Ирина Глебова - Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко
Не знал, и знать не мог бандит, что не Бориса Аристарховича, а необыкновенное личное обаяние Викентий Павловича Петрусенко так на него действует. И сила духа, и тонкое понимание человеческой натуры, и огромный опыт общения с обитателями криминального мира.
В свои неполные сорок лет Дементий Барысьев знал и вольную, обеспеченную жизнь, и скромную, как говорили новые власти – трудовую, и унижение подконвойным этапом, и снова вольную, разгульную круговерть среди уголовников всех мастей. Он сумел стать тузом в этой колоде благодаря своей жестокости. Но на эту жестокость он имел право. Она родилась тогда, когда отбирали ферму, уводили голодранцы в свою «коммуну» его любимых, им выращенных коней. Копилась по пути от родного хутора до болот и топей Вычегодского поселения близ Котласа. Отец доехал туда уже очень больной, натужно, изнурительно кашляющий. Их поселили в бараках, сколоченных по типу шалашей – по двести человек в бараке. Дали крупы, хлеба, кипятка… Отец умер на третий день. Вот как раз перед смертью он и рассказал сыну то, о чём Дементий и не догадывался. О том, что был агентом у шпиона, работающего в годы войны на немцев. А шпионом тем был архитектор, его хозяин.
Итальянского архитектора Дементий знал – видел несколько раз, когда приезжал с хутора к отцу в Харьков. Чернявый, говорливый, вальяжный, итальянец ему нравился. Особенно ещё и потому, что платил отцу за работу большие деньги. Только теперь он понял, какая «работа» отца так высоко ценилась.
В первую же ночь в том бараке, где их разместили с другими переселенцами, отец говорил ему:
– Ты, Дёмка, обязательно вернись в Харьков. Мне уже этого клада не видать, так ты получишь.
Дементий решил, что батя бредит, но тот рассказал… Фарнезе, спешно уезжая в семнадцатом году за границу, сказал своему камердинеру и агенту, чтобы тот ждал. «Может быть и сам вернусь. А если нет – кто-то мне на смену явится непременно. Найдёт тебя, будешь дальше работать».
– А чтобы я ждал и оставался верным, Луиджи Петрович оставил для меня шкатулку с драгоценностями… Не дёргайся, у меня её нет. Он её спрятал. Сказал: тот, на кого я стану работать, отдаст мне в награду. Знаю только, что где-то в доме. Ну, в его доме.
– Так что же, батя, ты ж этот дом вдоль и поперёк знаешь! Сообразил бы…
Отец долго кашлял, потом, обессиленный, шевельнул губами. Сын набросил на него ещё одно одеяло, наклонился к самому лицу.
– Как сообразить, – прошептал старик, – дом огромный. Надо ждать посланца. Чую я, будет скоро. Из Германии. Там сейчас шустрый парень, Гитлер называется, всех к рукам прибирает. И приберёт, попомни моё слово. А он чего говорит? Читал я в наших газетах: с коммунистами бороться станет. Но сначала зашлёт своих шпионов… Ты, Дёмка, следи за обстановкой. Как Гитлер силу наберёт – жди…
– Да как же я найду этого шпиона?
Старик отдышался, ответил:
– Сам тебя найдёт. Ты только в городе будь да газеты просматривай. Объявление будет: «Куплю собаку породы левретка, кобелька двух лет». Ты тогда в ту же газету тоже дай объяву: есть, мол, такая собака, откликается на кличку Брысь. – Старый Барысьев засмеялся еле слышно. – Это Луиджи Петрович так меня называл. Ну и укажи там, где тебя найти. Найдут.
На второй день после похорон отца Дементий подался в бега. Не один год промышлял он по таёжным лесам и заболоченным местам Северного края, на Двине-реке, на Вычегде, Онеге. Поначалу пристал к охотничьей артели, научился метко стрелять – малого зверька сбивал с верхушек сосен. Но потом сколотил свой отряд из таких же, беглых – арестантов да выселенцев. Заглядывали на хутора, большие деревни, брали, что хотели, жили по нескольку дней. Их боялись, и понятно: были на счету убитые и жестоко избитые. Да, народ в отряде злой подобрался, только его, Дёмку, и слушали. Вот тогда и почуял он свою силу – и главаря, и распорядителя судеб людских. Напоследок осели в городе Каргополе – полгода там разбойничали. В городе Дементий пристрастился читать газеты. Вот тогда и узнал, что «шустрый парень Гитлер» теперь называется фюрером и рейхсканцлером Германии, что запретил партию коммунистов, вооружает армию, не скрывает подготовку к войне-реваншу. Пора возвращаться в Харьков, понял Барысьев. И ждать того, кто отдаст ему сокровища, предназначенные отцу. Для себя он уже решил: будет требовать переправки за границу. Отработает, конечно, как положено, но только при таком условии. Что ему делать в этой стране с богатством? А там, в Германии или ещё дальше, в Америке, заведёт он ферму, коней породистых станет разводить…
В Харьков приехал не один – двоих дружков, самых отчаянных, привёз с собой. Они уже называли его Брысём – так решил. А вскоре банда пополнилась местными «ребятами». Дальше всё сложилось, как по писанному, словно батя провидцем был. «Блондин» сказал: несколько заданий сложных выполнишь, и получишь приз от итальянца Фарнезе. И в Германию попадёшь.
Как всё хорошо складывалось! Документы из почтового вагона взяли, немца на станции Борки прибрали, ловко подмен организовали. И ящики с взрывчаткой вывезли из тайника. Вот тогда Брысь и потребовал свой приз от итальянца. «Блондин» не стал упрямиться, дал наводку. Не был Дементий доверчивым человеком, ой, нет! Но немцу поверил. Тому, что переправит тот его в Германию. Потому что «Блондин» откровенно сказал: «Можешь там, конечно, жить на свои деньги. Но даже если быстро их не прогуляешь, сумеешь выгодно в дело вложить, характер у тебя не для спокойной жизни. У нас там отличные школы, где готовят разведчиков, агентов – ты очень для этого подходишь…» Договорились, что ещё одну, главную диверсию поможет Брысь провести, – и они оба тогда уйдут заграницу. Большой им будет там почёт…
А дело сорвалось! И немца убили! Всё, накрылась заграница. Конечно, можно предположить, что через время появится здесь новый шпион, да только станет ли он с ним, Брысём, связываться? Вполне может считать, что посодействовал провалу агента. Да и нужно ли ему самому так рисковать? Шкатулочка с побрякушками – очень дорогими, – вот же, уже у него. И потом: все кругом говорят одно – будет война. Значит, немцы сами сюда придут. Вот тогда он и вернёт свои земли, коней породистых разводить станет. Да только не завтра это будет, не через год. Дожить надо.
После гибели «Блондина» Брысь стал бояться, что есть у милиции к нему ниточка. Попрятал концы, как мог затаился. Стал подумывать, чтоб распустить банду. Ну, не то, чтоб совсем – двух-трёх верных людишек оставить, но на дела пока не ходить. А как жить? Камушки и золото из шкатулки он трогать не собирался, не для того они, чтоб на жратву и пойло спустить. То, что взяли в ювелирном магазине тоже рано трогать – по всем скупкам эти цацки ждут-высматривают. И вот тут мальчишка этот, родич покойного Кролика, о фальшивых деньгах заговорил. И теперь, когда Брысь узнал старика-химика, этого Бориса Аристарховича, он уже не сомневался – удача сама в руки идёт!
Фальшивые деньги – стоящее дельце! Вот ведь, ему и самому такая мысль приходила в голову, но Брысь понимал: без хороших мастеров такой понт не сладить. Как же подфартило с Химиком, так неожиданно и так кстати! Теперь есть самый главный специалист, а гравёра он найдёт. На примете имеется один умелец – печати подделывает…
Химик был весь в нетерпении – истосковался, видно, по любимому промыслу. Наказал принести ему «разные образцы» бумаги. Покупать понемногу в разных писчебумажных магазинах и лавках. Сказал: «Сам отберу подходящую. А пока займусь составлением раствора». Объяснил: это для того, чтоб и на вид, и на ощупь бумага на их купюрах не отличалась от настоящих денег. И на радостях показал даже Брысю фокус – он его назвал «химической реакцией». Взял прозрачный раствор, добавил по виду такой же, и они вместе стали сначала жёлтыми, потом фиолетовыми, потом ярко-красными, плеснул из другой бутылочки – изумрудными. Ну просто какая-то радуга! Брысю очень понравилось. Почему-то после этого он окончательно поверил, что башли фальшивые непременно Химик сделает.
Бумагу только раздобывали, но старик, чтоб не терять времени, написал список разных химических веществ, он их назвал «реактивами».
– Кое-что можно купить в аптеках. Но там надо покупать понемногу, чтоб никто ничего не заподозрил. Да и не всё есть. Сделаем по-другому…
И Борис Аристархович рассказал, что какое-то время назад для своих опытов брал реактивы в городском аптечном складе.
– Два раза брал. Там есть такой человечек, старший кладовщик называется. Как зовут не знаю, но его узнать не трудно. Невысокий, плотный, сильные залысины, очки носит, а главное – лицо рябое. Очень деньги любит. Я с ним сразу же сговорился, списочек оставил, и он мне на другой день всё выдал, всё нашёл. А когда через время второй раз туда наведался, так он ко мне, как к родному, бросился.
… Викентий Павлович с самого начала предполагал, что Брысь заберёт к себе «Бориса Аристарховича». Если поведётся на идею фальшивых денег – не оставит такого ценного специалиста в отдалённом легкодоступном домике. Очень рассчитывал на это Петрусенко, и потому строго-настрого запретил следить за перевозкой «Аптекаря».
