромную фигуру Ричера, и улыбка исчезла, уступив место недоумению. Она поднесла руки ко рту, и теперь Джек видел только два огромных глаза.
– Привет, Люси, – сказал он.
Глава 56
Вслед за девочкой появилась Карен Дельфуэнсо. Должно быть, она услышала его голос. Женщина остановилась в дверном проеме, освещенная теплым светом, падавшим из комнаты за ее спиной. Она была в отличной форме, выглядела отдохнувшей, счастливой и расслабленной. На ней был женский вариант одежды, которую здесь носили все. Новые синие джинсы, новая синяя блузка под новым, более легким и обтягивающим синим свитером, немного другого фасона, чем у мужчин. Волосы вымыты и тщательно уложены, на лице свежий макияж. Очевидно, на ее кровати лежало много новой одежды, а в ванной комнате не поскупились на косметику и туалетные принадлежности.
Мы вас ждали.
– Люси, это мистер Ричер, – сказала Дельфуэнсо. – Он был со мной некоторое время.
– Привет, мистер Ричер, – сказала девочка.
– Привет, Люси, – повторил Джек.
– Вы разбили нос.
– На самом деле его мне сломали.
– Болит?
– Теперь уже нет.
– Люси собиралась попробовать поиграть в мини-гольф, – сказала Дельфуэнсо.
– Уже слишком темно, – сказал Ричер. – Я только что там был.
Девочка погрузилась в размышления, осмысливая новую информацию, и ее лицо приняло задумчивое выражение.
– Тогда я смогу пойти посмотреть на что-нибудь еще? Мне кажется, я не всё видела.
– Конечно, – ответила ее мать. – Посмотрим, что ты сумеешь найти. – Девочка убежала по дорожке, а Дельфуэнсо взглянула на Ричера и сказала: – Думаю, благодаря ограде это место для нее безопасно, а в бассейне нет воды.
– Мы можем поговорить? – спросил Ричер.
– О чем?
– О прошлой ночи. И сегодняшнем дне.
– Нам не разрешают об этом говорить.
– Вы всегда делаете то, что вам говорят?
– Нет, не всегда. Но я думаю, что в данном случае я поступлю, как приказано.
– О чем речь?
– Национальная безопасность. Мы ни о чем не можем рассказывать.
– Я находился там вместе с вами.
– Не все время.
– Вы ответите на мои вопросы? Это не то же самое, что рассказывать что-то самой.
– Вас привезли сюда. Вам расскажут, что происходит.
– Я не думаю, что они знают, что происходит.
До обеда оставалось тридцать минут, и Карен нервничала; она не хотела говорить. Поэтому они выбрали самое скрытое место из всех возможных – номер Дельфуэнсо. Он был таким же, как номер Ричера, за исключением того, что в нем стояли две односпальные кровати вместе одной двуспальной, и из-за двух больших кресел здесь было тесновато. Ричер сел в одно из них, а Дельфуэнсо сняла свою сумку с другого. Сумку, из которой она вынимала аспирин. Та выглядела тяжелой. Возможно, в ней до сих пор лежала бутылка с водой.
– Как вы думаете, что произошло в том мотеле?
Карен бросила сумку на кровать, та подскочила и осталась лежать неподвижно. Женщина опустилась в кресло.
– Нам не разрешают об этом говорить, – повторила она.
– Кто вас предупредил?
– Мне ясно дали это понять. Мы находимся здесь для нашей же защиты. И любые разговоры могут быть для нас опасны.
– Но как такое может быть?
– Мне ничего не сказали прямо, лишь объяснили, что мы оказались втянуты в события, смысла которых не понимаем, и что мы здесь, потому что они хотят, чтобы мы не пострадали. Мы изолированы, как присяжные. Это как-то связано с Патриотическим актом.
