Джанет Глисон - Смарагдовое ожерелье
Раздувая ноздри, Джошуа раздраженно покачал головой. Все очень просто, наконец-то сообразил он. И в общем-то, кроме себя, ему некого винить за то, что он не догадался раньше. Лиззи действует легкомысленно не из какого-то злого умысла — очевидно, ей даже в голову не приходит, что своими поступками она способствует его скорейшему краху.
Главная забота Лиззи — Фрэнсис. Она мечтает выйти за него замуж, и, с тех пор как ее семья оказалась в бедственном положении, она еще усерднее старается устранить все препятствия, которые могли бы помешать их браку. В сравнении с этим, ее собственным будущим падение Джошуа для нее ничто. Словом, зачем Лиззи Маннинг беспокоиться о Джошуа, если ей нужно думать прежде всего о том, как женить на себе Фрэнсиса Бентника?
Но, поразмыслив еще немного, Джошуа увидел поступки Лиззи в более любопытном свете. Наверняка не просто так Лиззи никогда не говорила ему о своем брате, разорении семьи и о том, что увлекается садоводством. И почему она так настойчиво навязывала ему свою помощь в расследовании? Может, ею движет нечто более серьезное, чем невинная привязанность к Фрэнсису?
Воодушевленный этими новыми открытиями, Джошуа вскочил с постели, но вызванная резким движением боль во всем теле напомнила, что он отнюдь не оправился от тяжелого испытания, которое ему пришлось пережить накануне. Голова его была перевязана, равно как запястья и ладони, — из-под повязок виднелись только кончики пальцев. Процесс одевания стал для него еще одним неприятным испытанием. Целых полчаса он натягивал желтовато-коричневые бриджи, застегивал коричневый сюртук с отделкой цвета охры и завязывал желтый шейный платок. Потом, собрав в хвостик свои темные волосы — о том, чтобы надеть на повязку парик, не могло быть и речи, — сунул ноги в башмаки и посмотрел на себя в зеркало. В общем и целом выглядел он не так уж и плохо. С этой утешительной мыслью Джошуа заковылял вниз.
Бриджет он нашел в маленькой столовой в компании Герберта и Каролины Бентников. Вид у всех троих был непринужденный. При его появлении они не выразили ни радости, ни облегчения. Скорее, встревожились.
— Мистер Поуп, — воскликнула Каролина, — вы уже на ногах? Я думала, вы проспите допоздна. Так и сказала мисс Куик. Выглядите вы лучше, хотя, если говорить честно, вид у вас все еще больной.
— Самочувствие у меня великолепное, — ответил Джошуа, потирая повязку на голове, хотя в висках у него неприятно стучало, так что он едва держался на ногах. — Как видите, я абсолютно здоров.
Джошуа повернулся к Бриджет:
— Мисс Куик, значит, вы все еще здесь. Простите, что покинул вас вчера. Я боялся, что вы потеряете терпение и вернетесь в Лондон.
— Ничего подобного, — разуверила его Бриджет, аккуратно ставя чашку на блюдце. — Мисс Бентник, добрая душа, сообщила мне, в каком вы состоянии, и предложила остаться на ночь. В сопровождении мистера Бентника я погуляла по парку, что доставило мне несказанное удовольствие. В общем, здесь мне был оказан самый радушный прием.
Бриджет говорила непринужденно, будто была у себя дома, что поразило Джошуа. Голову она держала высоко. Почему-то Джошуа не помнил, какая у нее длинная изящная шея. Корсаж соблазнительно обтягивал ее пышную грудь. Волосы — неужели в них роза? — она уложила в красивую прическу. Но что самое важное, казалось, она ничуть не дуется на него за то, что его не было рядом с ней весь минувший вечер. После причуд Лиззи Маннинг для Джошуа это было желанным облегчением.
Приободренный, он повернулся к Каролине Бентник. Когда минувшим днем та обрабатывала его раны, ему показалось, что она смягчилась по отношению к нему, и теперь он видел, что не ошибся. Настроена она была благодушно и с нескрываемым дружелюбием встретила его взгляд. Интересно, что стало причиной столь чудесного превращения?
— Мисс Куик в нашем доме желанный гость, — сказала Каролина, словно прочитав его мысли. — Она очень помогла советами с приготовлением ужина. Если у мисс Куик есть желание погостить у нас чуть дольше, мы все будем очень рады. И вообще, мистер Поуп, после того как она нам столько помогала, вы непременно должны привести ее на бал в пятницу.
Бриджет просияла, услышав предложение Каролины. Джошуа подумал, что она примет приглашение на бал. Но потом вспомнил ее мать — в гневе та была страшна — и быстро вмешался:
— Вы очень великодушны, но Бриджет — то есть мисс Куик — должна вернуться в Лондон, иначе ее матушка будет тревожиться. Да и в городе у нее много дел. Сомневаюсь, что у нее есть время посещать...
