Александр Омельянюк - Високосный, 2008 год
Вот как жизнь иногда хитро устроена! И потом помни, что время лечит, в том числе неудачную любовь. И я не могу сказать, что у тебя была неудачная любовь. Она у тебя была как раз очень даже удачная. Даже слишком удачная.
Но реалии жизни говорят о том, что Вам с Кирой жениться ни в коем случае нельзя!
Поэтому Вам рано, или поздно, но надо было всё равно расставаться. И даже лучше раньше, чем позже. И потом ещё помни народную мудрость, даже великую мудрость, что лекарство от любви — другая любовь. И это в жизни всегда и везде постоянно подтверждается. Человек так устроен, что он должен любить. Нормальный человек. И многим это удаётся. В частности тебе. Так что, сын, не переживай, резко завязывай. Займись пока, просто утони в работе, учёбе, спорте, в хобби, в конце концов, в семье. Успокойся. Если у Вас с Кирой настоящая любовь, крепкая, она проявится, и Кира к тебе вернётся. А если это всё-таки нет, просто страсть, бурная любовь, то и бог с нею. На нет и суда нет.
Ты возносил её в своём сознании, как ангела, как бога, и верил в неё, как в бога. Она для тебя им и стала.
Но это не объективно. Она таковым не является вовсе. Она является богом только в твоём сознании, тобой придуманная и взлелеянная, гиперболизированная.
Я знаю, что тебе будет неприятно читать это моё письмо.
Ты на меня, может быть, даже поначалу обидишься.
Но ты прочти всё до конца. Это реальность, правда жизни, пусть и горькая.
Это взгляд со стороны бывалого человека, к тому же заинтересованного в твоём счастье больше, чем кто-либо.
Брак, в первую очередь, это союз двух людей, желающих родить здоровое потомство, а уж потом всё остальное.
Сын! Тебе надо расставаться с Кирой ещё и потому, что даже, если когда-нибудь она снова к тебе вернётся, ты ведь ей внутренне, в глубине души никогда не простишь этих переживаний и добровольных унижений.
Имей ввиду, ты потом ведь сам её бросишь, добившись от неё благоприятствия.
Человек в своей жизни проходит объективные этапы развития, которые нельзя искусственно ни ускорять, ни замедлять, ни изменять.
Это касается и преждевременного взросления и искусственного вхождения Вас во взрослость.
Но каждый этап в своей жизни человек должен прожить достойно, продуктивно, качественно, как можно полнее, чтобы потом ни о чём не жалеть.
Бог в человеке — его совесть!
Ты — человек с тонкой нервной системой, и твоя агрессивность есть своего рода защита.
Может быть, бог и даёт людям, как испытание, как закалку, первую любовь, чтобы они не обманулись в настоящей.
Видя, как ты мучаешься, она, может быть, тешит своё самолюбие. Сынок, ведь самые тебя любящие люди на Земле, это мы с мамой.
Как у любого ребёнка — его родители. Кому, как не нам тебя любить, о тебе заботиться?!
А раз ты юноша, то у тебя самый верный друг должен быть отец. У нас с тобой могут быть и чисто мужские секреты. Поэтому ты должен мне всё рассказывать, делиться, спрашивать, спорить со мной. В общем, быть откровенным. Ну, с кем ещё можно быть таким откровенным, как не с отцом? К тому же ты знаешь, что я тебя никогда не ругаю, не смеюсь над тобой, не подтруниваю, тем более не отмалчиваюсь. Ты этого никогда не видел и не слышал. Я только обсуждаю с тобой твои дела и проблемы, советую, радуюсь вместе с тобой, грущу. Не знаю, почему ты меня боишься?! Так что будь с отцом всегда откровенным.
Сын! Если Ваши такие новые странные отношения проходят в рамках любви, то это значит, происходит притирка характеров, борьба за первенство, кто будет в будущей семье лидер. И это тоже всё понятно и видно.
Когда люди встречаются на почве любви, то идёт взаимная притирка, разведка. Люди узнают всё больше и больше друг о друге. С чем-то соглашаются, с чем-то нет. Что-то пытаются изменить в себе, что-то — в партнёре. Хотя это дело неблагодарное, пустое.
И, соответственно, в итоге, они или остаются вместе, проглатывая может неприятные моменты и черты характера друг друга, или расходятся, как в море корабли.
И нечего в таких случаях друг друга мучить, когда люди друг другу не подходят, хотя бы один из двоих.
Сынок! Я понимаю, что у тебя сейчас на душе горько, тошно, досадно. Но, как говорится, ладно! Через такое проходили многие люди, в том числе и я. И ничего, выжили! И никто, поверь, об этом не жалеет! Так что думай!
Сын! А вообще-то говоря, ты уже достаточно взрослый, чтобы иметь по этому вопросу своё, особое мнение! Тебе ведь, в отличие от нас с мамой, намного всё виднее. Тебе и решать. Как решишь, так и будет! И мы совершенно не обидимся на твоё решение, каким бы оно ни было! Ведь ты располагаешь самой исчерпывающей информацией по этому вопросу. К тому же мы верим в твой ум и разум! Знаем, что как бы ты теперь не поступил, это будет выверенное решение! И мы его примем!».
Платон закончил письмо и подумал: наверно его всё же пока не стоит показывать Кеше? Надо хорошенько подумать, чтобы не обидеть сына?!
И действительно! Вскоре отношения между влюблёнными стали понемногу налаживаться.
Почти два месяца Кеша боролся сам с собой, со своими мыслями и переживаниями, и победил! Всех победил, не согласившись с устными доводами родителей!
Ну, вот! А то я бы неуклюже влез с этим своим письмом, со своими дурацкими советами! Мой Кеша стал настоящим мужчиной, самцом! Потому, что всё делает сам! — успокоился довольный папаша.
Но редкие разговоры Платона с сыном по поводу Киры всё же ещё были.
И всегда они заканчивались раздражением и грубостью со стороны младшего Кочета.
Как молодой, задиристый петушок он наскакивал на старого, мудрого отца, пытаясь доказать своё, и ни в коем случае не выполнять, а то и вообще не слушать, советов старшего.
Однажды Платон вынужден был даже спросить сына:
— «Ты, что, пацан, спятил? Обрадовался, что вырос?!».
Но гормоны не переубедишь, и Кеша снова сошёлся с Кирой.
Его родители успокоились.
Слава Богу! Теперь хоть опять будет при деле, то бишь, при Кире! — подумали они.
По случаю всех этих терзаний Иннокентия и поисков себя в своей любви, Платон даже сочинил стихотворение «Мотылёк»:
Мотылёк летит, порхает,
К свету божьему стремится.
Но, бедняжечка, не знает,
Светом можно опалиться.
Свет его, конечно, манит.
Ведь надежду навивает.
А потом он больно ранит,
Или даже убивает,
Если к лампочке прилипнет.
Иль, летя к свече на пламя,
Думая к теплу он липнет,
Вдруг сгорит, от страсти тая.
Физики совсем не зная,
Он летит ведь на погибель.
Огнём крылья опаляя,
Вызывая свою гибель.
Зов природы не обманешь.
Мотыльку ведь не подскажешь.
И другой путь не укажешь.
Это делать лишь устанешь.
Он взлететь хотел бы к Солнцу,
Но земля ведь не пускает.
Вот и мечется по донцу:
Где, какой свет обласкает?!
Попытки мотылька не униженья!
Я в поисках не смог прийти к ответу.
Однако всяк достоин уваженья,
Кто жизнью заплатил за тягу к свету!
Однако единственное, что его родителям было непонятно, так это, когда их сын занимается, делает уроки.
На их удивление Кеша спокойно ответил:
— «А я на парах занимаюсь!».
— «А как же можно всё это сразу запомнить?!» — удивилась мать.
— «Значит мне это от Бога дано!» — парировал Иннокентий.
— «Так твои товарищи, наверно, чертыхаясь, по институту бегают с тюками учебников и тетрадей, а ты ходишь вон с одной тонкой тетрадочкой?! Да и то почти ничего в неё не записываешь! И ещё ехидно улыбаешься?!» — теперь уже влез непонятливый отец.
— «А я никого там не видел! Ни с тюками, ни с матюгами!» — сострил студент.
— «Он ещё и смеётся над нами!» — возмутилась Ксения.
— «Ты бы лучше делал, как все!» — опрометчиво посоветовала Платон.
— «Пап! Нет большего рабства, чем равенство, читай — уравниловка!» — невозмутимо просветил его молодой философ.
И действительно, не обращая внимания на других студентов, Кеша пока сдавал все зачёты и экзамены с первого раза и без троек.