Бриджет нахмурилась.
— Это все пустяки, — возразила она. — Я сказала маме, что, возможно, останусь на ночь у тети в Туикенхэме. Если я не вернусь, она решит, что я там.
— Вряд ли вы можете задержаться здесь еще на несколько дней. Вспомните про свой долг перед вашей бедной матушкой... про ее ревматизм.
— Если мисс Куик сегодня нужно домой, значит, она поедет. В конце концов, Лондон от Ричмонда всего лишь в двух часах езды, — сказал, как отрезал, Герберт тоном, не терпящим возражений. — А вы, мистер Поуп, раз уж не можете заниматься живописью, сосредоточьте свои усилия на поиске ожерелья миссис Мерсье. Я слышал, на днях возвращается сэр Уильям Маннинг, судья. Если ко времени его приезда ваши поиски не принесут результатов, я буду вынужден передать дело в его руки. Я не говорю, что считаю вас виновным, Поуп. Иначе не пригласил бы вас за свой стол. Тем не менее вы должны понимать, что на это дело можно посмотреть и с другой стороны. Как я уже говорил, миссис Мерсье считает, что я слишком снисходителен к вам.
С этими пугающими словами Герберт бросил в тарелку недоеденный кусок тоста, швырнул на стол салфетку и вышел из комнаты. Джошуа ни слова не успел сказать в свою защиту. Стук в его голове стал невыносимым, им овладело безысходное отчаяние. С ужасающей ясностью он сознавал хрупкость своего положения. Его картины висели в особняках и дворцах, их именитые владельцы глубоко почитали Джошуа, а, оказывается, его будущее зависело от прихоти Герберта.
— Значит, решено, — заявила Каролина, не обращая внимания на его муки, словно раздражение ее отца и неминуемый крах Джошуа были пустяками. — Сейчас, мистер Поуп, вы с мисс Куик поедете на прогулку, покажете ей округу. Какое-никакое занятие. К тому же вы наверняка еще не поднимались на холм, не были в Кью-Гарденз. С повязками на руках вам придется ходить еще дня два, не меньше. Я предупредила отца, что работу над портретом вы сможете продолжить не раньше среды, это в лучшем случае. А поскольку сегодня еще только понедельник, времени свободного у вас уйма. Мисс Куик очень разумная девушка и проследит за тем, чтобы вы не переутомлялись после недавнего испытания.
— Но ожерелье... Вы же слышали, что сказал ваш отец. Я должен его искать, — напомнил Каролине Джошуа.
— Забудьте про эту гнусную вещицу. — Каролина небрежно махнула рукой, словно отгоняла муху. — Уверяю вас, со стороны отца это все пустые угрозы. Да и вообще, я считаю, что без этой мерзкой штуки нам всем гораздо спокойнее.
Глава 30
Итак, было решено, что Бриджет Куик, которую на протяжении всех последних недель он держал на расстоянии вытянутой руки из страха навлечь на себя гнев ее матери, весь этот день будет его постоянной спутницей, а также, если он не придумает какой-нибудь благовидный предлог, партнершей на предстоящем балу. Покоряясь судьбе, Джошуа внешне был сама учтивость — Бриджет, вне сомнения, была обаятельной девушкой, — но внутри у него все кипело от негодования. Неприятности росли, будто волны на горизонте. Если он ничего не предпримет, разразившийся шторм поглотит его. В своей профессии он поднялся до небывалых высот, и все, чего он достиг, было поставлено на кон. В этом бушующем море Бриджет, сколь бы привлекательной она ни была, представляла для него еще одну опасность, которой он, придумав какую-нибудь правдоподобную отговорку, мог бы избежать. Но он был настолько ошеломлен грозным тоном Герберта, что не нашелся что сказать. Поиск убийцы и ожерелья, а также защита своего доброго имени — вот что для него главное, думал Джошуа. Развлекать девушку, сколь бы обворожительной она ни была, он не может себе позволить. Каких результатов от него можно ждать, если он лишен свободы действий? С таким же успехом Герберт мог бы надеть ему на ноги кандалы, привязать к дереву и потом потребовать, чтобы он пробежал сто ярдов.
Когда Бриджет покинула столовую, чтобы собраться на прогулку, Джошуа повернулся к Каролине Бентник, с которой они теперь оставались одни. Избегая разговора о Бриджет, он попытался извлечь пользу из ее дружеского расположения.
— Я глубоко признателен вам за вашу доброту, за то, что вы вчера перевязали мои раны. Даже не знаю, как вас благодарить. Мне было очень плохо, а вы чудесным образом смягчили мою боль.
Каролина немного растерялась, несколько раз промокнула салфеткой губы:
